Мышеловка на Эвересте (СИ) - Врангель Данила Олегович

— Ты слышала, что война началась? - спросил черный у белой.

— Нас не коснется, мы заповедник. - Шуршаво повела ногами под простыню. Попросила: — Возьми меня ещё раз. Негр взялся.

Дразнящие брызги морской волны выволакивали чувство независимой юности, валяющейся в неге своего незнания действительности. Дельфины парами и по одному сновали туда-сюда, словно маршрутные такси океанических теплокровных млекопитающих, живущих своим счастьем пребывания в родной стихии и атакуя от нечего делать холоднокровных акул, избегавших жизнерадостных китообразных как черти дымовой завесы из ладана. Адриатика гуляла курортный сезон. Мулаты курили гашиш. Скандинавы пили водку. Англичане готовили зонты от солнца. Негры рвали презервативы, проникая внутрь адриатических проституток. Самый главный либеральный негр вспомнил Ку-клукс-клан и лихорадочно перематывал ассоциативные решения в голове в поиске нужного под воздействием новоявленной парадигмы, поедающей инфраструктуру вверенного ему хозяйства.

На вершине Эвереста пространство просматривалось на расстояние в тысячи километров. Двое стояли на самой высокой вершине мира, толчками прогоняя густую кровь по венам, теряя сознание от кислородного голодания, но взлетая душой ввысь настолько, что оттуда вернуться уже было невозможно. Кто бывал на подобных вершинах, знает это.

— Посмотри, - сказал один. - По-моему я вижу Монтенегро. И мне кажется, мою жену имеет негр.

— Когда кажется, нужно перекреститься, а для этого принять христианство.

— Я уже принял. Транквилизатор. Десять лет назад. Пробовал сменить веру - не получается. Ещё креста мне не хватало. Да пусть имеет, мне отсюда не жалко. Что поползем вниз? Вверх больше некуда.

— Жаль, что некуда. Да, теперь обратно в дерьмо. Я даю сигнал на спутник.

В Московском Кремле справляли панихиду по демократии. На десятой годовщине правления президента, государство сменило политический статус и стало монархией. Чего ждали немногие мудрецы, чудом сохранившиеся в бескрайних российских пучинах благодаря отсутствию меркантильной составляющей, как и положено у настоящих дураков только которые и есть святые. Романовых в цари не взяли. Царствовать принялась другая фамилия, несколько более известная современному истеблишменту, чем древние и замусоленные бесчисленными статьями-исследованиями многострадальные Романовы. Парадигма была очень кстати для такого сложного политического хода исторического автопилота неуправляемой России. Что было предусмотрено прошедшим глобальным мировым кризисом, сломавшим все стереотипы предсказуемости прикормленных политологов, не желающих уменьшения зарплаты. Неопределяемая парадигма не могла прискакать из Афганистана, Пакистана, Ирана, Индии или Китая. На инопланетное вторжение тоже никто предположительно не усугубился. АПЛ Евросоюза и кое-кого ещё, дежурившие в районах приближенных к Большой Российской Медведице, выплюнули свои твёрдотопливные ответы, и те помчались к своим целям, управляемые законами баллистики. Их уже ждали.

Самолет с Царем всея Руси взлетел высоко в голубое, самостийное небо, сопровождаемый ракетоносцами с ядерными ракетами на борту. Главный Воевода был рядом. Глубоко внизу остались дожидаться подлёта крылатых парадигм граждане России, их жены, их дети, их коты и собаки. Ласково светило солнце Родины.

Негр в Монтенегро трахал уже четвертый раз в течение часа жену альпиниста, которая выла как побитая собака, вцепившись своими лакированными когтями в чёрную кожу чёрного любовника словно кошка, оргазмирующая в темной комнате, в которой её не было.

Альпинист зорко спускался со склонов Эвереста.

— Ну что, всё о"кей? - спросила его в спутниковый телефон Абракадабра, которая контролировала всё.

— Не знаю, тебе видней, - ответил тот, уныло глядя в пучину спуска.

Полки оловянных солдатиков двигались сквозь радиоактивные развалины, движимые чувством долга, чувством чести, чувством патриотизма, любви к Родине и ненависти к врагу.

Негры в Адриатике продолжали секс с чужими женами под "Пляски Смерти" Сен-Санса. У них нет такой Родины, за которую стоит бродить по радиоактивному кладбищу. Им проще.

3

— Она явно связана с сербскими анархистами, я это чувствую в её текстах и мыслях, - проговорил блондин и релаксирующе провел ладонью по своей небритости. - Или с нашими лимоновцами, что тоже не исключено.

— Вы ошибаетесь, - холодно улыбнулся собеседник. - У неё не тот уровень интеллекта, чтобы принимать идеи национал-большевизма. Возможно, она в душе националистка. Это может быть. - Налил себе крошечную рюмку водки и стал на неё смотреть сосредоточенным взглядом. Выпил. Закурил. Добавил:

— Она сторонница идеи чистоты расы, вот это вы, я думаю, и прочувствовали. Она не приемлет генетическую неполноценность, а национальность здесь не при чём.

Кошка вернулась и, колыхая бедрами, прошлась по подиуму персидского ковра, разложенного перед камином, сосредоточенно излучая флегматичность успокоенных рефлексов.

— Чистота расы расплывчатое понятие, - медленно проговорил блондин, глядя на дефилирующую кошку. - Адольф и Ницше продвинули эту идею так далеко, что почти убили её легитимность.

— Вот-вот, - сказал представитель. - Почти.

«Поцелуй иуды»

Стальной гребень бронепоезда ввинтился в дремучий лес пригорода и пополз меж деревьями как механическая огнедышащая гусеница, неистово вращая свои суставчатые изгибы-шарниры и втягивая в себя колею, проложенную двести лет назад и рассекающую тёмный лес дипольной рапирой.

Шла гражданская война, наступившая после войны мировой. Электричество было практически отменено, нефтеперерабатывающие комплексы уничтожены и наступило время, которое безмолвно ждали сотни паровозов, стоящих на запасных путях в предшествии реинкарнации своего существования.

Дождались.

Ядерные взрывы противоракетного заслона вывели из строя все спутники GPS, ГЛОНАСС, а также прочие космические аппараты во всем их коммерческо-шпионском многообразии, включая МКС. Стратегические центры промышленности, атомные электростанции, гидроэнергетика и прочие объекты прекратили своё существование подлетом беспилотных самолетов и крылатых ракет, которые ещё успели попользоваться наведением GPS. И дело быстро завертелось. Наше дело, кто-то мог бы сказать.

Гламур ушел в подполье. В Париже бродили тройки лошадей. Духи выпили. Туристы стали местными. Местные жители стали злыми чертями антигуманоидами. Как, впрочем, и население всех мегаполисов.

Самогонная промышленность моментально заняла место наркокартелей, успев захватить контроль над запасами сахара. Наркокартели сжались в малые точечные предприятия с ограниченной ответственностью по причине невозможности передвижения в физическом пространстве. В Афганистане все рынки завалили опиумом, который не успел попасть в Европу и стал заполнять окружающее пространство в геометрической прогрессии явления неликвидного продукта. Наркоманы дергались в судорогах перехода на синий продукт, который, как и положено депрессанту, гнал их в петли и полеты с крыш многоэтажек, которые уцелели после ударной волны.