Перворождённый - Брендон Сандерсон

К этой статье редко прибегали: если аристократ проигрывал, то императору было дозволено казнить его. Это от императора даже ожидалось.

Варион пустил в ход 117 статью, взял командование над "Пустотным Ястребом" и небольшим флотом и сделал капитана своим старпомом. Первым делом Варион проигнорировал свои приказы и вместо этого нанес удар по восставшим колониям на Западных Рубежах.

— Он и впрямь захватил торговый корабль, знаете ли, — заметил Керн. — Как будто стал пиратом. Я помню, в какую ярость пришел Высший Император; он отправил на охоту за вашим братом полдюжины драккаров. Но иначе бы обман Вариона не сработал; у Сипресса, как и у большинства фракций мятежников, имелись шпионы в верхушке Флота. Они должны были поверить, что Варион предал Империю. Вот почему он так резко захватил власть и вот почему захватил торговца, а затем повел его к Сипрессу в качестве подарка. Никто на корабле ему не сопротивлялся. Вот это больше всего и впечатляет в вашем брате, Деннисон. Он не просто мастер-тактик. Он еще и блистательный лидер. И блистательный лжец.

Торговый корабль внезапно дернулся, и его дюзы вспыхнули с неожиданной силой. Он набрал скорость, когда крупные сипресские корабли начали разворот; их командиры пришли в замешательство, зря разгоняя свои суда. Торговец врезался во флагман сипрессцев; оба корабля сбились с курса, врезавшись во второй авианосец.

— А еще он чертовски удачлив, — заметил Керн.

Деннисон кивнул; строй кораблей Вариона взорвался движением, истребители понеслись прочь от флагмана, а малые канонерки двинулись так, чтобы держать оставшихся сипресских командиров под продольным огнем.

Керн поднял руку, и корабли замерли; адмирал повернулся к Деннисону.

— Ну что ж, — сказал он. — Ваш ход.

Деннисон нахмурился.

— Вы хотите, чтобы я принял командование?

Керн кивнул, отошел от голограммы и набрал несколько команд на консоли.

— Поглядим, на что вы способны.

Деннисон поднял бровь.

— Что это докажет?

— Повеселит меня, — отозвался адмирал.

Симулятор запустился снова. Могучий сипресский флагман неспешно откатился в сторону; в дыре в борту билось пламя — кислород уходил в пустоту. Сипрессцы должны были сбить Вариона, как только он вошел в их пространство. Имперский драккар, командир которого лишь вышел из Академии и совершает измену? Они должны были распознать обман — но не распознали. Варион как-то их убедил.

Деннисон бросил взгляд на Керна, наблюдавшего из теней. Кого он видит? Молодого Вариона? Говорили, что братья очень похожи друг на друга, и главное отличие — волосы. Деннисон был темноволос, но Варион начал седеть после двадцати двух лет; к двадцати пяти он уже заработал прозвище "Среброгривый".

— Запустить истребители в трех формациях, — приказал Деннисон, повернувшись к голограмме. — Прикажите "Темной Струне" отправиться к отметке 471 и удерживать позицию, атакуя любые корабли, которые попытаются сбежать от раненых флагманов. "Фанелл" должен занять позицию снизу у нашего левого борта и прикрывать нас, если истребители подберутся близко.

Битва началась, и Деннисон сражался. Как всегда, он пытался — серьезно пытался. Неповиновение и цинизм испарялись, как только он входил в голограмму битвы; стоя в середине боя и видя, как корабли роятся вокруг, над ним и под ним, Деннисон отбрасывал обычный пессимизм и истинно старался.

И проиграл с треском.

Сипрессцы сбивали его истребители — Деннисон не смог обеспечить им прикрытие огнем. Он потерял "Темную Струну", когда критически поврежденный флагман сипрессцев подобрался слишком близко и самоуничтожился. Когда Деннисон попытался отступить, вражеские ракеты разнесли корму его флагмана, и команда задохнулась, когда отключилась система жизнеобеспечения.

Голограмма погасла.

Деннисон вздохнул и повернулся к Керну.

— Видал я и похуже, — наконец сказал тот.

— Да? — переспросил Деннисон. — Вы смотрели записи моих боев из Академии?

Керн не ответил; он задумчиво потеребил подбородок, размышляя.

— Вы спросили, что вы тут делаете, — наконец сказал он. — Поскольку командование вам не светит.

Деннисон кивнул.

— Высший Император хочет, чтобы я превратил вас в лидера, — пояснил Керн. — Но я не намерен швырнуть вам своих людей. А потому я нашел для вас инструктора.

— Кого?

— Вашего брата, — ответил Керн. — Привыкайте к этой комнате, Деннисон, вы здесь проведете немало времени. Я хочу, чтобы вы изучили каждое сражение Вариона, его методы и стратегию. Я хочу, чтобы вы прочли каждый написанный о нем очерк. Вы станете лучшим экспертом по Вариону Крестмару в Империи — вы запомните все и будете практиковаться, пока не победите в этой битве и в любой другой так же, как и он.

— Да вы шутите, — прямо сказал Деннисон.

— Займитесь делом, — ответил Керн и коснулся консоли. На стене вспыхнул список дат и битв. — У вас много работы.

— Лорд Керн, сэр, — сказал Деннисон; он редко выражался с такой формальной вежливостью. — Я — не мой брат. Я никогда им не стану.

— Это не причина, по которой у него не стоит попробовать поучиться.

— Он разрушил мою жизнь, — ответил Деннисон. — С самого поступления в Академию я был обречен на провал. Что еще могло случиться, учитывая, чего от меня ожидали? Позвольте мне изучать кого-то еще. Может, Высшего адмирала Фоллстейта?

Керн на мгновение задумался, потом покачал головой.

— Делай, как приказано, сынок.

Каждая битва становилась ударом по самооценке. Даже изучив тактику Вариона, даже пересмотрев запись битвы несколько раз подряд, Деннисон справлялся с трудом. Симулятор был запрограммирован на случайные изменения, так что он не мог просто запомнить действия Вариона и повторить их.

Просматривая запись своей последней битвы, Деннисон вздохнул и потер лоб. Год на борту "Грозового Ветра" прошел быстро и оставил странное впечатление. Казалось, что его вырвали из жизни Империи. Весь мир сузился до бесконечных повторов записей стратегии и тактики, а также неудач; все было сосредоточено на одном человеке.

На Варионе.

Он вновь запустил повтор битвы при Маркусе Семь. К этому времени флот Вариона вырос до нескольких тысяч кораблей и получил официальную имперскую поддержку. Самого Вариона тут даже не было — он командовал со своего флагмана во множестве световых лет от поля боя. Чем крупнее был предмет, тем дольше он добирался до цели посредством клаге — так что, хотя визуальные образы передавались мгновенно, флагманам приходилось преодолевать расстояние до границ империи за несколько месяцев.

Эти ограничения разозлили Вариона, так что он разделил свои силы на две разные боевые группы и отправил их в противоположных направлениях. Сейчас Деннисон понимал ход его мысли — год изучения Среброгривого позволил заглянуть в разум человека, от которого он старался отмежеваться всю жизнь. Кем был Варион Крестмар? Совершенством. Деннисон больше не мог произносить это слово даже с малейшим сарказмом.

Каждый день, прожитый за изучением битв и жизни брата, сближал их. Деннисон нередко задерживался в комнате с голограммой, проглядывая записи своих битв, затем изучая то, как с тем же конфликтом справлялся Варион. Он перестал изучать стратегию, сосредоточившись на человеке. Что за человек был Варион Среброгривый? Он уже двадцать лет не возвращался к семье, отправив самого себя в изгнание — война требовала всего его внимания.

Многие ранние битвы кампании Вариона имели предельно ясный смысл. Тогда ему еще надо было убедить императора, что сам Варион достоин доверия и поддержки. Поэтому Деннисон понимал, почему Утариес надо было сокрушить быстро — он мог собрать под свое знамя другие планеты. И он правильно оценил логику, стоявшую за покорением сипрессцев и продвижением к менее мощному, но технологически превосходящему Фарнайтскому союзу.

Однако по мере развития Войны Воссоединения решения Вариона становились все более странными. Зачем он ударил по Новому Рофелосу, позволяя разделить свои войска? Зачем ему понадобилось отправлять такие силы на завоевание Гемвотера, планеты малой стратегической важности и еще меньшей военной силы?

Подобные вопросы преследовали Деннисона. Истинная гениальность Вариона крылась в его способности соединять места битв, вести флоты от одной победы к другой, всегда набирать разгон, расширять войну на два и три — а потом десять и двадцать — фронтов. Он не просто покорял или уничтожал, он обращал. До завоеваний Вариона у Империи едва хватало кораблей, чтобы защищать сокращающиеся границы. Однако к Маркусу Семь число бывших мятежных кораблей во флоте превышало имперские.

Варион был смелым и отчаянным, всегда готовым рискнуть. А еще он был удачлив — риск всегда приносил прибыль. А была ли это удача? Отец Деннисона посмеялся бы. Он любил произносить фразу: "Каждый человек ответственен за свое существование".