Смерть придет завтра - Микки Спиллейн

Его интонация не оставляла повода для сомнений. Толстяк раскрыл было рот, потом передумал и кивнул. Он пересек комнату, подошел к сейфу и вытащил небольшой, но тяжелый стальной ящичек. Заметив номерной замок, Рудольф указал на него пистолетом. Вынести ящик из здания было бы невозможно.

— Открой, — приказал он.

Мужчина сел и стал набирать шифр. Внезапно снаружи раздался взрыв хохота, за которым последовал звук открываемой двери. В прихожей послышались веселые женские голоса. Вслед за девушками рассмеялся мужчина.

Сердце Рудольфа екнуло, но он тут же взял себя в руки. Он бывал в переделках и похуже. Вложив пистолет назад в папку и не снимая пальца с курка, Лесс опустился в кресло. Дверь кабинета открылась, и одна из девушек произнесла:

— Мистер Райли, ваш приятель мистер Бриссон уже здесь. Не хотите… — тут она повернула голову и заметила Рудольфа, — о-о, — улыбнулась она, — извините, я не знала, что вы заняты. Этого джентльмена я спутала с мистером Бриссоном.

— Ничего страшного, — успокоил ее мистер Райли, — я скоро освобожусь.

Девушка улыбнулась еще раз и закрыла за собой дверь. В прихожей послышались новые голоса, застучала печатная машинка. Два мужских голоса начали обсуждать последнее совещание.

Кожа Рудольфа пока еще оставалась сухой, однако он уже почувствовал запах пота. Пота ли? Может, страха? Где-то произошел сбой. В это время в офисе не должно было быть столько посетителей. Только его жертва. Проклятье! Надо было подготовить всю операцию самому, как он всегда делал. Вот что получается, когда поручаешь доработку деталей кому-то другому. Черт подери! Однако посторонний человек ни за что бы не догадался, о чем думает Рудольф, потому что на лице его сейчас играла дружелюбная улыбка.

— Ну и попал же ты в переплет, дружище, — тихо сказал толстяк и поднял крышку ящика. Как и следовало ожидать, внутри находились деньги. Райли вывалил на стол пачки сотенных.

— Тебе не удастся уйти без шума, — сказал толстяк своему улыбающемуся визитеру. — Кроме того, сюда сразу же войдут. Если ты все-таки уйдешь, опознать тебя будет делом несложным. Те девушки в приемной — актрисы, так что они опишут твой портрет во всех деталях. Достаточно передать его в газеты, — и тебе крышка.

— Это — спорный вопрос, — сказал Рудольф.

— Вы выбрали неудачное время для ограбления, мистер.

— Возможно, — согласился Рудольф. Улыбка сползла с его лица, потому что Райли улыбался в ответ.

— Интересно, приятель, — сказал он, — что ты будешь делать, если я на тебя брошусь? Ты не успеешь выстрелить.

— Правда? — ухмыльнулся Рудольф, вытаскивая браунинг из папки.

— Ты раздобыл ключ от моего кабинета, пришел в день получки, да еще и вооруженным. Подготовленное ограбление… Я убью тебя… день-другой в суде, — он пожал плечами, — и меня оправдают. Вынужденная самозащита.

— Вряд ли это возможно, — сказал Рудольф. Непонятно, но ему вдруг стало не по себе. События развивались совершенно не так, как было запланировано. Его «клиент», а это звучит куда лучше, чем жертва, становился агрессивным. Но то, что намечено, должно быть сделано, причем быстро. Его мозг заработал, просчитывая варианты. Возможностей было несколько. Естественно, он возьмет деньги. Посетителям в приемной можно объяснить, что мистер Райли занят срочной работой и просил его не беспокоить. Жалко, конечно, бросать дом со всем имуществом, которое он так тщательно подбирал. Ничего, дом записан на вымышленное имя, он сможет снять другой, с учетом новых потребностей. Загар, парик, бакенбарды и усы сделают его неузнаваемым. Скрыться — не такая уж проблема.

Не отрывая глаз от Райли, он погрузился в размышления. Голос жертвы превратился в монотонное бормотание.

— …пришлось потратить уйму времени, чтобы разыскать тебя. Ты чертовски хитер, должен признаться. Как бы я ни старался, а достаточного количества убедительных доказательств для суда раздобыть было бы невозможно. А мне, как ты наверное догадываешься, нельзя засвечиваться. Разве я похож на сумасшедшего, который кокнет человека, а потом до конца жизни гниет за него в тюряге? Нет, я не псих. Я навел справки. В конце концов удалось выйти на одного человечка, который в знак глубокой признательности свел меня с тобой. И мы заключили сделку. Здорово, а?

Толстяк радостно заулыбался и шумно втянул носом воздух. Он все-таки слишком большой, подумал Рудольф. Наверно, и двух выстрелов в грудь будет недостаточно. В браунинге пять патронов, так что, по-видимому, придется выпустить четыре пули в грудь, а последнюю оставить про запас. Никому не выдержать четырех. А если целиться в легкие, он не сможет закричать, и тогда единственным шумом будет звук падающего тела. Но в приемной такой гам, что они не услышат.

Постепенно монотонное бормотание Райли стало наполняться смыслом. Мозг Рудольфа, разрабатывающий возможные варианты бегства, проанализировал услышанное.

В нем было нечто, чего быть никак не могло. Нечто совершенно противоестественное, если он, конечно, все правильно расслышал. Улыбка застыла на его лице, а глаза впервые оторвались от оппонента и забегали по кабинету.

— Это я нанял тебя, чтобы убить себя, — произнес Райли. — Мне так и не удалось выяснить твое настоящее имя и где ты скрываешься. Это было единственной возможностью увидеть твою смерть своими собственными глазами, причем так, чтобы остаться вне подозрений.

— Не может быть, — воскликнул Рудольф,

— Может, приятель. Но прежде чем мы приступим к делу, позволь мне поблагодарить тебя. У меня достаточно прибыльный бизнес, в который фараоны не суют нос. Теперь, вдобавок, я стану героем. Что ты на это скажешь?

Рудольфа бросило в холод. Такого с ним еще не случалось. Во рту пересохло, в животе забурчало. Если бы он пообедал, то сейчас его наверно бы вывернуло. Непостижимо, но ему, будто издалека, почудились голоса Синди, и Лулу, и Фрэнси, и Джоан, и всех остальных; они насмехались над ним. Смеялась и непознанная еще кубинка, владеющая мускулатурой, а откуда-то из невидимого тумана доносились стенания тех, кем он собирался овладеть обманом или силой.

Никогда! Никогда этому не бывать! Не на того напали, мистер Райли!

— Вы не учли одной детали, мистер Райли, — произнес Рудольф, направляя браунинг в грудь хозяину. — У меня пока есть пистолет.

— У меня он тоже имеется, дружище. Вот здесь, в ящике, под рукой. Большой автоматический пистолет 45-го калибра, на ношение которого у меня есть разрешение.

Рудольф понимающе кивнул:

— Предупреждаю, как только ты за ним потянешься, я стреляю, — сказал он спокойно.

— Честная игра, — согласился Райли.

Рудольф вскочил на ноги. Что за странный человек? А может, он просто сумасшедший? В этот момент Райли двинул рукой, и Рудольф нажал на курок. Браунинг подбросило… один… два… три раза… четыре… он видел, как пули ложатся точно в область сердца. Падай, будь ты проклят, падай! Ты уже покойник. Толстяк вынул из ящика пистолет 45-го калибра, как раз тогда, когда Рудольф Лесс нажал на курок в последний раз. Пуля вошла в руку жертвы, но это была другая рука. Оружие Райли держал в левой.

И он, ко всему прочему, еще и улыбался!

Посмотрев на хлещущую из раны кровь, хозяин улыбнулся.

— Так даже лучше, — сказал он, захохотал и рванул рубаху.

Раскрыв рот, Рудольф смотрел на пластины пуленепробиваемого жилета. Райли поднял пистолет.

От ужаса Рудольф мгновенно осунулся, его лицо позеленело, щеки запали. От его самоуверенности не осталось и следа, планы, обещавшие массу удовольствий, растаяли, улетучились, сгинули. А все — из-за этого детины, который обвел его вокруг пальца. В чем же он просчитался? Ведь где-то должна была быть ошибка. Только где?

— Почему? — прошептал он слабым, изменившимся голосом.

Райли взялся рукой за ухо и оторвал кусочек не отличавшегося по цвету от кожи протеза. Затем нажал на курок автоматического пистолета.

Но прежде чем раздался оглушительный выстрел, разорвавший голову наемного убийцы на мелкие кусочки, Рудольф понял, что круглая дырочка его последней любовницы — пули 45-го калибра — точно такого же размера, как дыра в ухе толстяка и, следовательно, Райли зовут Бадди.