Средство от одиночества - Владимир Васильев

Девушка посмотрела ему в глаза - первый раз за все время.

- Ты не замерз?

Вилька пожал плечами:

- А почему я должен замерзнуть?

Она виновато улыбнулась:

- Я же замерзла...

- Ну и что? Дельфины тоже не мерзнут. Ну, а ты ведь не дельфин.

- А ты?

Вилька замер. Он не знал, что ответить, и мучительно искал нужные слова.

- Кто ты? Почему ты не мерзнешь в воде, хотя проводишь в воде по двенадцать часов? Почему тебе не нужен воздух, чтобы дышать? Почему ты всегда один?

Вилька медленно обернулся.

- Кто я? Я и сам не знаю, кто я. Я просто слишком люблю море, чтобы любить еще кого-нибудь. И люди не захотели мне этого простить.

Он помолчал и добавил:

- Я пошел за крабами.

Крабов ловить Вилька не стал, просто поплавал вдоль берега, срывая злость на мускулах. Плавал до тех пор, пока не заметил девушку, стоящую на песчаном холме у самой воды. Смотрела она прямо на него. Вилька смутился и без настроения выбрался на сушу. Девушка встретила его улыбкой.

- Где же крабы?

Вилька хмуро отмахнулся:

- Да ну их... Пусть живут.

- А где твои дельфины?

- Не знаю, - пожал Вилька плечами, - наверное, охотятся в море. Только они не мои, - он подозрительно покосился на девушку. - А ты откуда знаешь про дельфинов?

Она мягко взяла его за руку.

- Ты прости меня... я давно за тобой наблюдаю. С тех пор, как пыталась спасти тебя на пляже. Помнишь?

Вилька ощерился:

- А ты что, питаешь слабость к нелюдям? - он вырвал руку и отвернулся. Да, он может обходиться под водой без дыхания по нескольку часов. Да, он не такой, как все. Наверное, он и не человек вовсе. Но какое дело до этого ей?

Но вслух Вилька ничего не сказал.

А девчонка взяла его за плечи и властно сказала:

- Загляни мне в глаза! Видишь? - голос ее вдруг сорвался. И Вилька увидел.

Глаза сияли изумрудно-зеленым светом и зрачок был не круглый, а вертикально-щелевидный, как у кошки.

- Ты этого хотел? Смотри дальше!

Девушка держала в руке нож - обычно Вилька чистил им рыбу.

- Смотри! - И безжалостно полоснула себя по пальцу. Порез сразу окрасился в нежно-голубой цвет и выступившая жидкость тоже была голубой. Думаешь, я принцесса? У меня кровь на медной основе, а не на железной, как у тебя, как у всех! Я больше нелюдь, чем ты, понял?

И тут Вилька испугался - впервые и по-настоящему. А девчонка вдруг уткнулась ему в плечо и заревела, как обиженная первоклассница, и на руку Вильке закапали ее слезинки - самые обычные, как у людей.

Когда она успокоилась хоть немного, Вилька во второй раз отвел девушку к шалашу. Костер еще горел и язычки пламени тихонько плясали в такт со слабым ветром.

- Как тебя зовут?

- Женя... А тебя?

- Вилька.

- Как? - удивилась девушку.

- Вообще-то меня зовут Вилен, - неохотно пояснил Вилька, - тебя ведь редко называют Евгенией, верно? Вот и меня называют проще - Вилька. А в школе еще дразнили Вилкой, Ложкой и Тюленем.

Он помолчал. Первый раз в жизни захотелось высказаться - и он решился.

- Я не знаю, почему стал таким. Врачи говорят, что у меня какой-то необычный капиллярный обмен. И в крови что-то не так. Правда, кровь на вид обыкновенная, красная, - усмехнулся Вилька, и вышло это совсем по-детски, мягко и застенчиво, - короче, под водой мой организм либо вовсе обходится без кислорода, либо добывает его прямо из воды. И вижу я под водой лучше, чем на воздухе. Водяной, словом...

Женя слушала затаив дыхание. Вилька покосился на ее пострадавший палец - обычный порез, только почему-то синий... Надо же, кровь на медной основе...

- Моя мать однажды чуть не утонула, - продолжил он, - ее вытащили, привели в чувство, но воды она все же нахлебалась. Через четыре месяца родился я. И в возрасте двух недель свалился с мостика в море. Вернее, не свалился, а скатился. Под водой пробыл, говорят, минуты три, пока хватились. И не захлебнулся. Так, полежал на дне и все. У матери после этого ресницы седыми стали. И она никому об этом не рассказывала. А я и рос возле воды - нырял, плавал, плескался, - Вилька горько усмехнулся, - и вырос. То ли вилка, то ли ложка, то ли тюлень.

- Дельфин, - тихо поправила Женя.

Вилька промолчал, только зябко передернул плечами, хотя совсем не замерз. Женя подняла голову.

- А я не знаю, кто я и что со мной. Росла как все, играла с детьми, пошла в школу. Пока не задумалась, что у Homo sapiens не бывает кошачьих зрачков и медной крови.

Женя смотрела куда-то вдаль, сквозь Вильку, словно и не было его рядом.

- Родители не скрывали, что я не их дочь. Как это не банально, но меня им подбросили. В поезде. Попутчики вышли ночью, а ребенок остался. Не бросать же его? Мать с отцом не бросили. Сначала думали, что меня искать будут, в милицию заявили. Но никто не искал. А когда начали интересоваться органы опеки, они удочерили меня официально.

Она сняла и подала Вильке маленькую треугольную пластину на изящной витой цепочке - Вилька думал сначала, что это медальон.

- Вот, смотри. Это все, что не мне было тогда, если не считать вполне обычных земных пеленок.

Вилька вздрогнул. Земных?

На пластине рельефно проступали три значка - + Л U. Серовато-сиреневый металл тускло отблескивал и, казалось, почти ничего не весил. Вилька повертел цепочку в руках - ничего необычного, только металл все тот же.

- Это сплав бериллия и цинка с примесями осмия и платины, - пояснила Женя.

Вилька еще раз взглянул на цепочку в пластиной и вернул хозяйке.

- Нам ведь еще назад плыть, - сказал он задумчиво. - Выдержишь?

Женя кивнула:

- Только чуть позже, ладно? Под вечер.

"Под вечер, так под вечер", - согласился Вилька безмолвно.

Он никак не мог осознать реальность встречи с кем-то близким, ибо слишком привык противопоставлять себя людям, чтобы терпеть кого-нибудь рядом с собой.

- Вилька, а что это за остров? Как он называется?

Тот пожал плечами:

- Не знаю, не задумывался. Наверное, остров Нелюдей...

Женя внимательно посмотрела на него, и Вилька выдержал этот долгий пристальный взгляд.

- А ты злой...

- А ты добрая? - угрюмо отозвался Вилька.

- Не знаю... Но, наверное, не такая злая, как ты. Скорее всего именно поэтому у тебя нет друзей.

- Ты говоришь так, будто у тебя друзья есть.

Женя болезненно поморщилась:

- Увы. У меня друзей тоже нет.

- Так чем же твоя доброта лучше моей злобы? - перебил Вилька и голос его слегка дрогнул. - Чем?

- А чем хуже? Ведь я живу, живу так же, как и ты. Значит, не хуже?

Вилька не смог ответить. Он давно усвоил одну простую истину: если не сопротивляться - тебя съедят. В сыром виде и очень быстро. И он сопротивлялся, даже когда этого делать не стоило. Он жил по закону: "людям - людское, мое - мне", противопоставляя себя остальным. Женя, наоборот, пыталась слиться с людьми, но рано или поздно они отторгали странную девушку с кошачьим взглядом, как отторгает тело чужие ткани.