Испанские войны. Дерби, фанаты, традиции - Алекс Маннанов

Когда прошло шесть лет с тех пор, как представитель атеистического экзистенциализма Жан-Поль Сартр шагнул в Сорбонну к бунтующим французским студентам, мадридский «Атлетико» вышел в финал Кубка европейских чемпионов и в Брюсселе, на стадионе «Эйзель» (эта арена в 1985 году станет кладбищем для 39 человек после атаки фанатов «Ливерпуля» на саппорт «Ювентуса» и обрушившегося кирпичного барьера в результате панического беютва итальянских тифози), встречался с «Баварией», переживающей свою золотую эпоху. Перед игрой испанцы познали крепость немецких кулаков, но и сами были не робкого десятка — так вот, не имея еще своей фирмы, фанаты «матрасников» прошли боевое крещение.

В 1977 году баскский «Атлетик» вышел в двухматчевый финал Кубка УЕФА, где ему предстояла встреча с итальянским «Ювентусом». Болельщики из Эускади отправились на первую встречу, которая проходила на выезде, туринском Олимпийском стадионе, но были разочарованы встречей с фанатами «Старой Синьоры», потому что не узнали от них ничего нового, да и вообще — итальянский саппорт их не впечатлил. Не всем баскским болельщикам было известно, что в Турине первой командой всегда была «Торино», а «Юве», сколько бы трофеев ни выиграл, вечно оказывалась в родном городе только второй...

Движ 70-х, как и все новое, привлек множество молодежи как к футболу в целом, так и к страте футбольных фанатов. Не все из них остались преданными бойцами своих родных цветов — многие как приходили, так и уходили. Главный итог болелыцицкого бума 70-х — образование крепкого саппорт-костяка вокруг команды. То есть больших фирм еще не было (вернее, уже была севильская Biris Norte, появившаяся в 1976 году и некоторое время совершавшая одиночное плавание), но уже были люди, готовые их создать. Уже были люди, постоянно появляющиеся на стадионе, поющие песни, плачущие под клубные гимны, размахивающие флагами, всегда поддерживающие свою команду. Не хватало лишь самой малости.

Третий болелыцицкий бум XX века начался в Испании в 1982 году. Страна впервые в своей истории готовилась принять мундиаль, величайшее событие в мире футбола. Галисийские Виго и Лa-Корунья встречали группу А, в которой сошлись Италия (будущий чемпион мира), Польша, Камерун и Перу. За ходом событий в группе В следили астурийские Хихон и Овьедо, познавая футбол в исполнении сборных ФРГ, Австрии, Алжира и Чили. Третья группа (Бельгия, Аргентина, Венгрия, Сальвадор) дислоцировалась в каталонской Барселоне и валенсийских Эльче и Аликанте. Группа D, состоящая из команд Англии, Франции, Чехословакии и Кувейта, играла в Стране басков (Бильбао), Кастилии и Леоне (Вальядолид). Пятый квартет выступал в Арагоне (Сарагоса) и автономном сообществе Валенсия (Валенсия), будучи представлен бездарной хозяйкой турнира сборной Испании, а также командам Северной Ирландии, Югославии и Гондураса. Шестая группа, в которую входили Бразилия, СССР, Шотландия и Новая Зеландия, сосредоточилась в андалузских Севилье и Малаге. По ходу плей-офф ко всем представленным городам присоединился и Мадрид.

Испанские болельщики воочию лицезрели фанатов со всего мира. В Галисии увидели итальянских тифози с их выдающейся трибунной кореографией — и с тех пор фирмы галисийских команд всегда славились этим элементом перформанса. В Бильбао пьяные англичане бились с французами, а также всячески старались разрушить город и предпочитали мочиться в общественных местах, как было написано в местных, чрезвычайно пропагандистских и националистических газетах, «прямо перед беременными женщинами». «Бульдогов», фанатов сборной Англии, в Бильбао невзлюбили и при удобном случае даже аккуратно били, однако весь саппорт «Атлетика» с тех пор зиждется на английском стиле поддержки.

Вообще, превалирующее количество больших испанских фирм, доживших до наших дней, образовались либо в 1982 году, либо годом позже — таким образом, чемпионат мира по футболу дал фанатскому движению мощнейший импульс развития. В том числе и в плане насилия. Появились фирмы, открыто искавшие конфликтов с фестлайном вражеских клубов — таковой, например, стала знаменитая барселонская Boixos Nois, название которой («Сумасшедшие парни») полностью соответствовало ее привычкам, образу жизни и мировоззрению.

Как страна полиэтническая, сосредоточившая большие силы в регионах, Испания явила Европе множество левых, с политической точки зрения, фанатских объединений. Это нехарактерно для континента, на трибунах которого превалирующую роль всегда играли фанатские объединения правого толка. В Мадриде многие люди чтили и по сей день чтят Франко, поэтому команды города представлены правыми или откровенно фашистскими бригадами, на такой же путь встали болельщики «Сарагосы», «Эспаньола» и «Бетиса» — вот, пожалуй, и все самые яркие представители правого движения.

Вся остальная Испания объявляла войну против расизма, фашизма и мадридизма и становилась на левые рельсы. Появилась даже специализированная коалиция «Антимадридиста», основанная бригадами Каталонии, Страны басков и Галйсии. Плакат «Антимадридиста» вывешивался на многих выездных поединках мадридского «Реала». Популярны стали и баннеры, прославляющие свой регион, например: «Наварра — это королевство!» в Памплоне и «Каталония — не Испания!» в Барселоне.

Золотое время для футбольного фанатизма Европы — конец 80-х и 90-е — стало золотым и для испанских фирм, которые поднимали свой авторитет в старом свете в основном благодаря акциям траблмейкеров из Boixos Nois («Барселона»), Ultras Sur (мадридский «Реал») и Frente Atletico («Атлетико»).

Со временем и им, конечно, предстояло уйти в подполье, а на секторе заниматься только саппортом в стиле «ультрас». Но это произойдет потом, в нулевые, когда Евросоюз захлестнет мода на мультикультуральность и политкорректность; когда на стадионах будут установлены камеры слежения; когда полицейские будут вести охоту на «генералов» больших фирм; когда люди, стоявшие в авангарде старых фанатских объединений, станут новым авангардом, только теперь уже в черных списках, запрещающих посещение стадионов под любщм предлогом.

Но это будет потом.

А пока, в. свободные 80-е и лихие 90-е, фирмы жили на широкую ногу. Иногда даже перед играми Терсеры «забивались» маленькие мобы, старающиеся выяснить отношения между собой в пусть кратковременном, пусть малочисленном, но все же бою. Убийства болельщиков и прочие трагедии в Испании происходили редко, так как в этой стране всегда была слабо развита культура выездов (причем считается, что за границу на еврокубок можно и сгонять за свою команду, а вот матч национального первенства лучше посмотреть по телевизору). Страшно подумать, какие грандиозные войны велись бы между барселонской Boixos Nois и мадридской Ultras Sur, если бы представители этих зондеркоманд приезжали друг к другу в гости на каждое El Clasico. Они, конечно, приезжали. Но редко — составом.

Большие фирмы организовывали в других городах свои филиалы, так называемые пеньи, заменявшие центровых парней, в том числе и в фанатских войнах «на местах». Особым шиком считалась организация пеньи во вражеском городе. Ultras Sur, допустим, имели крупный филиал в Барселоне — правда, впоследствии каталонцы вычислили затаившегося на их территории врага и искоренили его силовым методом. Силовым настолько, что были задействованы кареты скорой помощи и местные отделения больниц. У самих Boixos Nois самая большая пенья находится в Валенсии и ведет себя под стать основной фирме, то есть очень агрессивно и довольно безбашенно.

Будучи еще недавно на задворках европейского футбольного хулиганизма, испанцы не стали в нем лидерами, но заняли достойную нишу. «Славные парни», — говорили про них английские траблмейкеры, стирая кровь с кулаков после схваток с фанатами «Барселоны», «Реала» и «Атлетико».

Если с клубной поддержкой все было хорошо, то вставал следующий вопрос: как быть с поддержкой национальной сборной в стране, которая не считает себя единой и разделена на автономные сообщества, где каждый народ и каждый этнос — сам по себе?

Дерби «Красной фурии»

Свой первый официальный матч сборная Испании по футболу сыграла 28 августа 1920 года в рамках Олимпийских игр в Антверпене, победив в Брюсселе сборную Дании со счетом 1:0. Национальная сборная не пользовалась особенной популярностью у зрителей, а футбольный турнир, на котором команда взяла серебро, посетил всего лишь один испанский журналист — Мануэль Кастро Андикап.

Ничейная «Фурия»

Прозвище Furia Roja («Красная фурия») тоже родилось на этих первых для испанских футболистов Олимпийских играх. Проигрывая со счетом 0:1 сборной Швеции после первого тайма, испанцы продемонстрировали во второй половине игры выдающуюся волю к победе. Надо сказать, что основу национальной сборной составляли баски — мало того что они являлись на тот момент сильнейшими футболистами в стране, да еще и обладали несгибаемым характером, напоминающим даже не какую-либо футбольную Германию, а скорее хоккейную Канаду. Собравшись, испанцы осадили ворота соперника, причем играли с таким воодушевлением, что скандинавы почти не покидали свою половину поля. На 51-й минуте огромный (193 см — рост, 95 кг — вес) баск Хосе Мария Белаустегигоитиа Ландалусе, для удобства называемый в самой Испании просто Хосе Марией Белаусте, буквально занес мяч в ворота шведов... грудью. Причем это был не удар и не отскок: мяч словно приклеился к груди капитана испанской команды — и так, с приклеенным к груди главным атрибутом игры, Белаусте и вошел за «ленточку». Вернее, ворвался.