Я — сердце злодея - Елена Элари

меня золотой дымкой, что затрудняло обзор. Балконное окно было приоткрыто, я могла бы дотянуться до него рукой, и лёгкий, всё ещё пахнувший грозой ветерок ласкал моё обнажённое плечо.

Я тут же повыше натянула одеяло.

Почему на мне полупрозрачное ночное платье из тончайшего кружева и шёлка? И пусть оно доходило мне почти до пят, и кроме плеч с ключицами всё было прикрыто, я ощущала себя обнажённой, настолько ткань облегала тело.

Красный шёлк, точно кровь, с кружевом-снегом…

От этой мысли стало не по себе, и я поёжилась. А как услышала странное резкое шелестение неподалёку от себя, то обхватила плечи руками, словно это могло меня защитить.

Когда глаза привыкли к свету, а сознание к новой обстановке вокруг, то сквозь завесу балдахина мне удалось разглядеть… его.

Этаро сидел в багровом кресле, запрокинув ногу на ногу, и читал раскрытую на коленях тяжёлую книгу.

В тёмном бархате, украшенным красным золотом, с чёрными волосами, разбросавшимися по его плечам, с сосредоточенным лицом, что словно вырезано из мрамора… На пальцах перстни, сверкающие всякий раз, как он перелистывает страницы. А под его ногами, на золотистом полу, несколько серых стальных перьев оставили царапины-порезы, хотя самих крыльев заметно не было.

И вот его брови слегка дрогнули, книга захлопнулась с тихим стоном кожаного переплёта, властелин поднял взгляд с вертикальным острым зрачком. И что-то вновь перевернулось и болезненно заныло в моей душе.

Дорогие, добро пожаловать в мир моей (а теперь и вашей) новой истории!

Эта книга важна для меня и, надеюсь, сможет отозваться чем-то хорошим и в ваших сердцах.

Книга о любви, долге и предназначении, о том, что если рядом есть самый важный человек, то всё решаемо и даже мрак, что до того окутывал умы да и, казалось бы, весь мир, на фоне внешнего процветания, рассеивается.

Героиня этой истории сама не знала, какая сила таится в ней. А герой, на первый взгляд жестокий и могущественный, не признавался даже себе, что нуждается лишь в любви и обретении своего Дома.

Они, конечно, пройдут сквозь многое… Но путь этот будет лежать обязательно к свету)

Пройдите его вместе с ними! Они часто упоминают богов и небеса, думая, что за ними наблюдают. Пусть не ошибутся в этом!

Прошу вас поддержать книгу лайками и комментариями, это очень важно для меня! А так оставлю подсказу — подписаться на меня можно ВОТ ТУТ.

Глава 2.2

Он молчал.

А с меня всё никак не спадало оцепенение.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем Этаро поднялся и сделал шаг в мою сторону. Всё происходило словно во сне. И вот я уже метаюсь по этой небольшой комнатке, спотыкаясь о подушки, задевая круглый столик и края прочей мебели, едва не опрокидываю высокое зеркало в попытке создать между собой и властелином хоть какую-нибудь преграду, и бьюсь о запертую дверь.

— Зря не привязали тебя, — протянул он, наблюдая за мной цепким, в задумчивости сощуренным взглядом. — Так и покалечиться можно… Будто птица, которую выпустили в помещении, а она разбилась об оконное стекло.

Я резко развернулась к нему, спиной и ладонями вжимаясь в дверь, словно таким образом могла оказаться от него чуть дальше.

— Дай мне уйти! Сейчас же, — удивительно чётко и громко прозвенел мой голос.

На самом деле, он всегда такой, когда я боюсь. Но глаза всё равно меня выдают, так что толку от этого никакого.

Этаро в два счёта оказался рядом, минуя учинённый мною погром так легко, словно его и не заметил. Двумя пальцами небрежно схватился за край моего платья и с удивительной лёгкостью швырнул меня обратно на постель…

Вскрикнув, я вновь натянула на себя одеяло.

— Почему я здесь, почему так одета?

Боги… будто ничего важнее я спросить у него не могла.

Однако на этот раз Этаро снизошёл до ответа:

— Потому что в моём доме не будет грязи.

Это он про мою одежду? Ну, уж простите…

— Тогда, что здесь делаю я? — спросила его вдруг с вызовом, а у самой от собственных слов выступили слёзы на глаза.

На глаза, что цветом точно, как его крылья…

— Вряд ли ты относишься к мелариям иначе, — продолжаю против воли, едва ли обдумывая, что говорю, — я видела, с какой брезгливостью ты смотрел на меня. И видела, как обходишься с моим народом.

— Ты ничего не понимаешь, — подошёл он ближе, заставляя меня замереть под своим жгучим и жёстким взглядом. — А я, уж прости, не собираюсь оправдываться.

— Сейчас же отойди, — попросила я вновь слишком уверенно и спокойно, чтобы можно было поверить, что действительно так себя чувствую. — Сейчас же открой мне дверь!

— Смеешь указывать? — изогнул он бровь, однако, будто не желая пугать меня, отступил на шаг.

— Имею право. Я спасла тебя там, на пыльной дороге, пострадавшего от собственной бешеной кобылы!

У Этаро дрогнул угол красивых, чётко очерченных губ, а затем он рассмеялся.

И меня заворожил этот смех. На долю секунды моё сердце заколотилось от паники, ведь, похоже, слухи правдивы, и смех этот я буду желать слышать вновь и вновь.

Он не человек — именно в этот момент пришло ко мне осознание.

— По-твоему, — присел Этаро на подлокотник кресла, продолжая неотрывно смотреть на меня сквозь белую завесу, — я настолько слаб, что позволил лошади втоптать меня в грязь?

— А что же тогда, если не это?

— Я упал, — изрёк он флегматично и коротко.

Спросить бы у него, от чего вдруг? Крыло свело судорогой или столкнулся с птицей? Но вместо этого я, отвернувшись к окну, тяжело вздохнула и тихо, будто сама себе, произнесла — А мне говорила мама, что хорошие мужчины с неба не падают… И на дорогах не валяются. На губах Этаро появилась странная улыбка, в которой самодовольство мешалось с чем-то похожим на ласку и тепло пополам с лукавством. — … видимо, — продолжила я, не меняя тон, всё так же задумчиво глядя в сторону, — права она была.

Улыбка бесследно исчезла с его лица.

Неужели так легко можно задеть властелина? Волнует, что думает о нём какая-то безродная девка, да ещё и мелария?

Тишина, тяжестью повисшая в воздухе, стёрла собой всё. Мне даже стало почти безразлично, что произошло с Этаро в тот день на самом деле, и что ждёт меня саму. Я внезапно… почти сдалась. И только огонёк моей ненависти к властелину и жажда справедливости подпитывали остатки моих сил.

— Почему я всё ещё