Бюро «Лукоморье» Дело об исчезающей сказке - CrazyOptimistka

имел пропуск в человеческий мир, тащил оттуда всякие новшества. Все же лучше жить в новых домиках, где есть водопровод и туалет, чем в избушках. Ходить в небольшие магазинчики за едой, а не в холодный лес. Появилось много рабочих мест и сказочным героям стало как-то даже веселее жить. Все при деле, происшествий мало и то, они незначительные.

До сегодняшнего дня.

Что-то не так.

Да, пока что это были лишь смутные предположения без подтверждающих фактов. Но я старалась подметить все, что встречалось мне на глаза, чтобы ничего не пропустить. Каждая мелочь могла указать на неожиданный поворот в деле.

— Где говорите, вы видели яйцо в последний раз? — обвожу взглядом комнатку.

— Так на кухне ж, вот сюда положила, — бабуля показывает на полку, прибитую чуть повыше стола. — Думала, новости гляну и потом уже попытаюсь разбить. А когда пришли с дедом, то яйцу-то ножки уже приделали. Виновница, вон, до сих пор не признается. Хотя грешок за ней такой уже имеется. Мы с дедом только не поймем, чего открещивается? И мы бы не нервничали, и вас бы не всполошили.

— А это не я была. — Тут же подает голос мышь, одиноко сидящая на табуретке. — Я вообще у внуков гостила. Да и надоели вы мне с этими яйцами. То плачете, что разбилось. Потом оно появляется и вы его до поздней ночи расколоть не можете. Грохот на весь домик стоит, спать мешаете и так может продолжаться неделю! Нервы не выдерживают, приходится самой все делать. Так они потом еще неделю воют, что оно наконец-то расколото. Вы уже определитесь, е-мое, какое оно вам надо.

— А не тебе нас уму-разуму учить. — Мужичок качает указательным пальцем. — Может, хобби у нас такое. Не думала?

— Хобби? — переспрашиваю.

— Ну да, забава. — Соглашается бабуля. — Спорим с дедом на то, кто через какое время его разобьет.

— Совсем старики из ума выжили, — вздыхает мышь, — другие крестиком вышивают, подделки из дерева на ярмарки делают. А они яйца лупят и несушку свою скоро до нервного срыва доведут.

И в этой фразе есть что-то такое, что заставляет обратить на нее внимание.

— Не правда, мы переживаем за нашу красавицу. Она ж у нас единственная такая, прикипели к ней так, что жизни без нее не представляем. — Не соглашается дед Коля. — Так что не слушайте эту хвостатую.

— Кстати, а где Ряба? Я могу с ней поговорить? — Заканчиваю делать заметки в маленьком блокноте.

— А она во дворе должна быть. Проводить?

— Спасибо, — успеваю остановить пожилую пару, — я сама. Допрос вещь такая, конфиденциальная.

— А нас чего тогда вот так допрашивали? — прищуривается мышь и встает на задние лапы. — А ее отдельно решили?

— Потому что в вашем случае, именно курочка является пострадавшей стороной. Ведь она несет эти яйца, значит, вред причинили ей. И с ней нужно действовать деликатно.

Прикрываю за собой дверь и спускаюсь по ступенькам во внутренний дворик. Прохожу аккуратную беседку, затем сворачиваю направо, где виднеется небольшая полянка, залитая солнцем. И вот там, на скамейке, я вижу курочку.

— Здравствуй, Ряба, — приветствую ее, — могу я к тебе присоединиться?

— Да, пожалуйста, — взмахивает она крылом на соседнее место.

Присаживаюсь, опуская рюкзак себе под ноги. А затем зажмуриваюсь, наслаждаясь тишиной и солнечным светом.

— Хорошо здесь, — озвучиваю свои мысли, не открывая глаз. — Спокойно. Не то, что в доме, да?

— Не то слово, — соглашается она со мной.

— Ты же у них давно живешь?

— Да сколько себя помню, столько с ними и нахожусь. А что?

— Да я вот подумала, что меня бы на твоем месте все бы это утомило. Вот несешь ты им яйца, а они все лупят их и лупят. Ладно бы с пользой это делали. А так, ради забавы только. — Приоткрываю один глаз и посматриваю на курочку. — Наверняка, очень досадно наблюдать за этим?

Ряба тяжело вздыхает в ответ, но ничего не говорит. Тогда я продолжаю:

— Мы можем просидеть здесь до вечера, сетуя на стариков. А можем поступить иначе. Ты вернешь им яйцо и после этого, мы подумаем, как можно исправить вашу ситуацию.

— А откуда вы поняли, что это я? — Ряба в удивлении даже вскакивает со скамейки и приземляется на землю.

— Мышь подсказала направление. Сказала, что они тебя скоро до нервного срыва доведут и тут меня озарило, что яйцо никто и не воровал. Это ты их так решила провести.

— Не провести, а наказать. — Поправляет меня Ряба. — Они мой труд не ценят и относятся к этому, как к какой-то привычной вещи. И мне не просто досадно, а обидно от этого. Они каждый раз слезно обещают, что это точно в последний раз. А потом срываются и разбивают его.

— Так может, стоило бы им об этом открыто сказать? Даже сказочные герои не все умеют читать мысли и разбираться с тем, что у других на душе. Пропажа яйца лишь всполошила их и не более. Получат его обратно и снова примутся за свое. Должный эффект произведут только слова. Так что без честного диалога ничего никогда не получится.

Курочка думает еще несколько минут, а потом все-таки соглашается и мы возвращаемся в дом. Я нахожусь там еще пару минут, чтобы удостовериться в том, что все идет так, как нужно. Как я и предполагала, в их доме царило полное недопонимание. Старшее поколение неумело проявляло свою заботу. Им казалось, что частые обращения за новыми яйцами вполне доказывают, что курочка им небезразлична. А Ряба расценивала все в точности да наоборот. Вот почему я всегда придерживаюсь мнения, что нужно всегда и обо всем говорить. Озвучивать все мысли, пожелания, недовольства. Делиться страхами, мечтами и радостью. Кажется, в этом доме теперь все так и будет. Поэтому уходила я оттуда со спокойной душой.

Глава 4

А вот со следующим делом могло получиться все не так радужно. Во-первых, Колобок уже не в первый раз сбегал. Во-вторых, прятаться он умел как никто другой. В прошлый раз пришлось потрудиться пару дней и за это время Мария Федоровна, она же баба Маша, взяла наше бюро на измор. И даже ночевала под моим кабинетом. Повторения не хотелось.

— Ну, дружочек, без тебя не обойтись, — достаю клубок синих шерстяных ниток и подношу к лицу, — выручай, клубочек. Катись по дорожке да приведи меня к Колобку!

Бросаю его на землю и готовлюсь следовать за ним. Однако клубок кружится на месте, будто не знает направления. И с ним такое случается впервые. Я, конечно,