Ненаглядная жена его светлости - Натаэль Зика
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А где… Виталий? – пересохшее горло неприятно саднило, хотелось пить. И Соня машинально облизала губы, собираясь попросить воды.
– Виталий? Кто это? Твой любовник, Сона? – от неожиданности она оцепенела, пытаясь понять, кто это говорит – голос незнакомый.
– Милорд, – «дядюшка» с «тётушкой» проворно вскочили и склонились в поклоне.
– Пришла в себя, как вижу? – продолжал настаивать голос, раздались шаги и говоривший переместился так, что она могла его видеть. –Так где живёт этот проходимец? Кто его отец?
Надо же, прямо типичный аристократ века пятнадцатого-семнадцатого: камзол, длинные волосы, шейный платок… К сожалению, её познания в средневековой моде не позволяют определить точнее. Мужчина смотрел на неё, играя желваками. И взгляд такой… прямо б-р-р! До печёнок пробирает.
Кажется, этот аристократ не испытывает к ней добрых чувств…
– Вы кто? – прошелестела Софья.
– Память отшибло? – едко произнёс мужчина. – Я твой муж.
«Ещё один ряженый… Муж объелся груш…Всё правильно, я летела вниз головой, поэтому она пострадала сильнее всего, вот и мерещится… всякое», –мелькнуло в её голове перед тем, как сознание решило взять тайм-аут.
Когда Соня открыла глаза в следующий раз, в первое мгновение она подумала, что ослепла – кругом сплошная темнота, ничего не видать. Ни зелёного балдахина над головой, ни кровати, ни окна…
Девушка вытянула одну руку, покрутила ею – нет, не рассмотреть.
Ой, мамочки!!!
И тут краем глаза она уловила тусклое мерцание где-то позади изголовья кровати, и с облегчением выдохнула – зрение в порядке! Просто сейчас ночь.
Словно бы отреагировав на её пробуждение, невидимый светильник прибавил яркости. И спустя некоторое время девушка смогла осмотреться.
Да, та же самая комната. Но вместо троих ряженых, на стуле у кровати дремлет только один.
Одна.
Соня присмотрелась –эту женщину она ещё не видела. У них тут что, целый театр? Не берегут реквизит, ох, не берегут!
Нет, но как натурально – вместо электрической лампочки какой-то мерцающий шар. С гелием, что ли?
Ткани натуральные – она пощупала одеяло, простынь, подушку – похоже на лён и шерсть. А подушка набита пухом, а не холлофайбером.
Это Виталий так просит прощения? Устроил ей погружение в мир Средневековья и думает, что она придёт в восторг?
Никогда не мечтала побывать в восемнадцатом веке!
Сэкономил на прыжках, называется… Надо бы выяснить, сколько она тут лежит, может быть, отпуск уже закончился? На работе потеряют, позвонить бы…
Софья взглядом поискала свой сотовый, но тут ей на глаза попался стол и кувшин на нём. Девушка почувствовала, что очень хочет пить. Буквально умирает от жажды.
В этот момент женщина громко всхрапнула, и Софья решила добираться до воды своими силами. Тут всего-то пара шагов!
Сначала девушка осторожно приняла сидячее положение. Прислушалась к себе – ничего не болит, и ни голова, ни комната больше не кружатся. Значит, можно попробовать встать. Что она и сделала, в последний момент догадавшись, что опираться на больную ногу не стоит.
Постояла, балансируя на одной левой. Прикинула расстояние, отметила, за что ей можно держаться, и пустилась в путь.
Вода!
Удивительно вкусная, прохладная, живительная!
С каждым глотком к ней словно возвращались силы.
– Миледи, нельзя много! – завопила «сиделка», и от неожиданности Соня вздрогнула, щедро оросив сорочку.
И зачем было так орать?
– Лекарь велел не больше трёх глотков за раз, – продолжала тараторить женщина. – Это сильное снадобье! Что ж вы меня не позвали, я бы подала.
– Кто ты?
– Алида я. Ваша горничная! – пояснила женщина.–Ваша экономка приставила меня, значит, сидеть при вас по ночам. Подать если чего надо или лекаря позвать. А меня сморило, уж вы простите! Вот и дошли. Ногу, ногу берегите! Ах, зачем же вы сами вставали, миледи? Нога и так плохо срастается…
– Моя экономка?
– Ваша, – истово закивала горничная. – В первую очередь, конечно, его светлости, вашего супруга, герцога Д’Аламос. А потом уже ваша, герцогини Д’Аламос.
– Так, – похоже Виталий в своём стремлении заслужить прощение перестарался, – я хочу видеть этого… герцога Дамалоса!
– Д’Аламос, – поправила Алида и скорбно вздохнула, – сейчас ночь, у его светлости… Его светлость отдыхает. Никак нельзя беспокоить! Я утром передам, что вы хотите его увидеть. Ох, миледи, да ваша рубашка совсем мокрая! Что же вы так! Надо немедленно переодеть, а то простудитесь!
Горничная бросилась за балдахин, пошуршала там и вынырнула стряпкой в руках.
– Давайте я вам помогу снять! – Соня не успела опомниться, как проворные рукиАлиды стянули с неё промокшую сорочку и тут же натянули другую, сухую.– Вот и хорошо, вот и ладно! Вы прилягте, а я сбегаю за лекарем. Вдруг вам будет плохо от лишних глотков снадобья?
Горничная заботливо подоткнула ей одеяло и усвистала.
А Соня крепко задумалась.
Что-то было не так.
Вернее, всё было не так, начиная со странных ряженых и заканчивая собственными ощущениями.
Она похудела.
Нет, такое сплошь и рядом случается из-за болезни. Неизвестно, сколько она пролежала, может быть, не одну неделю. Но кроме экспресс-похудания её тело претерпело и другие изменения! Ладно, вес ушёл, это предсказуемо и понятно. Но почему у неё такое ощущение, что она будто бы стала меньше ростом? И ноги… Девушка выпутала из-под одеяла здоровую ногу и внимательно её осмотрела.
Это не её пальцы, не её ступня…
Подняла одну руку и покрутила перед носом растопыренной пятернёй.
Рука тоже не её.
Ладошкауже, пальцы тоньше…
Постаравшись не
