Держись крепче - Наталья Семенова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Твоя мама права, солнышко. Нельзя взять и перечеркнуть будущее, к которому ты так долго шла, ради случайной идеи, посетившей твою неспокойную головушку.
– Это не случайная идея! – повышаю я голос. – Это решение зрело во мне несколько недель! Я всё взвесила, помните? Я хочу учиться на юридическом! А к будущему, о котором говорите вы, и шли вы сами!
– Лера! – обиженно осаждает меня мама. – Некрасиво повышать голос на своих родителей. И тем более, говорить такие вещи. Мы с твоим отцом никогда не указывали тебе, что делать и чем заниматься, но институт современного искусства по умолчанию считался твоим перспективным, интересным будущим. Прости, дочка, но рисковать по доброй воле благополучной жизнью единственного ребёнка ни я, ни твой отец не будем.
– Но мама! Пап?
Папа лишь качает головой, полностью поддерживая решение мамы.
И так мне становится обидно! До чувства злости на родителей. А такого ещё никогда не случалось.
То, что они… Это не справедливо! Бессердечно! И лишено какого-либо смысла!
Я подскакиваю на ноги и опираюсь ладонями на столешницу, но от необдуманных слов меня, или моих родителей, спасает звонок в дверь.
– Лера… – осторожно начинает мама, но я не даю ей договорить:
– Я открою, а вы пока подумайте над тем, что лишаете дочь того, чего она действительно хочет.
Кипя от злости и обиды, я быстро покидаю столовую, и через пару минут, не потрудившись поменять выражение лица, распахиваю дверь.
На пороге стоит молодой, приятной наружности мужчина с тревогой на бородатом лице. Но стоит ему взглянуть в моё лицо, как тревогу сменяет потрясение, смешанное с неприкрытым восторгом.
– Это ты… – с чувством выдыхает он. – Копия своей мамы…
– Вам нужна моя мама? – хмурюсь я.
– Нет-нет, – берёт себя в руки мужчина, не сводя с меня глаз. – Я пришёл к тебе.
– Эм… По какому вопросу? – всё больше озадачиваюсь я.
Есть какая-то странность в человеке напротив, что-то едва уловимо-знакомое…
– Кто там, милая? – вынуждает меня обернуться через плечо, спешащая к двери мама.
– Я твой настоящий отец, – звучит следом безапелляционно.
Я вновь смотрю на молодого мужчину и понимаю.
Глаза. У него такие же глаза, как у меня.
*Взято из биографии Алексея Петухова, кандидата искусствоведения (авторское допущение)
**Руслан Климов – главный герой романа "Держись подальше"
Глава 2. Лера
Пару секунд я шокированно гляжу в знакомые глаза, не способная шевелиться. Настоящий отец? Да этому парню с модной бородой от силы тридцать пять лет! Он, что, был в моём возрасте, когда… с моей ма… Неужели…
– Ма-а-ам… – жалобно тяну я, когда она, вежливо кивнув – своему бывшему любовнику?! – останавливается рядом. – Ты изменяла папе?
– Валерия! – строго осаждает она меня, виновато глянув на мужчину.
Она не слышала то, что он сказал? И не узнаёт его?!
– Валерия… Я… – начинает тот, но я мешаю.
– Мам, этот молодой человек только что заявил, что ты, будучи взрослой женщиной, завела роман с подростком. И родила от него меня.
Мама заметно пугается, бледнея, и впивается каким-то безумным взглядом в мужчину, пока тот говорит:
– Ты всё неправильно поняла, Валерия…
– Стойте! – буквально взвизгивает мама. – Замолчите сейчас же!
– Мам?
– Лера, иди в свою комнату, – обхватывает она моё плечо дрожащими пальцами и тянет от двери. – Сейчас же!
– Ну уж нет, – переходит мужчина в наступление, переступая порог и не позволяя маме закрыть дверь перед его носом. – Эта девочка – моя дочь. И я больше не позволю вам скрывать её от родной семьи!
– Скрывать?.. – оторопело повторяю я, ничего не понимая.
– Вы не имели права вот так врываться в наш дом! – протестует мама. – Да ещё и сообщать о таком в лоб!
– О чём таком, мам?.. – тихо спрашиваю я, не уверенная, что хочу, чтобы мне ответили.
– Что происходит?
Папа.
Пап, я тоже ничего не понимаю, и понимать, кажется, не хочу.
– Она имеет право знать, что её силой отобрали у родной матери! Отобрали у меня!
– Что вы себе позволяете? Мы удочерили Леру по всем законам!
По всем… что?..
Господи, мои родители – вовсе не мои?..
Я смотрю на маму, всегда такую спокойную и бесстрастную, но сейчас возмущённую и крайне взволнованную. Смотрю на папу – он схватился рукой за голову, и в его лице ни кровиночки.
Молодой мужчина.
Его обуревает праведный гнев, он яростно жестикулирует, что-то доказывая маме.
Что?..
То, что я его дочь.
Ну уж нет! Это всё слишком!
Ощущая, как в ушах невыносимо громко звенит кровь, я разворачиваюсь к лестнице, запинаюсь о первую ступеньку, помогаю себе руками подняться и продолжаю собирать неровные ступени, пока не добираюсь до второго этажа. Не знаю, заметили ли внизу моё отсутствие, да и не хочу знать. Сейчас мне важно остаться одной. Важно сохранить свою жизнь прежней. Сохранить себя. И желательно не сойти с ума.
Но, возможно, это уже случилось.
Иначе как объяснить то, что происходит?!
Я врываюсь в свою комнату, да так и замираю на пороге. Вот оно. Разница, которую я никогда не замечала. Чёрные обои с неровными кругами ядовито-розового цвета на стене напротив кровати – клеила я их сама, буквально тем летом. Две другие стены в тёплых тонах, сплошь завешанные плакатами рок-групп или рисунками Лизы. Встроенная мебель в классическом стиле, безобразно выкрашенная тоже в чёрный и тоже собственноручно. Кровать с мягкой спинкой застелена бельём с принтом грозного плюшевого медведя-пирата, покрывало – черное с розовой бахромой по краям. Повсюду разбросана одежда, книги, журналы и прочие вещи. Года два назад мама прекратила добиваться от
