Тикуа-Хша - Наталья Егорова

Все произошло так внезапно, что туземцы на мгновение замешкались. Руки девушки были спутаны, но ноги свободны, и бежала она стремительно и грациозно, едва касаясь ногами ржавой травы; вздрагивали в такт круглые груди.

– Ох, и нифига себе, - восхитился Женя, оторвавшись от своих расчетов.

Двое туземцев настигли беглянку так легко, словно она не бежала, а стояла на месте. Мигом сшибли на землю, один придавил коленом поясницу. Девушка бестолково барахталась, пачкая кожу красной глиной, мужчины невозмутимо ждали. Все трое были обнажены, и это придавало сцене оттенок нереальности, словно в эротической игре.

Женька шумно вздохнул.

– Они ее убьют! - обвиняюще вскрикнул Федор.

– Тикуа-Хша умерщвляется, чтобы дух разрушения не обрел свободу, - назидательно подтвердила Александра. - Впрочем, все достаточно гуманно. Предыдущей вдове дали быстродействующий яд перед тем, как вскрыть грудную клетку.

Федора передернуло.

Бесстрастным лекторским тоном Александра продолжала:

– Туа - крайне миролюбивое племя, но ритуал, связанный с Тикуа-Хша совершенно не похож на все остальные. Брачный ритуал, выбор вождя, даже обряд плодородия - никаких поединков, никакого кровопролития, все очень иносказательно: танцы, пение, рисунки... Может быть, этот обычай унаследован от более кровожадных предков? Или... впору предположить, что он связан с реальными событиями, какой-нибудь маньячкой по имени Хша, - она усмехнулась, и Федору почудился оттенок нервозности в этом смешке.

Жертве на экране уже связали ноги. Один из мужчин перекинул ее через плечо и процессия двинулась сквозь заросли.

– Между прочим, брак между вождем и его женой заключается очень интересно: воплощения Хакуа и Тикуа-Хша целую ночь сидят напротив и смотрят друг другу в глаза. Предварительно, их накачивают наркотиком, считается, что так дух Тикуа-Хша входит в женщину, а вождь укрощает его.

Глаз показал лицо Тикуа-Хша крупным планом: в темных глазах девушки застыла мука. Федор отвернулся и быстро вышел.

***

Федор стащил мимикр-комбинезон и бросил в сушилку.

– Что у нас с глазами? - осведомилась Александра.

– Система с утра сбойнула, - пояснил он. - Я отключил и запустил заново.

– Три часа съемок пропали.

Он хмыкнул, подумаешь, мол.

На экране виднелась площадка у входа в погребальную пещеру. Несколько туземцев, сидя на корточках, неподвижно смотрело в темноту. Из расселины вырывались клубы черного дыма, рассеиваясь под дождем.

Повинуясь командам Александры, камера метнулась вбок, облетела площадку по кругу, поднялась повыше и зависла над скалой.

– Что-то не так? - поинтересовался Федор.

– Нет титу.

– Может, в хижине у себя? Или ушла куда-нибудь...

Александра мимолетно глянула на него.

– Титу не могла уйти, пока не закончен обряд сожжения. Она должна проводить дух Хакуа и отогнать Хша.

Федор пожал плечами и пошел на камбуз.

– Ничего не понимаю, - донесся голос Александры. Федор выглянул с тарелкой в руках.

Туземцы сбились в толпу посреди площадки. Дым тянулся из пещеры тонкой струйкой и прибивался к земле; кто-то застыл возле входа и камера показывала бледное лицо, искаженное страхом. Очень сильным страхом.

– Они говорят, Хша ушла, - бесстрастно перевела Александра.

Женька с Федором переглянулись.

– Труп?

Глаз влетел в пещеру, поболтался над полом. Чад от помоста с телом затянул помещение мутной пеленой, сквозь которую едва виднелись головешки.

– Крови нет... Ее не убили.

Александра содрала маску и потерла скулы, на которых отпечатались красные пятна.

– Ее не убили, - повторила Александра. - И это очень плохо.

***

Он не стал зажигать свет. В полутьме гаража неясными силуэтами вырисовывались вездеходы, тускло поблескивали металлические стеллажи. Мелкие роботы походили на механических пауков из старых три-ди.

Федор осторожно шагнул внутрь. Позвал:

– Тикуа... Эй, как тебя...

Она появилась из темноты так внезапно, что он отпрянул. Огромные черные глаза настороженно уставились ему в лицо, жесткие волосы обрамляли лицо языками пламени.

– Тише, тише... - забормотал он примиряюще. - Спокойно... вот так.

Она отступила назад, прижалась лопатками к холодному борту вездехода. Похоже, незнакомые махины совсем не пугали ее, хотя Федор все равно испытал легкий укол совести за то, что оставил ее здесь на несколько часов в темноте и одиночестве.

Он робко протянул ей контейнер с овощным рагу.

– Еда... Ешь.

Она хищно повела тонкими ноздрями, подняла, как ему показалось, вопросительный взгляд.

– Еда. Ам-ам.

Девушка взяла контейнер, подцепила капустный лист и тут же бросила - рагу было горячим. Федор виновато пожал плечами. Тикуа-Хша повторила движение и отправила очередной кусок в рот.

Он наблюдал, как она ест, и довольно улыбался. Когда контейнер опустел, девушка быстро облизала пальцы и снова застыла неподвижно, уставившись на спасителя.

– Как тебя зовут? - глупо спросил Федор. - Имя? Тикуа?

Девушка слушала, склонив голову к плечу. Словно поняв, прикоснулась ладонью к груди, произнесла низким голосом:

– Кела.

Федор радостно выдохнул. Первое понимание было достигнуто. Он ткнул пальцем в себя:

– Федор.

Она промолчала, хотя он ждал, что повторит. Но ладно, торопиться некуда.

Он выдвинул из стены лежак, присел на край. Похлопал ладонью рядом с собой.

– Садись, - и подпрыгнул на сиденье, поясняя.

Девушка не реагировала. Федор слегка терялся под ее неподвижным взглядом.

– Садись же, ну?

Она присела на край. На плече темнели овальные синяки - следы пальцев; Федор вспомнил вчерашнюю погоню, и смешанное чувство жалости и какого-то болезненного возбуждения поднялось мутной волной.

Он осторожно провел ладонью по коротким волосам Келы. Девушка следила за ним черными глазами, но не сделала попытки отстраниться. Федор провел пальцами по ее щеке, осмелившись, коснулся шеи. Кела молчала, неподвижная и загадочная.

– Ну, я не знаю... - сказал он. Светлый прямоугольник входа потемнел: опять зашелестел по траве дождь. Весь запал прошел; теперь спасение прелестной обреченной представлялось исключительно дурацкой затеей.

Маленькая грудь уставилась на него двумя темными бусинами. Федор мучительно отвел взгляд.

– Ну скажи: Фе-дя... Фе-дя, скажи...

Она молчала. Потом медленно протянула руку и коснулась его лица. И сразу - неуловимым стремительным движением - оказалась в его объятиях.

***

Жилой блок встретил его напряженным молчанием. Александра стояла посреди модельной площадки с закаменевшим лицом, даже под маской хранившим печать тревоги. Федор прошел было к себе, но остановился, почуяв неладное.