Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Питер Гуральник

Он только что буквально влетел. На губах играет улыбка, по которой невозможно понять, что его так обрадовало, но это и не извиняющаяся улыбка; его яркая рубашка выглядит нелепо рядом с элегантным нарядом того, кто пришел первым, — вошедший определенно его не знает, но оживленно приветствует, дружелюбно похлопывает по спине и громко восклицает: «При–и–вет!».

Вошедшему — а фамилия его Филлипс, зовут Дьюи — двадцать четыре года, и он уже знаменитость местного радио WHBQ, где у него собственная программа; он вещает из отеля «Гэйозо», что чуть выше по улице. Филлипс выходит в эфир с десяти вечера до полуночи по будням и до часа ночи по субботам, но это, так сказать, хобби: его основное место работы — отдел грампластинок в универмаге У. Т. Гранта на главной улице в Южном округе. Музыка, которую он заводит в своей программе, — это квинтэссенция американской музыки. За какие–то пятнадцать минут его передачи вы услышите и последний хит Мадди Уотерса, и религиозные песнопения группы The Soul Stirrer, в которой поет выдающийся вокалист Р. Г. Харрис, и песню «For You, Му Love» Ларри Дарнелла, и композицию «Good Rockin’ Tonight» Уайнони Харрис — как пишет в своих обзорах местная Memphis Commercial Appeal, «все это буги–вуги, блюзы и спиричуэле». Он перевирает имена рекламодателей, проигрывает пластинки на 78 оборотов с совершенно другой скоростью и сопровождает каждую рекламную вставку фразой: «Совершенно не важно, куда вы идете и зачем, но, когда придете по назначению, скажите, что вас прислал Филлипс». Недавно один из слушателей, оказавшись в больнице в палате интенсивной терапии, заявил опешившим врачам, что его прислал Филлипс.

Очень может быть, что его шоу — самое популярное в Мемфисе, а ведь мемфисское радио входит в состав национальной сети вещания и его слушают за пределами Мемфиса! Вкусы публики таковы, каковы они есть, послевоенный мир непредсказуем и непривычно открыт, и только один аспект его успеха по–настоящему пугает: музыка, которую он пускает в эфир, и слушатели, на которых она рассчитана, — почти без исключения афроамериканцы.

Вот почему Сэм Филлипс горел желанием встретиться с ним. Помимо случайного совпадения фамилий, этих с виду совершенно непохожих молодых людей связывало и еще кое–что. Всего полгода назад Сэм Филлипс при поддержке весьма популярной на мемфисском радио Марион Кейскер, которую все знали по ее программе «Китти Келли» на радиостанции WREC, основал собственную студию грамзаписи, «Мемфис Рекординг Сервис», которая расположилась в доме 706 по Юнион–авеню. Сэм Филлипс заявил следующее: «Черные музыканты Юга, которые хотят записать пластинку, но не могут этого сделать… Я основал студию грамзаписи, которая готова предложить свои услуги серьезным черным музыкантам». Инженер и диск–жокей на радиостанции WREC, хозяин дочернего подразделения фирмы грамзаписи CBS, чьи офисы также находились в отеле «Пибоди», Сэм Филлипс приехал в город в 1945‑м.

Он начал свою карьеру на радио еще подростком, в родном Масл–Шоулз, штат Алабама, и к двадцати двум годам уже занимался техническим обслуживанием сети радиостанций, вещавших с «Пибоди Скайуэй». Несмотря на любовь к биг–бендам — братьев Дорси и Гленна Миллера, Фредди Мартина и Теда Уимса, — он начинал понимать, что рамки этой музыки весьма ограниченны: «Симпатичная певичка сидит там и только там, а музыканты, которые играли эту чертову вещь, наверное, четыре тысячи раз, по–прежнему переворачивают ноты!»

В то же время Сэм всем сердцем верил в музыку, на которой вырос, — в торжественные песнопения спиричуэле — негритянской церкви, в сказки и песни дядюшки Сайласа Пэйна, который работал на отцовской ферме и рассказывал мальчику истории о мемфисской Бил–стриг, о путешествиях на Паточную реку, о пирожных и колбасных деревьях, что растут в Африке. «Я слушал это волшебное пение: окна черной методистской церкви — всего в полу–квартале от баптистской церкви Хайленд — были раскрыты настежь, у меня мурашки шли по спине от их ритмов! Даже когда они занимались прополкой, они делали это в ритме, который лишь иногда менялся, и эта ритмичная тишина хлопковых полей была прекрасна: то тут, то там раздавался удар мотыги о камень, а потом, когда они принимались вскапывать комья земли, кто–то затягивал песню. И если ветер дул в мою сторону — поверьте, ничего более красивого я не слышал!»

Многие его сверстники росли с таким же ощущением, но, став взрослыми, сочли все это ребячеством и, говоря словами Сэма Филлипса, приспособились. У Сэма Филлипса были другие взгляды, он верил — искренне и не сомневаясь — в право выбора, независимость, индивидуальность. Он верил в себя и верил — вплоть до того, что, будучи еще подростком, говорил о своих убеждениях вслух на публике, — в огромные возможности и красоту афроамериканской культуры. Он искал «истинную, не покрытую шелухой музыкального образования негритянскую музыку», он мечтал, что рано или поздно обнаружит «негров, чьи башмаки заляпаны грязью хлопковых полей, в заплатанной одежде… они будут играть на своих разбитых инструментах, но их техника исполнения окажется безграничной». Музыка, которую он хотел записывать на пластинки, была именно той самой музыкой, которую транслировал в эфир Дьюи Филлипс.

Повод для встречи с Дьюи Филлипсом дал муж его тетки Джимми Коннолли — он был главным менеджером 250-ваттной радиостанции WJLD в Бессемере, Алабама, куда перешел на работу из Масл–Шоулз, где первый раз пути его и Сэма Филлипса пересеклись. Так вот, Джимми Коннолли организовал радиопрограмму, которая называлась «Час атомного буги–вуги». Это была дневная программа, немного напоминавшая ту, которую вел в Мемфисе Дьюи; так или иначе, передачу принимали по всему Югу: черная музыка на белой радиостанции с большой негритянской аудиторией, но с быстро растущим числом ничего не подозревающих о своем новом пристрастии белых слушателей, покупательная способность которых — пока еще не изученная — тоже росла. Владелец радиостанции, некий мистер Джонсон, разочаровался в шоу Коннолли, — по его мнению, программа была «слишком примитивной», на что Сэм заявил своему дядьке: «Знаешь, тут у нас на радио работает один тип — ты не поверишь!» Джимми предложил поговорить с Дьюи на предмет его переезда в Бессемер, Сэм согласился, но что–то ему в этой затее не нравилось: «Я не хотел, чтобы Дьюи уезжал из Мемфиса. Я даже пошел на попятную, я сказал Джимми: «Знаешь, твой «Час атомного буги–вуги» — просто фантастическая программа! Но, понимаешь, я не уверен, что Дьюи подходит для нее. Этот парень работает ночью, создает специфическую атмосферу… Нам здесь, в Мемфисе, требуется именно то, что делает Дьюи Филлипс». Я мог бы дать Дьюи примерно такую же работу, но я сказал ему: «Знаешь,