Студёная любовь (СИ) - Билык Диана

— Мам, в столице, что, мало девиц? Почему я, наследник трона, должен искать суженую именно в Агосе? Папе явно мороз мозги пересушил.

— Не говори так о короле, — мама отошла немного и шлепнула меня перчатками по заднице. — А то услышит.

— Ай!

— Могу подлить жарку к папиному обету, если будешь себя так вести, — и смело выглянула из-за плеча. Маленькая любимая женщина. Единственная, кому я доверяю всего себя. — Сына, я тебя и так покрываю, защищаю, как могу. Разбаловала, а надо было розгами по мягкому месту, — и снова шлепнула меня перчаткой.

— Уже не поможет, — я хитро растянул губы.

— Воспитывать мужчину никогда не поздно, — мама тоже говорила шутливо, в ее глазах сверкали искры смеха, а на губах дрожала улыбка.

Но почему-то от этого «воспитывать мужчину» все равно стало неприятно. Словно меня по лицу наотмашь ударил родной человек. Тот, кому доверяю и не ожидаю от него зла.

Снял с рукава ворсинку и спрятал взгляд. Мама — единственный авторитет для меня, после отца, конечно, и ее правда кольнула невероятно глубоко, я даже призадумался, как доказать обратное, ведь давно вырос и способен постоять за родных и близких. Не нужно меня воспитывать.

Тряхнув ажуром на манжетах, будто раскрошенным льдом на синем фоне, все-таки ляпнул:

— Никто еще на мои мужские… достоинства, — нажал на последние слова, — не жаловался.

И понял, что брякнул лишнее. Эти пошлые шуточки для друзей, не для мамы.

— Болтун! — наигранно разозлилась она и, смущенно спрятав глаза под ладошкой, захихикала. — Ты замок с борделем не перепутал?

Папа знал, кого выбирал в жены. Мама всегда была понимающей и самой верной. Но я не он… мне так не повезет. Наверное, и наслаждаюсь жизнью, как могу, потому что не верю в любовь до гроба. Перебрал десятки девушек, искал нужную сердцу, но ни одна не зацепила, все пресные и скучные, телом горячи, но внутри холодные до трясучки.

— Ты же не станешь добивать, если упаду? — спросил я серьезно, когда мама притихла. Ситуация казалась абсурдной, ведь ин-тэ имели право выбора всегда, а теперь я изгой среди своих.

— Не буду, — прошептала мама и, подойдя спереди, порывисто обняла меня.

Я нагнулся, чтобы коснуться губами бледной щеки. Раньше, когда не был на голову ее выше, так любил подбегать, прижиматься всем телом, слушать, как бьется младшенький в округлом животе, всегда удивляясь, как он там помещается. А сейчас все изменилось. Время сделало нас близкими чужими, растащив по разным коридорам замка.

— Но на уродине не женюсь. Лучше в ссылку тогда, — отодвигая маму, бросил нелепую шутку.

Она так и повисла в воздухе, будто заклинание.

Только бы хорошенькая невеста приглянулась осколку, а я уже как-то подстроюсь, но что-то подсказывало, что просто не будет. Великий писатель судьбы явно придумал для меня изощренное испытание. В отместку за все пакости и дебош. Вот чувствую, что разотрет папин обет мою душу, как жернова зерно.

Мама, качнув головой, ступила ближе, подняла руку и закрыла легкой тенью мое лицо.

— Пусть сила воды сопровождает и защищает тебя, а тепло огня не позволяет наделать ошибок, — ласково провела указательным пальцем по спинке носа вверх и нарисовала на лбу невидимый круг. От этого кожа покрылась мурашками. Прохладные пальчики пригладили мои волосы, туго заплетенные в косу, и, убедившись, что выгляжу на сотню золотых нитов, мама отступила.

— Ты готов. Найди свою суженую. Привези домой.

— Мам, я тебя люблю, — крепко обнял ее и только тогда ушел.

Знаю, что отец все еще зол и провожать не выйдет. Не особо и хотелось после его выходки.

В коридоре ждали двое стражей. Заметив меня, оба склонили головы, синий свет боковых ламп окрасил их светлые костюмы голубизной, будто они вышли из океана. На поясах висело оружие, спрятанное в ножны, на манжетах заготовленные ледяные мини-стрелы. Королевские вояки всегда готовы пойти в бой, а меня покоробило. Я ведь не на войну лечу, всего-то в академию. Да, маги сильные в бою, но я и сам способен себя защитить. И кого мне там бояться? Невинных дев, слабеньких лекарей да артефакторов-хлыщей?

— Для чего такой пафос и вооружение? Мы же летим на бал, а не к монстрам, — постукивая дорогими каблуками по белому камню, я прошел мимо вояк, и мое наряженное отражение потянулось-размножилось в коридоре зеркал.

Выбрал сегодня сдержанный синий костюм с рианцевой вышивкой на груди, воротнике и манжетах. Широкие погоны золотого цвета определяли статус ин-тэ. Оружие и защитные руны оставил. Что страшного может случиться в стенах учебного заведения, где все млеют и замирают от одного моего роста и звания? Да и стражей хватит, пусть они отдуваются.

Зеркала резко закончились, и широкие ступени вывели меня к дубовым дверям. Я бодро спустился во двор замка, где в снежной дымке сверкала магик-колесница. Огромная, как паровой поезд Этансы, только обтекаемая: лыжи — как лезвия, метр в ширину и с десяток в длину, впереди закрученные завитушки и болтающиеся колокольчики. Искрят, звенят и рассыпают вокруг магию.

Големы-лошади били копытами, взбивая лед в крошку, их глаза светились синим огнем. Они готовы в путь. Не близкий. Академия находится в нескольких сотнях миль от столицы. Дедушка хотел перенести ее, но освященные Нэйшей стены рушить не решился. Оставил, как есть, в Агосе. Раньше ходили слухи, что сама богиня учила первых энтарских магов в этих стенах, но доказательств этому не осталось, поэтому теперь это считалось лишь красивой легендой.

Подойдя ближе, я заметил кучера — высокого, длинноносого, с тугим хвостом на затылке. Увидев меня, Орин нажал на активирующий экран, дверь распахнулась, и я мягко прыгнул в пассажирский салон. Вояки исчезли из вида, один займет место около возницы, второй поедет позади.

— Синар! — Эв подбежал к колеснице как раз тогда, когда я пристегивал ремни безопасности. Брат заглянул в окно и, запыхавшись, быстро проговорил: — Ты… главное… не упусти невесту.

— Пф… — я откинулся назад и отмахнулся от него, как от надоедливой мухи. — Отдыхай, я с предателями не разговариваю. И в советах не нуждаюсь.

— Да не сдавали мы тебя! Вы с пигалицей так шумели, что почти все жители крепости видели пьяный поход.

— Ночью, ага, так и поверил. Ябеды.

Брат широко заулыбался, перевел указательный жест в мою сторону и сотряс темными волосами, что прикрывали уши, а потом загадочно прошептал:

— Невесту не упусти! Это важно, Синар. — Его темные глаза забегали, а губы дрогнули.

— Да понял я. Иначе папка вытолкает из родного дома взашей. И по попе надает. Страшно-то как…

— Не только, — Эври вдруг затравленно обернулся, словно боялся, что его услышат.

Колесница завибрировала, вздрогнула, а брат отступил, чтобы его не зацепило лезвиями.

— А что еще? — я подался к окну.

Махина мягко дрогнула и, плавно поднявшись в воздух, стремительно набрала ход в направлении открытой магической арки, настроенной по нужным координатам. От нее снег на площади потемнел, набрал красноты.

Брат кусал губы, словно сомневался, стоит ли говорить что-то еще. Замок медленно уходил в сторону, и Эври вместе с ним.

— Узнаешь, когда придет время! — закричал он, когда мы влетели в дрожащее зеркало портала.

Глава 3

Любовь

Сегодня все изменилось.

Холодный, чужой мир, где среди диких лесов и приземистых домиков Агоса возвышается кристально-белое здание магической академии, стал моим домом на долгие годы. После Новогодья пройти еще один семестр, а дальше… Не знаю, что дальше.

Мой опекун, Патроун ис-тэ Орисс — ректор академии, будущее не пророчил, потому что у него таких — заблудших иномирцев, как я, — десятки. Да, у нас особый статус и отличается учебный курс, но на Энтаре мы все равно — чужие — и высокие посты нам не светят. Многие из наших мечтают после выпуска работать в школах Криты, а ведь могут и в Иман попасть по распределению. И вовсе не учителями. Хорошо, если местным лекарем, слугой или архивариусом. Большинство попаданок и попаданцев со слабым потенциалом после академии оказываются на улице и вынуждены продавать свое тело и магию… хотя об этом говорить на Энтаре не принято.