Плащи и маски (СИ) - Алексей Ефимов

— Нам в любом случае нужен хоть один союзник среди преподавателей… особенно учитывая наш более чем сомнительный статус. — Положил конец спорам Сержи.

— Более сомнительный, чем когда‑либо… — ввернул Тридрилл новый повод для дискуссии, но остальные проигнорировали его, вновь уставившись на диск.

Вопрос о специализации отщепенцев так и оставался открытым до сих пор, а ведь уже минул почти месяц занятий. Создавалось устойчивое впечатление, что как раз этот вопрос Академия меньше всего стремится решать, откладывая его на бесконечное «потом» своим высоким решением.

Традиционно этот вопрос решался довольно просто — всех новых учеников распределяли по группам, где они в течении первых двух лет слушали общие теоретические курсы и понемногу знакомились с азами практики. За это время, как правило, у учеников появлялись какие‑то свои предпочтения — кому‑то легче давались огненные шары, кому‑то — управления ветрами, кому‑то — целительство, ну и так далее.

После второго курса все группы разделялись, и формировались уже новые — по специализациям, и в дальнейшем студенты в них учились по своей особой программе, не похожей на программы других групп, чтобы в полной мере раскрыть присущий им потенциал. Политика, разумная со всех сторон, только если речь действительно идет о наличии таланта, ну или хотя бы склонности. Если склонности не проявлялись, а бывало и так, то таких студентов тоже объединяли в общую группу и приписывали к некоей теоретической кафедре, где они до скончания обучения пытались постигнуть тайны каких‑нибудь абстрактных или общемагических понятий.

В случае отщепенцев речи об этом идти не могло. Их вступительные экзамены сами по себе подразумевали наличие ярко выраженных талантов, и все без исключения отщепенцы таковыми обладали. Обладали зачастую в большей мере, чем преподаватели Академии, ибо магия среди прочих рас этого мира культивировалась куда раньше, чем среди людей.

Но эксперимент с их обучением с самого начала пошел не так. В конфликт вступило множество сил, как общеполитического плана, так и мелкочеловечного. Академия Высокого Колдовства не даром считалась самым элитарным и престижным учебным заведением людских королевств, так что неудивительно, что места в ней преимущественно занимали выходцы из аристократических семей. Но, как это часто бывает в жизни, магические таланты далеко не всегда передаются по наследству. Особенно если предки такими талантами вовсе не обладают. А мириться с собственным унижением со стороны талантливых выскочек с самого дна межкультурного общества не желал тут никто… Вот и получалось, что с первого дня обучения отщепенцам приходилось ежедневно доказывать свое право на существование, и при этом все равно постоянно сталкиваться с попытками заткнуть их подальше с глаз.

Отщепенцам казалось, что прошлогодняя победа, если и не исправила положение вещей, то хотя бы подкорректировала его. Вот почему объявление, сделанное в конце второго курса, было столь неожиданным. Ничего не изменилось. Они по–прежнему мозоль, бельмо на глазу, и уберут это бельмо из выпускного альбома «наша краса и гордость» самым простым и естественным образом — не дав специализации.

В тот вечер было много разговоров. Споров, ругани и проклятий тоже хватало. Больше всех бушевал, конечно, Сержи — староста воспринимал случившееся как личное оскорбление… Довольно типичная позиция для темного эльфа, но в этот раз его особенно задело. В бесконечном раздражении нарезая круги по общей комнате, эльф раз за разом повторял формулировку, лишавшую их будущего.

— Да ладно тебе, ушастенький… Тебе‑то чего волноваться — на кафедру предсказаний берут даже после «отстойника»! — Тридриллу было интересно, можно ли довести эльфа до пунцовости дважды (лиловый?) за день. Отношения Сержи к предсказаниям давно была притчей во языцех.

— Ну, а ты все равно останешься в анналах Академии, как самый старый выпускник. Тоже мне, вечный студент… — огрызнулся Сержи, и Тридрилл прикусил язык. Эльф надежно хранил тайну возраста гремлина, но в таком состоянии вполне мог ее и применить по назначению…

Со временем страсти улеглись. Новый курс принес множество занятий, что же до потерянной специализации… Отщепенцы хорошо знали свои сильные и слабые стороны. И никто не мешал им развивать их самостоятельно… В свободное от основной муторной зубрежки время, коего и так почти не оставалось.

Вместо занятий по специализации отщепенцы получили углубленный курс «культуры и традиций» — предмета, настолько далекого от магии, насколько это возможно в условиях Академии. «Чтобы проникались всей глубиной достижений человеческой цивилизации»… закончил вводную лекцию профессор Сарвер и заработал сразу дьявольскую дюжину косых и презрительных взглядов… Вечно с этой культурологией что‑то, да не так…

Пожалуй, отщепенцы были даже благодарны профессору Транну за столь изуверские задачки. Им очень не хватало цивилизованного к себе отношения. Можно было бы сказать, что человеческого, но как раз человеческого отношения им хватало выше крыши. Тошнило уже от этой бесконечной, ни на чем не основанной надменности и пустого высокомерия.

В расписании оставались и другие важные предметы, без которых освоение магии немыслимо — те же «взаимодействие с миром», в просторечье «взаимодав», и «сопромаг». Но это все была теория, голая теория. Мало кому в молодости светлым магическим будущем видится бесконечное решение однообразных задач.

Третий курс порадовал началом «общей алхимии», что сулило хоть какую‑то практику, хотя после общения с госпожой Рэссер любые подобные предметы могли вызвать лишь зевоту.

Унылой теорией оказалось и взаимодействие элементов — логичное продолжение и комбинация «взаимодава» и «сопромага». Перспективное направление и практически бездонный источник возможностей обернулись абстрактными знаниями о природе элементалей, но ни слова об их создании, управлении и использовании.

Боевая магия — в самом зачаточном состоянии. Едва ли не столько же, сколько и на «введении» на втором курсе. Ни о каких проклятиях речи не шло, зато полный объем лекций по «забытым теориям и методам предсказаний». Одним словом, общая картина была уныла и однообразна, и воодушевления с оптимизмом не внушала.

Вот только контрольные и зачеты почему‑то легче не стали. Казалось бы, сдать «забытые теории» не в пример легче, чем темпестологию, но это если от вас не требуют помнить сто двадцать один метод гадания на утиных потрохах, знать их отличия, а главное — безошибочно называть имена корифеев, доказавших полную несостоятельность того или иного метода. Забивать голову так, чтобы там не оставалось места для нужных вещей можно много какой ерундой…