Записки пингвина - Виктория Угрюмова

- У, змея!

Мне это непонятно. Вот я, например, пингвин. И если мне скажут: "У, антилопа", или "У, колибри", то это будет неправильно. Размышляю.

А в доме ничего - почти как на родине. С потолка висят какие-то сверкульки; по углам топырятся блестящие предметы; над порогом приколотили венок из елочных лапок и шишек. Шишки эти сильно отличаются от тех шишек, которые всегда сыпятся на голову хозяина. Тех я не видел - они невидимые. А эти очень даже симпатичные, коричневые и слоистые, как печенье.

Елку вытщили с балкона, где ее морозили и присыпали снегом всю последнюю неделю. Теперь ее отряхнули от снега и заколотили в какую-то крестовину. А потом засыпали искусственным снегом - я же говорил, что люди нелогичны и непоследовательны: выбрасывают настоящее, чтобы тут же заменить подобием. Не холодным, не искристым и совсем не похожим. Размышляю.

Пока я размышляю, начинается один из самых главных моментов перед встречей Нового года. Хозяина ставят на табуретку и он начинает наряжать елку. Теперь я понимаю, почему хозяйка громко на него кричит: ее он никогда не наряжает, а какую-то малознакомую елку - пожалуйста! На елку вешают какие-то незнакомые мне предметы. Эти предметы обычно прячут так далеко, что я до них не могу добраться; и только перед самым-самым Новым годом их извлекают на свет и показывают домашним питомцам. Все они сделаны из необычного на вид льда - цветного, яркого и очень вкусного, наверное. Но есть их запрещают категорически.

От разочарования засыпаю.

А когда просыпаюсь, то не верю своим глазам: новогодняя елка это поэтическое и упоительное зрелище. С зеленых пушистых ее лап свисают круглые и сверкающие шары таких цветов, которым я даже не могу придумать названия; тонкие, перекрученные сосульки, золотые и серебряные орехи, конфеты в ярких обертках, запах которых пробуждает во мне хищнические инстинкты; а еще - огромное количество всяких зверушек: мишек, сов, ежей, попугайчиков, и нас - пингвинов. Вся елка увита блестящим "дождиком", и он гораздо красивее и приятнее того дождя, под который я однажды сунулся в ранней молодости.

А на самой верхушке елки сияет такая красивая звезда, что у меня захватывает дух и все мысли. И теперь я не мыслитель, а просто восхищенный пингвин.

Под елку ставят знакомого мне полярника - бородатого и в красном костюме, чтобы ненароком не потерялся в снегах. Правда, он почему-то маленький и засушенный. Стоит с мешком за спиной, в очках, но не улыбается, не разговаривает. Наверное, в спячку впал. Я слышал, что в здешних краях такое случается.

А потом хозяин переворачивает белый листик, и на следующем нарисованы магические закорючки 31. И это означает, что теперь начнут происходить самые загадочные, самые завлекательные и аппетитные события.

Весь вечер и утро следующего дня хозяйка готовит. Не так, как обычно - на скорую руку, чтобы дети не охотились на кого попало, а только на кастрюлю и сковородку - а со вкусом, как и положено настоящей хозяйке. Иногда она кричит из своей кухни:

- Ты уверен, что ты покупал постное масло, как я просила?

Хозяин не уверен, уверен ли он, и идет на кухню разбираться, оставляя без присмотра уже приготовленную еду. Тогда хозяйские дети охотятся на нее, и меня напичкивают от души. Кажется, вопреки своему происхождению, я люблю печенье. Над этим стоит поразмышлять.

Запахи из кухни несутся такие, что мы все - двое детей и я отправляемся туда, чтобы вдоволь нанюхаться. Мы стоим и втягиваем в себя ароматы, витающие бесхозными над нашей головой. Это очень интересное занятие. А хозяйка - вся в клубах пара и дыма, в розовом переднике в очень маленькие мячики - что-то режет, трет, тискает, разглаживает и колотит, как ковер. Мне интересно, и я подхожу ближе. И тогда хозяйка дает мне постучать клювом по тесту или мясному фаршу. По мясному фаршу я люблю стучать клювом гораздо больше, и трудолюбиво стучу до тех пор, пока хозяйка не замечает, как от моего трудолюбия фарш уменьшился на треть. Тогда она сильно благодарит меня, но при этом смеется. Хорошо, когда люди смеются, но плохо, когда сами начинают готовить и пробовать котлеты. Что получается, если они готовят, смеясь? Размышляю.

Потом в большой комнате начинается перестановка. Стол выдвигают на середину, а мой любимый таз с извинениями выносят в ванную комнату, но я не протестую. Телевизор говорит, что наступающий Новый год нужно встречать в черно-белом костюме. Костюм на мне уже есть, и я внимательно разглядываю лапы, чтобы не пропустить тот момент, когда Новый год решит на них наступить. Но лапы как лапы, и ничего особенного я не замечаю.

Стол накрывают хрустящей скатертью - белой и похожей на заснеженное антарктическое поле. Пахнет она тоже свежестью и снегом, и немного поскрипывает, когда трогаешь ее крылом. А елка при этом звенит украшениями.

Говорят, что Новый год все ближе и ближе, и я бегаю от окна к балконной двери и обратно, чтобы его не пропустить, а меня все время ловят и усаживают к телевизору. В телевизоре показывают разноцветные чудеса и пингвинов. Оказывается, когда приходит Новый год, начинается волшебство, и загадочный Дед Мороз (оказывается, так звали знакомого полярника) исполняет любые желания. У хозяйских детей желаний не очень много, но они страшно волнуются. Интересно, какие у меня желания?

Хозяин выдал мне банку сардин. Ем сардины и размышляю.

Наконец все стали такими же нарядными, как я. Ну, может, не такими, но я не хочу расстраивать свою семью, и одобрительно кувыкаю. Приятно видеть, как они радуются.

Дальше люди еще основательнее подтверждают мои догадки: они абсолютно непоследовательны, и я вовсе не удивлюсь, если им так и не удастся встретить этот таинственный Новый год. Если тебе нужно кого-то встретить - иди и встречай. Но люди, наоборот, рассаживаются за стол!

Я подхожу к окну, встаю на пингвиночки и выглядываю на улицу. Город очень красивый - весь светится разными сосулечками и созвездиями, которые люди стащили с неба. И правильно - идет снег, поэтому звезд на небе не было бы видно. А так они весело светят на столбах. Посреди площади, на которую выходит наше окно, стоит огромная елка - такая нарядная, что я невольно оглядываюсь на нашу, и стараюсь задернуть шторы, чтобы она не увидела соперницу.

Мне ставят к столу табуреточку, и уже неудобно выглядывать из окна, нужно присоединяться к остальным. Да и чего я на улице не видел? Красиво, но совсем пусто - только редко-редко проезжают елки, прицепившись к машинам. Торопятся, наверное.

Полярник все еще в спячке; проходя мимо, трогаю его сперва крылом, потом - клювом. Но он не реагирует. Телевизор поздравляет с наступлением Нового года и поет очень красивые мелодии. Обычно он не бывает таким нарядным и таким веселым, потому что сегодня моя семья громко хохочет, глядя в него. В обычные дни они чаще вздыхают и мрачнеют.