Великий туман - Азия Хафиз

Кияр прилег у реки, заложив руки за голову. Высокая пьянящая трава окружила его, ветер дул с юга и заставлял ее шелестеть, звук реки успокаивал, и, уже засыпая, Кияр подумал, что в такой реке непременно должны жить русалки, прекрасные и грозные. Но вот эльфов с пустоши здесь точно не могло быть! Эльфы живут только в сером тумане, стерегут эту долину: как бы ни одна капелька красок не просочилась сквозь скалы в Королевство. Когда Кияр проснулся, наступила серебряная ночь…

Его разбудил лунный свет и нежная песнь, прекрасней которой он еще не слышал. Он встал, и, повернувшись к заводи, увидел залитую лунным светом русалку. Она сидела на плоском камне у берега, а ее прямые, зеленые, очень длинные волосы заполнили заводь и течением уносились вниз по реке. Тысячи бело-голубых рыбок расчесывали их перламутровыми ракушками, или это лунный свет искрился и дрожал на поверхности воды? Кияр подошел ближе к русалке, чешуя на ее ногах заблестела и она забила по воде сильным хвостом, обдав Кияра снопом серебряных брызг. Глаза ее, очень светлые, наполненные лунным светом, яркие, как звезды в небе, мерцали и завораживали. Кияр протянул руку, чтобы прикоснуться к русалке, но она лишь засмеялась и растворилась в воздухе, а голос ее, похожий на журчание ручья, все продолжал смеяться, серебристо-зеленые волосы превратились в речные водоросли.

Удивленный и зачарованный Кияр так и стоял с протянутой рукой, и внезапно почувствовал прохладную тяжесть на ладони: там блестел гладкий белый камень, еще мокрый от воды. Камень будто пульсировал и шептал что-то на неведомом языке. Кияр приложил его к уху и прислушался: высохший камень становился безжизненным, лишь легкий шепот журчаньем молил о чем-то. Кияр бросил его в воду. В том месте, где круги от темной потревоженной поверхности стали расходится к берегу, появилась белая, как луна, лодка. Неведомо откуда Кияр знал, что делать, словно тихий голос русалочьего камня нашептывал ему. Мальчик забрался в лодку, и она понеслась вниз по течению, навстречу прохладному бризу и таинственным вздохам бескрайних морей. Песня или смех русалки продолжала звучать, она становилась все печальнее и печальнее…

Кияр очнулся от протяжного крика чаек, на мокром песке, и безграничное синее живое море шумно вздыхало и бормотало у его ног. Звезды померкли, небо бледнело, приближался рассвет. Кияр в нерешительности стоял у самого края набегающих волн. Море звало его, и каждой клеточкой своего тела он хотел слиться с ним, но все же не решался. Где-то глубоко внутри он чувствовал, что нужно вернуться, он пытался вспомнить куда, зачем и почему, и не мог. Первые лучи восходящего солнца осветили белую пену, и Кияр увидел смеющихся русалок, они тянули к нему свои белые руки, смеялись и звали с собой. Покорившись своему желанию, он побежал навстречу пенистым волнам, где его подхватили морские русалки и унесли в подводное царство…

Длинные волосы морских русалок, переливающиеся всеми цветами радуги, искрились даже на сумрачных глубинах бездонного моря, голоса их были смешливыми и радостными. Русалки весело что-то нашептывали Кияру, пока неслись мимо причудливых скал, затерянных городов, потопленных кораблей, испещренных россыпями ракушек, выгрызыющих древесную плоть. Там, где солнечные лучи, пронизывая толщу плотной зеленоватой воды, достигали песчаного дна, росли белые кораллы, усыпанные пестрыми цветами с прозрачными трепещущими лепестками.

У русалок нет ни дворцов, ни домов, они никогда не спят, лишь все время носятся по морям и океанам, поют прекрасные песни под полной луной и во время бурь, заставляя корабли тонуть, а храбрых матросов забыть о земной жизни. Так и Кияр несся с ними по бескрайним просторам, забыв обо всем, ему было легко и хорошо среди русалок, рыб, причудливых морских растений. И постепенно ему стало казаться, что он становится прозрачным, как капелька воды, и солнечные лучи пронизывают его насквозь. Так они плыли, отдавшись на волю течений, пели морские песни, и во время бурь прыгали в бурлящие водовороты с пенистых гребней волн. И не было уже Амалу, не было эльфов с пустоши, не осталось воспоминаний о волшебной долине… Однажды в безлунную ночь под быстро несущимися облаками русалки завели хоровод, они пели о девочке, которая плачет и своими слезами орошает бескрайнее море, делая его еще больше. Вместе с девочкой плачет небо, идут дожди. Солнце не озаряет морское дно, и цветы уже не трепещут от порывов морских течений. И Кияр вспомнил, вспомнил Королевство, вспомнил Амалу, вспомнил серые скалы, погасшую свечу и липкий густой туман.

И в тот же миг он снова лежал на мягкой траве в долине, полной красок, залитой лунным светом. Где-то пела невидимая речная русалка, а в руке у него лежал гладкий русалочий камень. Но Кияр знал, что он не должен слушать его шепот, не должен бросать в воду, иначе никакие слезы Амалу не спасут уже от моря. Лишь только волшебство их любви вернуло его обратно. Он не в силах был выбросить камень, чтобы тот затерялся с сотнями таких же камней на берегу реки. Кияр долго смотрел на него, мучительно пытаясь понять, что же с ним делать, как поступить, и, в конце концов, горько вздохнув, положил в карман. Так бездумно и безгранично счастлив Кияр не был еще никогда, и ему хотелось вновь вернуться туда, слиться с морем, стать его частью. Но время еще не пришло, его ждала Амалу. Возможно когда-нибудь, он достанет русалочий камень… но не теперь, не теперь. И как всегда мысль об Амалу вывела его из оцепенения. Он вспомнил, что надо искать выход из долины, вспомнил, как далеко он убежал от замшелых скал.

Но где-то в глубине души он знал, что убежать от них невозможно. Они все также нерушимо и грозно будут стоять там, на границе долины и Королевства. Сурово смотреть на него издали, и у самых вершин их будет предательски клубиться серый туман. Они не будут звать его, в отличие от моря, но Кияр уже сделал выбор и шел к ним.

Идти обратно было тяжело. Он так устал, ноги налились свинцом, и тяжелый сон норовил закрыть ему веки. Кияр думал об Амалу, о том, что он не должен упасть и заснуть, почему-то сама эта мысль пугала его: иначе он не выберется отсюда. Долина держала его и не хотела отпускать, казалось, она говорила ему: «Останься здесь, со мной, слушай воду, слушай землю, слушай облака и ты будешь вечно счастлив!» Но Кияр упрямо шел вперед.

До скал оставалось совсем немного, Кияр уже видел пятна мха и слышал журчание ручьев, но тут ему почудился запах, теплый любимый запах. Он зачарованно остановился, не в силах сделать ни шагу. Что это за запах? Такой знакомый и родной? Амалу! Да, именно так пахли ее волосы, ее прекрасные, мягкие волосы… Но она не может быть здесь! Кияр пошел на запах, который раздавался от огромного дерева неподалеку. Его толстые древние ветви причудливо сплетались, а ствол был так огромен, что целый дом вместился бы в нем. Но оказалось, запах шел не от дерева, а от цветка, росшего у его корней. Чем ближе Кияр подходил к цветку, тем более осязаемым становился запах. Роза! Это была роза, точно такая же, как в волосах танцующей цыганки из книжки Амалу. «Я должен взять ее с собой! Как обрадуется Амалу! Она ведь так хотела эту розу!» Все еще зачарованный запахом цветка, Кияр сорвал розу, и острые как пики шипы впились в его ладонь. Капли соленой крови оросили землю. В то же мгновение раздался могучий и ужасный стон. Стон, от которого у Кияра волосы встали дыбом. Стон, который сотряс долину, море заволновалось, скалы задрожали, река почернела, вся долина затихла, словно перед ударом. Стон раздавался со всех сторон, и облака в небе образовали огромную воронку, которая вращалась все быстрее. Пока небо не заклубилось однородной массой, напомнившей Кияру сгустки серого тумана. И тут из этого тумана, стала вырисовываться фигура женщины, от которой невозможно было оторвать взгляд, так прекрасна она была, и в то же время вид ее вселял непреодолимый ужас. Смотреть на нее было больно: она сияла таким ярким светом, что лишь очертания тела и волос отпечатались в памяти Кияра.

– Как посмел ты, смертный, нарушить мой покой? – спросил глубокий голос, отразившийся от скал, от его сердца и умчавшийся вдаль. – Как ты посмел сорвать частицу моей души? Разве недостаточно тебе было счастья в море? Я, царица долины, великая Норна, позвала тебя, позволила тебе быть здесь счастливым, а ты предал меня! За это я проклинаю тебя! Никогда душа твоя не будет знать покоя, и никогда ты не будешь счастлив, ни ты, ни та, что ты любишь!

Туман охватил Норну и начал заволакивать долину. Кияр, не в силах пошевелиться, смотрел, как стремительно на него движется густая серая масса. Его руку саднило, и он посмотрел вниз, там лежала роза, и шипы ее глубоко въелись в кожу. «Амалу!» – подумал он, и туман поглотил его.

– Кияр, Кияр! Ты вернулся! Что с тобой, ты слышишь меня? Что происходит? Господи! – приоткрыв тяжелые веки, Кияр увидел Амалу, его Амалу. Но что-то в ней изменилось, она стала совсем взрослой, волосы потемнели, она стала выше и еще прекраснее, но серые глаза с золотистыми лучиками смотрели на него по-прежнему с любовью. И пьянящий запах ее волос успокаивал.