Рассвет - Стефани Майер

– Ты же говоришь, он все время молчит? – ахнула я.

– От нас не скроешь, как ни старайся.

Выходит, Джейкоб в курсе, что я беспокоюсь. Даже не знаю, как с этим быть. По крайней мере, он знает, что я не умчалась на закат, забыв о нем навсегда. Он вполне мог решить, что я на это способна.

– Тогда увидимся… на свадьбе? – Я с трудом заставила себя произнести последнее слово.

– Да, мы с мамой придем. Здорово, что ты нас пригласила!

Я улыбнулась, услышав столько радости в его голосе.

Пригласить Клируотеров – инициатива Эдварда, и я несказанно счастлива, что он об этом подумал. Сет мне просто необходим – тоненькая, но все же ниточка к моему отсутствующему лучшему другу.

– Куда же я без тебя?

– Передавай привет Эдварду!

– Обязательно.

Я покачала головой. Зародившаяся между Эдвардом и Сетом дружба приводила меня в замешательство. И все же вот оно, доказательство, что не должно быть так, как есть сейчас. Что, если захотеть, вампиры спокойно уживаются с оборотнями.

Только не всем это по душе.

– Ой! – голос у Сета взлетел вверх. – Ли пришла.

– Ой! Все, пока!

Тишина в трубке. Я положила телефон на сиденье и собралась с духом, чтобы зайти домой, где меня ждет Чарли.

Бедный папа, на него столько всего навалилось… Сбежавший Джейкоб – лишь одна капля в переполненной чаше. За меня, свою едва совершеннолетнюю дочь, которая вот-вот станет женой, он беспокоится куда больше.

Медленно подходя к дому под моросящим дождем, я вспоминала тот вечер, когда мы ему сказали…

Шум подъехавшей патрульной машины возвестил прибытие Чарли, и кольцо у меня на пальце как будто сразу стало в сто раз тяжелее. Я бы сунула руку в карман или за спину, но выдернуть ее из твердых цепких пальцев Эдварда не было никакой возможности.

– Не нервничай, Белла. И не забывай, что ты не в убийстве признаешься.

– Легко тебе говорить!

Зловещий топот папиных ботинок все ближе. Гремит ключ в незапертом замке. Как в фильме ужасов, когда героиня осознает, что не задвинула засов.

– Успокойся, Белла! – шепчет Эдвард, услышав мое лихорадочно забившееся сердце.

Дверь с грохотом распахивается, и я дергаюсь, как от электрошока.

– Здравствуйте, Чарли! – поприветствовал папу абсолютно спокойный Эдвард.

– Нет! – вырвалось у меня.

– Что такое? – удивленно прошептал Эдвард.

– Пусть сначала пистолет повесит.

Эдвард со смехом пригладил спутанные бронзовые волосы.

Чарли вошел в комнату – все еще в форме и при оружии, – заметным усилием заставив себя не нахмуриться при виде нас с Эдвардом в обнимку на диване. В последнее время он так старался хоть чуть-чуть потеплеть к Эдварду, а сейчас мы объявим новость, и все старания пойдут насмарку.

– Привет, ребята! Что нового?

– Мы хотели бы вам кое-что сказать, – безмятежно проговорил Эдвард. – Новости у нас хорошие.

Показное радушие Чарли тут же сменилось грозной подозрительностью.

– Хорошие? – прорычал он, сверля меня взглядом.

– Пап, ты садись.

Приподняв одну бровь, он пристально смотрел на меня секунд пять, затем протопал к креслу и примостился на самом краешке, неестественно выпрямив спину.

– Ты не волнуйся, пап, – прервала я напряженное молчание. – Все в порядке.

Эдвард дернул уголком рта. Всего-навсего «в порядке»? «Чудесно», «великолепно», «замечательно» – вот как надо говорить!

– Конечно, Белла, конечно. Только, если все в порядке, почему с тебя пот градом катит?

– Вовсе нет! – соврала я.

Я прижалась к Эдварду, уклоняясь от папиного грозного взгляда, и машинально вытерла улику со лба тыльной стороной кисти.

– Ты беременна! – загремел Чарли. – Беременна, да?

Вопрос явно предназначался мне, хотя папин испепеляющий взгляд был прикован к Эдварду, и, могу поклясться, рука его невольно дернулась к кобуре.

– Нет! Конечно же, нет! – Я вовремя удержалась, чтобы не подтолкнуть Эдварда локтем – все равно только синяк заработаю. Говорила ведь ему, что именно так все и воспримут. Что еще может в восемнадцать лет заставить кого-то в здравом уме и твердой памяти сыграть свадьбу? («Любовь» – получила я от Эдварда достойный умиления ответ. Нуда, да…)

Чарли слегка поостыл. Видимо, поверил, у меня ведь все на лице написано.

– Хм… Прости.

– Извинения приняты.

Повисло молчание. Потом я вдруг поняла, что оба ждут от меня каких-то слов. Я в панике глянула на Эдварда. Язык не шевелился.

Улыбнувшись, Эдвард расправил плечи и посмотрел папе в глаза.

– Чарли, я понимаю, что несколько нарушил заведенный порядок. По традиции полагалось бы сперва заручиться вашей поддержкой. Ни в коем случае не хотел показаться неучтивым, однако поскольку Белла уже дала согласие, а я не хочу умалять значимость ее выбора, я не стану просить у вас ее руки, но попрошу родительского благословения. Мы решили пожениться, Чарли. Я люблю вашу дочь больше всего на свете, больше собственной жизни, и – по чудесному совпадению – она так же любит меня. Благословляете ли вы нас?

Само спокойствие и уверенность. Завороженная невозмутимым голосом, я на миг увидела Эдварда со стороны, глазами остального мира. Мне показалось, что закономернее нашей новости и быть не может…

И тут я заметила, с каким выражением Чарли смотрит на кольцо.

С остановившимся сердцем я следила, как папа сначала краснеет, потом багровеет, потом синеет. Потом меня как подбросило – не знаю, что конкретно я хотела сделать, может, применить метод Хаймлиха, которым спасают подавившихся, – но Эдвард удержал меня за руку и едва слышно прошептал: «Погоди, дай ему минутку».

На этот раз молчание затянулось надолго. Постепенно краска начала отливать, и цвет папиного лица вернулся к нормальному. Губы плотно сжаты, между бровями складка – я заметила, у папы всегда так, когда он чем-то озабочен. Под его долгим пристальным взглядом я почувствовала, как Эдвард рядом слегка расслабился.

– А чему я, собственно, удивляюсь? – пробухтел Чарли. – Знал ведь, что так оно в скором времени и случится.

Я выдохнула.

– Решение окончательное? – сверкнув глазами, грозно спросил папа.

– Я уверена в Эдварде на все сто! – последовал моментальный ответ.

– Да, но свадьба… К чему такая спешка? – Он снова окинул меня подозрительным взглядом.

Спешка к тому, что я с каждым днем приближаюсь к проклятым девятнадцати, а Эдвард навеки застыл в своем семнадцатилетнем великолепии, в котором и пребывает последние девяносто лет. Это не значит, что по моим представлениям, отсюда вытекает необходимость срочно пожениться. Необходимость вытекает из сложного и запутанного соглашения, которое мы с Эдвардом заключили – необходимость как-то обозначить грань, мой переход из мира смертных к бессмертию.