Простая Полицейская История - Вадим Астанин

… Дон Парсонс напоминал ощетинившегося иглами ежа. Его торс щедро нашпиговали тонкими смертоносными снарядами. На лбу Дона Парсонса красовалось круглое пулевое отверстие, а под затылком растекалась тёмная кровавая лужица. Эксперт-криминалист осторожно расставлял таблички с цифрами, отмечая оставленные следы и обнаруженные вещественные доказательства. Детективы собирали пустые гильзы, густо рассыпанные по мостовой.

«Сорокаствольный игольчатый стреломёт», — сказал Рик Дженсон.

«Прогрессивная машинка», — сказал подошедший детектив.

«Знакомьтесь, — сказала Элизабет Бушелл, — сержант-детектив Стенли Уиппет, Сто сорок третий участок».

«Игольчатая пуля, калибра три с половиной миллиметра, длина двести пятьдесят миллиметров, закалённый наконечник, трубка пули заполнена по длине ядом парализующего действия. Экспресс-анализ показал, что яд относится к группе синтетических производных кураре. Стреломёт после убийства преступником был сброшен, в отличие от второго ствола, из которого убийца произвёл выстрел в голову. Как раз его-то убийца забрал с собой. Судя по найденной гильзе — это пороховой пистолет, автоматический, либо полуавтоматический, калибром девять миллиметров. Стреломёт армейского образца, унифицированный, короткоствольный, с телескопическим прикладом, — детектив Уиппет взглянул на экран цифровой записной книжки и добавил: — Номер на оружии вытравлен кислотой. Предварительно его срезали с корпуса лазерным лучом, а затем обработали срез концентрированным раствором кислоты. Ювелирная работа».

«Как и само убийство, — сказал Рик Дженсон. — Свидетелей установили?»

«Свидетелей нет», — сказал Уиппет.

«Это фешенебельный район, спецагент, — напомнила Дженсону Элизабет Бушелл, — в котором живут весьма обеспеченные люди. Они избегают публичности. Не допускают вмешательства в их частную жизнь. Неукоснительно соблюдают право на личное пространство. Здесь не принято ходить пешком, поэтому все ездят на машинах. И никому не придёт в голову самому управлять гравимобилем. Ведь для этого есть персональный водитель. К тому-же, уличное движение в таких районах существенно отличается от городского».

«Я заметил, — сказал Дженсон, — а что с камерами наружного наблюдения?»

«С камерами? Наблюдение ведётся практически со всех точек, в том числе и со стационарно висящих полицейских дирижаблей».

«Вот видите, детектив Уиппет, — сказал Рик Дженсон, — как удачно всё складывается. Проследим, где скрывается наш душегубец, и возьмём голубчика тёпленьким!»

«К сожалению, — сказал Уиппет, — такой режим видеонаблюдения не распространяется на основную часть мегаполиса. Его отследили до границ района, но затем потеряли в плотном дорожном потоке».

«А что делала местная полиция, пока он прорывался в город? Исключительно следила? Ведь могла бы перехватить его на выезде!»

«Сколько раз вы умирали, спецагент Дженсон?» — неожиданно спросила Элизабет Бушелл.

«Что? — поперхнулся Рик Дженсон. — Какое это имеет значение?»

«И всё-же, — сказала Бушелл, — сколько раз?»

«Положим, пока ни одного», — сказал Рик Дженсон.

«Сержант Уиппет умирал три раза, — сказала Элизабет Бушелл. — Детектив Арчер — тот, кто требовал у вас регистратор — участвовал в двадцати двух силовых захватах и операциях по освобождению заложников. Умирал восемь раз. Моя мама умирала дважды. Несчастный случай и катастрофа. Смерть больше не приговор, Дженсон. В наши дни к смерти относятся проще, обыденнее».

«Что не отменяет понятие служебного долга», — сказал Рик Дженсон.

«Не отменяет, но влияние оказывает. Особенно на местную полицию, — сказала Элизабет Бушелл. — Смещает акценты, привносит разнообразные нюансы, отчасти меняет приоритеты».

«Таким вот образом?» — сказал Рик Дженсон.

«Относительно убиенного, — сказала Элизабет Бушелл, — эти исключения имели характер закона. Он мог не заботиться специально о личной безопасности. Безопасность была ему гарантирована хотя-бы в силу его статуса. Дон Парсонс был фигурой неприкасаемой. В тех кругах, в которых он обычно вращался, таких людей наберётся не более десятка. Возникающие разногласия они стараются разрешать мирными способами, а если и отдают приказ стрелять, то преимущественно в качестве меры профилактической. Чтобы оппонент не слишком зарывался. И решения о безвозвратном убийстве в той среде принимаются коллегиально, на общей сходке, в присутствии выбранного обществом „законника“, и предупреждение обвинённому отсылают, вроде пиратской „чёрной метки“, чтобы он знал и боялся».

«Клуб, всего четыре охранника, любовница», — сказал Уиппет.

«Согласитесь, Дженсон, — сказала Элизабет Бушелл, — в высшей степени необдуманный поступок. Для приговорённого к смерти. Отправиться развлекаться в компании четырёх охранников и подружки, вместо того, чтобы сидеть в защищенном убежище».

«Может быть, политика?» — сказал Уиппет.

«Или экономика?»- сказала Элизабет Бушелл.

«Или внутрисемейные разборки», — язвительно сказал Рик Дженсон.

«Вряд-ли, — сказал детектив Уиппет. — Хотя, если подумать…»

«Вот и думайте, детектив, думайте, — сказал Рик Дженсон.

„Уиппет“ — позвал детектива эксперт-криминалист. — Вам стоит на это взглянуть».

«Ну, показывайте», — сказал Уиппет.

«Глядите», — сказал криминалист, протягивая детективу складную лупу и вытащенную из тела Дона Парсонса стрелу. Детектив навёл лупу на трубку.

«Что там, детектив?», — спросил Рик Дженсон.

«Чертовски занятный текст», — сказал Уиппет, передавая стрелу и лупу Дженсону.

«Считайте, мы раскрыли дело», — сказал детектив, обращаясь к Элизабет Бушелл.

«Неужели всё было… — бормотал Рик Дженсон, разглядывая искусно выгравированные буквы, — так просто и незамысловато?!»

«Парсонс, гнида. Сдохни! Тони Ризелла».

«Кто этот… дурак?» — сказал Рик Дженсон.

«Энтони Ризелла. И он совсем не дурак. Он — мститель… За поруганную честь, — сказала Элизабет Бушелл. — Тони Ризелла, по кличке „Буйвол“. Был вторым человеком в организации Дона Парсонса. Отвечал за финансы, занимался отмыванием денег через подставные фирмы, руководил сетью подпольных казино и спортивным тотализатором. Проходил по делу о крупном мошенничестве в Доверительном Фонде Накопительных Сбережений. Осуждён на три с половиной месяца за лжесвидетельство. Отбывал срок в муниципальном исправительном учреждении…»

«Где он случайно узнал, что его жена тайно изменяла с Доном Парсонсом…» — подхватил детектив Уиппет.