Тверской Баскак. Том Третий - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

главных пунктов было всего четыре. Первый, общее устройство союза, включал в себя разделение властей на исполнительное правительство во главе с консулом и двухпалатный парламент, состоящий из палаты князей и государственной думы. Обе должны были собираться или два раза в год, в июле и в январе, или в любое время по требованию одного из членов обеих палат.

Кстати, я специально не назвал нижнюю палату боярской государственной думой, закладывая в ее фундамент лазейку и думая со временем провести туда депутатов из других сословий.

Вторым наиболее важным пунктом шло общесоюзное войско, в которое каждый город обязан был вкладываться по мере возможности. На данном этапе каждый из пяти городов должен был прислать по сотне рекрутов, а Смоленск, как князь Всеволод сгоряча пообещал, двести. Полагаться на то, что города будут присылать довольствие и деньги на оружие и обучение, я не стал, поскольку парней и мужиков мне уже присылали со Старицы, Ржева и Москвы, а вот денег на их содержание я так и не дождался.

Поэтому в этот же пункт вошло положение об обязательном кредитовании городов и выплат всех расходов на содержание их отрядов из этих денег. Эту позицию все шесть князей восприняли крайне негативно, но все же, поморщившись, подписали. Потому как кроме суммы на войско, какую получить на руки они не могли, обговаривались еще деньги на их личные расходы, а вот эту бумагу можно было обналичить в тот же день. Этот момент сыграл ключевую роль, уж больно все мои союзники были стеснены в средствах. Только название, что князья, а так даже одежда на каждом еще отцовская, а может, даже и дедовская. Отказаться от живых денег у Рюриковичей попросту не хватило духу.

Тем более, что самая распространенная процентная ставка в этом времени двадцать пять процентов годовых. Уму непостижимо, но это так, а я предлагал им по пять, что на фоне существующих ростовщических процентов могло показаться настоящим подарком. Как известно, бесплатный сыр только в мышеловке, и признаюсь, в тот момент, когда князья подписывали этот договор, я чувствовал себя эдаким империалистическим спрутом, уже схватившим свою жертву за горло.

Третьим пунктом шли избирательные правила, по которым место в палате князей закреплялось за каждым из них пожизненно и передавалось по наследству одному из сыновей вместе с титулом. Это была серьезная подачка для протаскивания согласия по другому пункту, где депутатов в государственную думу должны были избирать жители их городов, и количество их определялось в зависимости от числа рекрутов в союзном войске. Один депутат на каждую сотню бойцов. То есть прислал город сто рекрутов — один депутат, двести — два, и так далее. При существующем соотношении сил в союзном войске вопрос о том, кто будет иметь большинство в думе, сомнений не вызывал. Это было понятно всем, но, как ни странно, сильного сопротивления у князей это пункт не вызвал, поскольку они пока еще не воспринимали эту самую думу всерьез. Зато бурные споры вызвало положение о выборах консула.

Дело в том, что до меня уже дошел слух, будто коалиция четырех Мстиславичей под предводительством Всеволода Святославича Смоленского затеяла свою игру. Они рассчитывали, что я буду требовать пожизненного права на консульскую должность, и хотели навязать мне правило, по которому консул каждые три года избирается из числа членов княжей палаты. При нынешней расстановке сил ход их мысли был очевиден, но мое предложение перемешало все планы заговорщиков. По нему консул должен был избираться всеобщим земским собором раз в пять лет, и тут в отличие от их замыслов моя выгода никак не просматривалась. Наоборот, казалось бы, абсолютная объективность и учет интересов всех сторон. Возразить нечего! Они ведь не жили в нашем времени и про выборные технологии ничего не слышали.

Гладя тогда на их озадаченные лица, я с трудом удержался от того, чтобы не рассмеяться им в лицо.

«Наивные дети, против кого вы задумали козни строить?! Да я за эти пять лет, что тут у вас сижу, собаку съел на этой игре. Вам еще учиться и учиться!»

И наконец, четвертый пункт шел о едином торговом пространстве, что ограничивал города и князей в размере ввозной и транзитной пошлины для купцов из союзных городов. Кто тут главный выгодополучатель угадать было не сложно, и князья устроили мне утомительные дебаты. Торговались долго, поскольку никто так просто расставаться со своими доходами не спешил, но мне все же удалось убедить всех в том, что увеличение торгового потока компенсирует им снижение пошлин.

Неожиданно кобыла перешла на шаг, возвращая меня из воспоминаний. Впереди показалась развилка, и умное животное остановилось перед перекрестком. Скосив на меня лиловый глаз, она словно бы спросила, «ну что, хозяин, куда поедем», и потрепав ее по гриве, я улыбнулся.

— Давай домой, дорогуша!

Фыркнув в ответ, Луна послушно свернула на дорогу ведущую к Заволжскому.

Глава 2

Небольшое прямоугольное зеркало дает чуть искаженное, но вполне приемлемое отражение молодого мужчины в темно-зеленом френче. В развороте стоячего воротника белоснежная льняная рубашка, гладко выбритый подбородок и шейный платок.

Удовлетворенный увиденным, поправляю ряд крупных позолоченных пуговиц и опускаю взгляд. Там подобие армейских галифе, заправленные в узкие начищенные ваксой сапоги.

Довольно хмыкнув, выношу себе ироничный вердикт.

— Прямо штабс-капитан императорской армии!

Костюм сшит по моему заказу и рисунку. И тут должен сказать, что если с френчем особых проблем не возникло, то со штанами пришлось изрядно повозиться. Прямо беда! Лучшие портнихи понятия не имеют ни о пуговицах, ни о вшитом поясе, не говоря уж про гульфик. Зато, как известно, нет худа без добра, в ходе почти двухмесячной «борьбы» с Тверскими швеями я нашел-таки талантливую тетку, сумевшую разобраться в моих рисунках и сшить то, чего я хочу.

Затеяв обновить свой гардероб, я пришел к революционному открытию. Рынок моды и готовой одежды — это золотая жила, и хорошо было бы этим заняться. Не скажу, что я этого не знал раньше, но пока сам носом не ткнешься, не поймешь, что к чему по-настоящему.

Еще в самом начале своей жизни в Твери я осознал одну очень правильную и полезную мысль. Невозможно заниматься всем самому, разве что разорваться! Невозможно и не нужно! Люди сами до всего дойдут, все сделают и построят, если их заинтересовать и подсказать, в каком направлении надо двигаться. Осененный этой, казалось бы, такой простой мыслью, я существенно облегчил себе жизнь. Вот как с тем же зеркалом, в которое я сейчас смотрюсь. Еще три года назад, когда в