Чёрный ангел - Варвара Клюева

- Акцент мы уберем. Даром, что ли, Татьяна у нас логопед?

- Логопедические упражнения разработаны для устранения дефектов речи у русских детей, а не у взрослых иностранцев. Совсем другие принципы.

- Значит, разработаешь собственные упражнения.

- На это уйдет время, да и получится ли?

- Получится. А времени у нас навалом. Куда торопиться-то?

Но и после года упорных занятий акцент, хоть и небольшой, остался. Подгоняемый в спину проклятием О'Нейлов, Питер больше не мог ждать. Друзья, проникнувшись его нетерпением, придумали ему легенду, объясняющую акцент: родители эмигрировали в Америку, когда Пит был ребенком. Промыкавшись двадцать лет, они так и не сумели прижиться в чужой стране и, когда коммунистический режим в России пал, написали заявление с просьбой вернуть им российское гражданство. Питер, как хороший сын, не оставил уже стареньких маму с папой. И хотя родители вскоре после возвращения на родину умерли, русская душа Пита быстро прикипела к земле предков. Америка и прочие чужие края утратили для него всякую привлекательность.

И вот, снабженный легендой, домашними пирогами, а также адресами и телефонами людей, на помощь которых он в случае чего может твердо рассчитывать, Питер отбыл наконец в загадочную Россию.

2

Если бы сторонний наблюдатель задался целью проследить маршрут ничем непримечательной "шестерки" цвета кофе с молоком, колесившей по Москве тем ранним летним утром, ему пришлось бы нелегко. Машина вела себя, как броуновская частица: металась по улицам диковинными зигзагами, беспорядочно меняла направление и скорость, словно натыкаясь на невидимые глазу молекулы и прозрачные стенки. Часам к четырем любопытный сторонний наблюдатель окончательно убедился бы, что траектория "шестерки" - запутанная самопересекающаяся кривая, иными словами, водитель не преследует определенной цели, а катит куда глаза глядят - быть может, убегает от тоски или принимает нелегкое решение, а может, напротив, лишился сна и покоя от нежданно привалившей удачи или не знает, как убить время до какого-нибудь судьбоносного события, способного круто изменить его жизнь.

Придя к такому выводу, праздный наблюдатель, при всем своем любопытстве, наверняка прекратил бы преследование, кинул прощальный взгляд на "жигуленок", свернувший с Садового Кольца к вокзальной площади и исчезнувший в маленькой улочке справа от здания вокзала, и отправился бы по своим делам.

И напрасно. Ибо как раз в эти минуты "шестерка" выехала на финишную прямую.

Неприметную улочку, в которую нырнула машина, с обеих сторон стискивали малоэтажные кирпичные дома, хоть и дореволюционной постройки, но в массе своей безобразные. В начале теперь уже прошлого века предприимчивые промышленники превратили этот кусочек города, ограниченный с одной стороны Москва-рекой, а с другой - железнодорожными путями, в фабричную зону, застроив его заводиками, фабриками, складами и рабочими общежитиями. Позже, когда Москва начала бурно разрастаться и близость района к центру стала ценным преимуществом, часть заводиков с фабриками вывезли на окраины города, а освободившиеся помещения передали чиновникам. Здания подновили, кое-где сделали внутреннюю перепланировку, на дверях понавешали табличек с аббревиатурами всевозможных комитетов, бюро и ведомств, но с архитектурным убожеством бороться не стали - на такие излишества у советской власти никогда не хватало денег. Еще позже, когда на смену плановой экономике пришел дикий рынок, комитеты, бюро и ведомства спешно приватизировали свои площади и начали потихоньку сдавать их в аренду, а то и продавать новорожденным коммерческим и прочим частным фирмам. Вот новые хозяева - уж те развернулись вовсю. Бригады строителей из Турции, Болгарии, Югославии денно и нощно трудились в старых стенах, создавая вполне европейские интерьеры. Улочка запестрела вывесками магазинов, салонов, игорных залов, мастерских и обменных пунктов. Но на радикальную перемену экстерьера и у новых хозяев не хватило денег, а может быть, вкуса. Свежевыкрашенные фасады, как были, так и остались уродливыми. За одним исключением. Кому-то все же достало средств и эстетического чутья, чтобы снести безобразную двухэтажную коробку бывшей фабричной конторы и выстроить на старом фундаменте симпатичный особнячок.

В ту минуту, когда кофейно-молочная "шестерка" сворачивала с вокзальной площади, с крыльца в дальнем торце особняка спустился молодой человек в голубом джинсовом костюме. Убрав ключи в кармашек, он повесил сумку на плечо, и зашагал в том же направлении, в каком двигалась машина. Вдали свистнула первая электричка.

Улочка имеет форму запятой. Недалеко от особняка хвостик запятой довольно резко изгибается, расширяется и вливается в съезжую площадь, откуда можно выехать на набережную, подняться на мост, переходящий в широкую магистраль, или свернуть в переулок, вернее, тупик, ограниченный бетонным забором вокруг железнодорожных складов.

Сразу за поворотом, непосредственно перед въездом на круг, стоял старый побитый "Москвич". Парень, сидевший впереди на пассажирском месте, нервно крутил в руках брелок и, притопывая, напевал старую песенку, вторя включенному радио:

- Папа, подари, папа, подари, папа, подари...

- Накаркаешь! - перебил его другой парень, по-видимому, водитель. В данный момент он стоял позади "Москвича" и открывал багажник. Из-за поворота донесся шум мотора.

- Пригнись! - крикнул второй парень первому, ныряя в салон.

Впереди показалась "шестерка". Когда расстояние между ней и "Москвичом" сократилось до нескольких метров, она неожиданно вильнула, выехав на встречную полосу, и приблизилась к "Москвичу" вплотную. Дверца со стороны водителя "Жигулей" открылась.

Молодой человек в джинсовом костюме вышел из-за поворота, и в тот же миг незримая сила ударила его в грудь, оторвала от тротуара и швырнула через кусты о бетонный забор. И, словно посчитав, что этого недостаточно, сбросила на голову бедняги увесистый тюк.

3

Вообще-то я не писатель и всяких там филфаков, журфаков и литинститутов не кончал. Но это раньше писателю полагалось иметь за плечами какой-никакой гуманитарный вуз, а теперь пишут все, кому не лень, и в другой раз такое выдают, что там не то что вузом - и начальной школой-то не пахнет. И ничего, народ хавает, не морщится. А я хоть и не гуманитарий, но все ж-таки интеллигент, и по русскому с литературой у меня в школе была твердая "четверка".

Но главное, детективная история, которую я хочу рассказать, - не какая-нибудь там фантазия, и не домыслы, из пальца высосанные, а самая что ни на есть правда. И знаю я ее не с чьих-нибудь слов, я сам свидетель и даже, можно сказать, непосредственный участник событий.

Другое дело, что история эта пока не кончилась и развязка мне неизвестна. Но так даже лучше. Знай я, кто да почему убил, мне бы пришлось изобретать разные хитрости, чтобы раньше времени не проговориться. А я человек простой, открытый и к хитростям вкуса не имею. (Классно сказано, да? Вот будет номер, если у меня обнаружится писательский талант!) Так вот, лучше уж вы будете вместе со мной гадать, кто злодей. Я честно и подробно расскажу все, что сам знаю, а там посмотрим, кто раньше до разгадки допетрит. А к тому времени, как я все запишу, развязка уж наверно наступит.

Зовут меня Николай. Фамилия Усов. (Николай Усов - по-моему, неплохо будет смотреться на обложке, а?) Мне двадцать девять лет. Окончил электротехнический институт. По специальности никогда не работал, потому что в год моего окончания безработных инженеров-электротехников было раз в десять больше, чем свободных вакансий для них. Но я не в претензии. По правде сказать, электротехника меня никогда особо не привлекала. Институт я выбирал не по призванию, а по конкурсу, чтобы в армию ненароком не угодить. После окончания устроился в коммерческую фирму, торгующую разными медицинскими и шарлатанскими снадобьями и препаратами всякими там "Сплатами", "царскими" пилюлями, лечебными лосьонами, кремами, чулками против грибков и тому подобным барахлом. Работу нашел по объявлению в газете: "Требуются энергичные коммуникабельные молодые люди с высшим или среднетехническим образованием". Это как раз про меня.

Работа меня, в общем, устраивала. Каждое утро нам выдавали по здоровой сумке товара, и - вперед, господа. Сбывай, где хочешь, - хоть на улицах, хоть на рынках, хоть в учреждениях. Девяносто процентов выручки - фирме, остальные - в карман. Думаете, чепуха, а не работа, любой дурак справится? А вот и нет. Для этого дела особая порода требуется - люди настойчивые, но обаятельные. И без комплексов - чтоб не раскисали, когда на них как на вошь смотрят или посылают по матушке. И чтоб язык был хорошо подвешен, чтоб додавить сумели, когда клиент колеблется. К нам от безработицы всякие приходили. Инженеры, ученые, музработники. Удерживались единицы. И то некоторые за гроши вкалывали. А я неплохо наваривал. По сотне тысяч деревянных в день -минимум. А это по тем временам совсем неплохие бабки были. По полтонны гринов в месяц выходило.