Реальности Лёлика - Артем Валентинович Клейменов

Олеся пила изысканный японский виски, солнце купалось в её чудесных волосах, а маечка игриво прикрывала большую, сводящую с ума грудь. Толя похотливо смотрел и думал, как же та соблазнительна. Безумно соблазнительна! Он решил отвести девушку в тихий бутик, купить дорогущее платье, а заодно доставить себе несколько минут удовольствия от близости в примерочной кабинке. Йетс-младший не думал о деньгах, его тихо мучила эрекция. «Какая же ты красивая, шлюха», — неслышно прошептал он.

Виски переливалось всеми оттенками теплого мёда, делая мир полным удовольствия и улыбок, а за углом соседнего дома буднично блевал банальный бомж, которого коллеги звали Пендос. Пендос обожрался дешёвой водки, производимой грязным бодяжным цехом Арустамяна и вдохновенно радовался бытию. У Пендоса начались удачные дни — он украл триста баксов. Бухло и женщины снова стали доступной опцией. Короче, жизнь удалась! Блюя он улыбался от счастья, что делало его чрезвычайно отвратительным, но удивительно либеральным и в чём-то интеллигентным, ведь он искренне ратовал за полную свободу личности и при этом, старался не облевать штаны.

На баб он тратиться так и не стал. Пендос за свою долгую бродяжью жизнь, обрёл мудрость и знал цену любви. Бодяжная водка стала куда дороже теплой лживой бабы. «Арустамян — пидор», — привычно и самозабвенно выдавил из себя Пендос. «Водка — дрянь»! И медленно покачиваясь, пошёл за пивом. Он гордился собой. Он шёл за пивом! Шиковал! А что, бабы? Бабы — зло!

«Счастье. Что такое счастье»? — устало вздохнул Лёлик. Фантазия рисовала вожделенный образ Олеси, такой прекрасной, но абсолютно недоступной. Лёлик мечтательно подошел к зеркалу: на него смотрело лицо лохматого и бородатого молодого человека двадцати восьми лет. Классический образ немного отмытого хипстера. Красивый ли Лёлик? Сложно сказать. Скорее всего, да. Всё вроде при нём. Да и кто вообще знает, что такое красота? Может Витька Железякин? Этот всегда выглядит, как огурец — такой модный, утончённый и изысканный. Поговаривают, он король в местной голубой тусовке и возможно поэтому большой эстет. Витька встречается с одним известным депутатом, вследствие чего, финансы у Витьки не переводятся. «О-па, может занять денег у Витьки», — подумал Лёлик. Но потом всё-таки передумал. Ему жеманные мужчины казались инопланетянами, с ними он проявлял некоторую осторожность. Тем более, местный электрик и профессиональный собутыльник Серега Бубнов, который по слухам даже сидел, утверждал, что стать геем — это худшее, что может случиться с мужиком. Излагал Бубнов настолько уверенно и безапелляционно, что Лёлик пролил портвейн, который они тогда пили. А это о многом говорит!

В общем, как видите, с внешней красотой возникли определенные неясности. Да и что такое, эта самая внешняя мужская красота? Лёлик этого, увы, так и не знал. Конечно хотелось выглядеть лучше, но по-настоящему он понимал только в музыке. Лёлик обречённо глядел в зеркало и видел уже не просто своё отражение, а пропасть, которая разделяет его и Олесю. Думаете озарение? Хрен! Очередной повод для самосожаления. Ну, чмо…

Что есть у Лёлика хорошего? Пожалуй только квартира, в смысле стены, на которые неплохо бы наклеить приличные обои и загаженный временем пол, который бы тоже не мешало перестелить. Всё требовало изменений, буквально всё. Но ситуация упиралась в конкретные «бабки», которых совсем не было! Сумасшествие…

«Я вам, сукам, плачу», — любил поговаривать Йетс-старший, когда разгонял своих работников. «Чего смотрите, как лошади, пахать надо»! — орал Йетс, гордившийся тем, что стал «большим человеком» и получил реальную власть. В школе он слыл идиотом, в армии большим идиотом, а после, когда работал геологом, тоже отнюдь не блистал. И только перестройка сделала из него человека, когда пришло озарение, где и как можно безнаказанно тырить финансы.

Йетс платил работникам ровно столько, чтобы те от него не уходили, поэтому Лёлику особо не светило заработать на ремонт довольно большой квартиры, тем более он купил синтезатор и гитару и был по уши должен. И как ни странно, именно Йетсу.

Сколько Лёлику не попадались геологи, все они были конченные ублюдки. А как вы поняли, его работодатель — геолог. Владелец фирмы Йетс не только не разрушил это сомнительное правило, он с ежедневным упорством его утверждал. Впрочем люди, которых Никифор Петрович Йетс видел впервые, одаривались особым, чуть навязчивым вниманием. Он вёл себя подчеркнуто, до слащавости любезно и даже лично готовил чай. Правда иногда секретарша ловила злобный взгляд, если хозяину приходилось слишком уж много суетиться. Последняя в такие моменты тряслась от страха и почти теряла сознание. Отчего недавно уволилась. А что? Нервишки… Их тяжело восстановить. Потом, зачем гробиться за такие гроши!

Никифор Петрович носил небольшую седую бородку, отягощал запястье золотым «Ролексом» подпольного турецкого производства и обожал немыслимое количество безвкусных перстней жёлтого металла на своих худых огрубевших пальцах. Но больше всего окружающих поражала толстенная золотая цепь, которая служила для поддержки дешёвых хозяйских очков. Цепочка весила грамм триста, поэтому Йетсу приходилось неестественно держать голову, чтобы очки не слетели с головы. При всём своём реальном богатстве и сомнительном «великолепии» вычурного золота, Никифор Петрович носил заношенные рубашки, невзрачные ботинки и плохо проглаженные брюки. Страсть к понтам и манера небрежно одеваться делали его жалким и даже омерзительным. Йетса не спасали ни благородный животик, ни лживая протокольная улыбка. А если добавить, что Никифор Петрович слыл болезненно жадным, то описание данной, весьма неприятной личности, можно считать полностью завершенным. Йетса никто не любил, что в общем-то совсем не странно. Он реальный козлище!

Вас наверное сильно поразило, что человек с таким устройством характера дал Лёлику денег? Не удивляйтесь, Никифор Петрович сделал это совершенно случайно и вовсе не от широты души. Йетс иногда давал деньги, чтобы привязать к себе человека. Но просто так, а тем более бесхребетному малозначимому Лёлику, явно не его стиль. Тому просто неожиданно повезло. Он удачно вошёл в кабинет начальника. Вовремя. В тот момент, когда Никифор Петрович пытался соблазнить новую секретаршу.

Любезную звали Светочка. Светочка казалась немного полной, но на самом деле такое впечатление создавали пышные формы её выдающихся женских частей. Смазливенькое, чуть наивное личико и большие, наполненные неподдельным удивленным страхом карие глаза, возбуждали не в меру настойчивого Никифора Петровича. Светочка жеманно и несколько лениво сопротивлялась, как бы нехотя поддаваясь прямолинейным приставаниям босса. Светочка всегда немного сопротивлялась. Ей казалось, что так делают все порядочные девушки. Мужчины видели это и легко добившись благосклонности, исчезали, а та страдала и искренне хотела замуж. Светочка чувствовала себя слишком уступчивой, страшно стеснялась своей доступности, но ничего не могла с собой поделать.