Колыбельная для Варежки - Евгения Кайдалова

Таким рукам можно смело доверить скальпель хирурга и чью-то жизнь. Человек с такими прекрасными, надежными руками не может причинить ей никакого вреда.

Варя робко потянулась и коснулась запястья Тимура. Он перестал есть, великодушно улыбнулся и накрыл ее холодные пальцы своей теплой ладонью.

— Если грозы отгремели, сейчас мы устроим маленькую радугу.

Тимур открыл «дипломат» и чуть помедлил. Затем что-то взял из внутреннего кармашка, вынул, сжимая в кулаке, и раскрыл ладонь перед самым Вариным носом, так что у нее сложилось ощущение распустившегося цветка.

На ладони лежали серьги из желтого металла — два тоненьких кольца. Металл, разумеется, не был золотом (это с первого взгляда поняла даже неискушенная Варя), а сами серьги выглядели просто никакими — творческая мысль обошла их стороной. Будь кольца крупными — «цыганскими», — в них присутствовал бы некий разудалый шарм. Будь они удлиненными в форме овала — пожалуй, подошли бы к Вариному круглому лицу. Будь совсем маленькими, плотно обнимающими ухо, с крошечными горящими камушками, то ничего лучшего нельзя было бы и желать — Варя любила изящные тонкие вещи. Но два небольших желтых колечка, лежащих на ладони Тимура, были в полном смысле этого слова ничем, включая их форму, содержание и цену. (Хотя последнее, конечно, не имело никакого значения.) — Нравятся?

— Очень…

— А что же, девушка, вы молчите?

— Не знаю, что и сказать…

— Интересно, кто из нас двоих филолог?

— Это не важно. Зато я знаю, кто из нас двоих самый замечательный человек…

Тимур не сумел скрыть довольной улыбки.

Он быстро поднялся, решительно взял осчастливленную Варю за руку.

— Ну-ка, пошли!

Держась за руки, они вбежали в лифтовый холл, где не было ни души. Тимур собственноручно вынул из Вариных ушей маленькие кораллы в серебряной оправе (их когда-то вручила ей мама к окончанию школы) и вдел свой подарок. От его прикосновений Варина кожа чутко вздрагивала каждым нервом. Ей стало так хорошо, что она закрыла глаза. Немного погодя она почувствовала, что Тимур вынимает из ее волос заколку, распускает спутанный хвост, проводит по нему своей расческой и рассыпает легкие пряди по плечам. По телу Вари бежали мурашки, как рябь по воде от ветра, и какие-то мгновения она жила только одним ощущением — прикосновениями любимого человека. Потом почувствовала легкие поцелуи — на лбу, на висках, на закрытых веках, вслепую протянула к Тимуру руки и поняла, что если что-то в мире и можно назвать любовью, то она переживает это именно сейчас.

На лекцию Варя опоздала. Было неприятно тихо просачиваться в дверь под тяжелым взглядом профессора и конечно же стыдно проявлять к нему такое неуважение. Но если в минуту звонка приходится выбирать между мертвым старославянским языком и живым обнимающим тебя человеком…

Варя подсела к Наиле, которая усердно водила ручкой по бумаге. Конспекты были единственным, что у нее оставалось после посещения лекций; знания каким-то таинственным образом обходили Наилю стороной. Но ради Вари Наиля оторвалась даже от конспекта:

— Варечка! Ты куда сбежала?

— Да, знаешь, в последний момент я вспомнила.., что мне нужно зайти.., по работе.

Варя действительно подрабатывала переводчиком в одной из многочисленных общественных организаций при их родном университете, об этом знала и этому завидовала вся ее группа. Поэтому Наиля произнесла: «Мм» — и поверила. Оставался неясным момент с буфетом, но в последнее время Варя постоянно совершала какие-то странности.

— Жалко, что тебя на английском не было, — Марина Валерьевна даже сама так сказала, представляешь?! Все, что ты мне говорила — ну, все переводы, — оказалось правильно!

— Она вам письменную работу дала?

— Нет, все устно было, мы так опозорились! Она чуть ли не каждого исправляла, а ты мне все-все правильно сказала! — Наиля прямо захлебывалась от радости за себя и за подругу. — Ну, понятно, у тебя же опыт, а мы просто из словаря переписываем.

Варя посмотрела на доску, испещренную старославянскими парадигмами, и с ненавистью отгрызла у себя заусеницу. Английский язык… Ее всегдашняя страсть, ее стихия, ее неизменный звездный час! Сегодня она могла бы блеснуть, как никогда. Но лифтовый холл и волосы, распущенные по плечам… Чаши весов закачались, и одна из них никак не могла взять верх над другой.

— Слушай, как его зовут? — прошептала Наиля.

— Тимур, — машинально ответила Варя.

— А отчество? Я ему записку хочу послать.

— Петр Алексеевич, — уже осмысленно поправилась Варя, сообразив, что речь идет о седовласом лекторе.

Наиля начала прилежно писать на вырванном из тетради листочке.

Солгав подруге в начале лекции, Варя вовремя вспомнила о своей работе. Завтра уже можно идти за зарплатой… Только что с этой зарплатой делать? Сумма довольно ощутимая (и не только по студенческим меркам), но цены растут настолько стремительно, что откладывать не имеет смысла. Часть она, как всегда, внесет в семейный бюджет, а на оставшиеся деньги… Варя радостно задумалась о предстоящей приятной трате, и вдруг ее всколыхнула гениальнейшая мысль: купить ответный подарок Тимуру! Только к чему бы его приурочить?

День рождения у Тимура еще далеко, а поблизости, как назло, ни одного праздника…

— Мне тут пришла записка, — услышала она откуда-то из другого мира голос лектора и решила прерваться: как всегда, интересно, чего именно не понимает Наиля.

Довольный ответной реакцией зала, лектор долго и важно разворачивал бумажку. Молча прочел, сдвинул брови, снова прочел, а потом таким странным голосом, как если бы он так и не понял содержания, повторил вслух:

— "Уважаемый Тимур Петралексеевич!

Не могли бы Вы еще раз повторить про совпадение индуцированных?"

Аудитория, почти целиком состоящая из девушек, застонала так, как если бы все студентки одновременно испытали оргазм. Найдя испуганно повернулась к Варе и увидела, что лицо подруги пышет жаром, как вынутый из печи пирог.

Лектор чуть помолчал, подбирая слова для экзекуции. Потом сделал глубокий вдох и занес для удара первую фразу:

— Милая девушка! Мне довольно обидно, что почти целый семестр, посещая или не посещая мои лекции, вы так и не узнали моего имени-отчества. Но в конце концов, это простительно. До некоторой степени простительно и то, что падение редуцированных гласных вы спутали с каким-то физическим или, скорее, физиологическим процессом — весна все-таки. Но будучи студенткой филологического факультета, вы не имеете права не знать, что в русском языке нет имени «Петралексей»!

На экзамен ко мне советую не приходить!