Театр из-под пальца (сборник) - Наталья Рубанова

Садится за ноутбук

«проклятия повреждаютгенетический аппаратобрекая существо на гибелья же тщетно пытаюсь понятьпроцесс переходаот живой материи к коснойи обратно

разделение духовной субстанциии ее материального носителяназывают смертьюВертер Вертересли б ты знало чем я мечтаюи что вижу во сне…

спроси как-нибудьспроси»

Я с головой ушел в работу – а куда еще?..Не обладая хоть сколько-нибудь «высокими» талантами, я делал сайты.За это недурно платили – как минимум пару раз в год я улетал куда-нибудь п о д а л ь ш е.Компании не требовалось, а довольно сносный английский снимал много вопросов.Не могу сказать, какую именно страну любил я больше всего –нет, не могу: каждая по-своему… – и пр. и пр.Но вот Куба… да, пожалуй, Куба.Ни Мексика, ни Америка, ни даже Перу. Нет-нет. Куба! Cuba libra, мать её!..Совершенно гениальное место, кто бы там что ни говорил –(роман с «мулата чина»[1] не в счет – прилетев, сдал анализы: пронесло).Я приходил в себя: перечитывал Эко, заново открывал Гессе,листал под пиво Буковски и Миллера…Я скупал диски (Китаро и Карунеш, Гарбарек и Ваклавек)…Я пересмотрел – наверное, «для контраста» – всего Хичкока,хотя никогда не был увлечен им особенно сильно… –однако в нём таилось противоядие; в нём, как ни странно, не было боли.Я не хотел, вовсе не хотел больше того, что называют «серьезными отношениями».Я не верил в них, просто больше не верил.И тут как на грех –понимаешь, Вертер, как на грех –на сцену выходит Мара.

Садится за ноутбук

«ты спрашиваешьо чем я мечтаю…отвечаю

мне хотелось бы функционироватькак функционирует безграничное поле сознанияда-да это правдаможно ли желать большего?

напряжениевозникающее между болью и удовольствиеместь творчествосмертькак отточие жизниесть творчествоэто так же верно как и точто вне пределов земной атмосферынебо в с е г д а ч е р н о езакрытая на щеколду слов вечностьcantus firmus грегорианского хорала»

Итак, Мара.Пожалуй, я даже позволю себе описать ее.Метр семьдесят, шатенка с классическим каре, волосок к волоску,огромные такие глазищи… в которых так легко утонуть…они меняли цвет в зависимости от настроения – но чаще всего оказывались темно-синими. Никаких линз – настоящий естественный цвет.У нее была очень ровная матовая кожа – не знаю,заслуга ли это каких-то специальных средств, не знаю.Хрупкие, но не худые, пальцы – такие, как надо. Всегда идеальный маникюр.Ногти, правда, чуть более длинные, чем, как мне представлялось,необходимы для того, чтобы держать ручку.«Для мышки с клавой – нормально», – смеялась она, царапая меня по сердцу.

(держится за сердце; кричит)

Я не могу больше любить Не Тех! А они Не Те, всегда Не Те!Мара тоже оказалась Не Той – быть может, Самой Последней Не Той!..Она всегда была, впрочем, честна, всегда: то естьговорила лишь о полном отсутствии чувств – и вместе с тем не отпускала,никогда не отпускала меня до конца.Дело осложнялось тем, что я был уже разведен, а Мара еще нет.То есть их с мужем связывал только ребенок – сын, мальчишка лет десяти, я видел…С мужем Мара давно не спала, предпочитая делать это с теми,к кому не питала нежных чувств – и, разумеется, с теми, кто также не любил ее:такой вот мазохизм.то есть я никоим образом не мог оказаться в Мариной постели.Вопреки всему мы провели ночь (коньяк сыграл не последнюю роль) –на этом, собственно, всё: «Но ты же понимаешь, это ничего не меняет», –Мара, утром, одергивая юбку.

Садится за ноутбук

«а эти уроды Вертерслышьэти уроды с ч и т а ю тбудто свобода информации представляет угрозуопрос по регионам58 % «за» цензуру(26 абсолютно в этом уверены)24 % респондентов «против»(8 «против категорически»)18 % «затрудняются ответить»

конечно же они затрудняютсяони вообще ничего не могуттолько пялитьсяпялиться в ящикопорожнятьсяпроизводить маленьких выблядковточные копии их самих«вторая смена»мясо из мясасдается мне Вертерэту планетку пора взрывать

мне говорят«если в прошлых жизнях они убивализначит просмотр боевика в этойозначает эволюцию…»и еще«если в тех жизнях они были неграмотныа теперь читают желтую п р э с с уони уже эволюционируют…»

коли плевать с такой колокольнито и дамочки с детективамии старые сплетники у подъездови вороватые консьержии тупоголовые продавщицыи вонючие мясникии работающие в вивариях «специалисты»и сочиняющие законы «специалисты»и совокупляющиеся с козами «джигиты»и упивающиеся в усмерть «джигиты»э в о л ю ц и о н и р у ю тanamnesis morbi[2]в сердце тесакржавый тесакничего элитарногофункциональная штуковина

Вертер Вертеря не то что никогда не полюблю ихВертер Вертересли б у меня было оружиея начал бы со «специалистов» вивария»

Как-то, сидя в кафе, я исподволь разглядывал ее, словно пытаясь найти какой-то изъян –с ним-то, с изъяном, мне было бы гораздо легче ее разлюбить, думал я:да, так я думал…закрывая глаза на достоинства и акцентируясь на недостатках,я с удивлением обнаруживал, что никакая Мара не красавица,что черты лица ее неправильные, а если в профиль, то так… вообще…до идеала, мягко скажем, далековато…Впрочем, будь она хоть одноногой горбуньей, я все равно любил бы ее.

Но вот сейчас легко, как-то невероятно легко – даже не верится…Возможно, мое нынешнее ровное, отчасти даже рациональноеотношение к процессу трения одних частей тела о другиеи вызвано нашей с ней дурацкой «историей…».

Садится за ноутбук

«я боялся одного знаешь личертовски боялсяуслышать возлюбленную в другой тональностине в тойпросто не в той тональностиэто ведь крышка Вертеркрышка рояляля-мажор си-минор чудовищный микс«ты старомоден»скажет возлюбленнаяпустьпусть говорит что хочетпусть просто говоритмне нравятся звуки ее голосаони похожи на выпущенных из клетки птицона сама птицаВертера я никогданикогда понимаешьн и к о г д а не смогу коснуться ее крыльевна них ведь пыльцакак у бабочки…

как пошло должно бытьсмотрятся эти строчкив теле письмалетилети ж скорей прочьразлюблённая тоникана горы ледовые лысыена горы железные медныехозяйкой будь им

ты смодулировалапросто смодулировала не в ту тональностьпрощай»

СТРЕЛЯЙ! по сердцу Мары и К*!!

Поет:

Там сталкер усталыйПо Зоне всё бродит,А снайпер: «Отстанем!» –Кричит и уходит;Глушителем снайперЗабил сердцу ротик.А сталкер седоюТрясет бородою…

…

Целься, сталкер, целься!Целься точней!Гляди, это она, прекрасная Мара!За промах четвертуют, четвертуют свои же – я видел,Видел подобные казни не раз: гнусное, надо сказать, зрелище.Ljudi iskusstva – как ты понимаешь, речь о них –В большинстве своем скучные мизантропы с раздутым эго,склонные к домашней тирании и «мелкому» плагиату;добавим в арию со списком зависть да грешок-с уныния,и клиническая картина станет полностью прозрачна –никакого, впрочем, секрета:я знаю, что ты знаешь, что я знаю.

Поет женским голосом:

«Что сталось со мною? Я словно в чаду.

Минуты покоя себе не найду»[3].

Во время сканирования их агоний(бронь на билеты; количество мест ограничено)мне не хватало, пожалуй, лишь т а п о ч е к –тех, дарёных, помнишь?..Рижских.С помпонами.На тонкой кожаной подошве.Невероятно мягких и теплых.Знаешь, если б перед казнью меня спросили «о трех желаниях»,я приказал бы достать эти цацки из-под земли…(да ты, кажется, не в курсе,«что есть цацки», мой сталкер!).……первые два? спрашиваешь о первых двух?Не боишься банальностей? А съемных квартир?Что ж, можно устроить:Я попрошу сигариллу, сталкер,сигариллу и дынную водку – да, ту самую:в прошлом веке я пил ее из нежного соска,за которым пряталось сердце Мары –пряталось от твоих пуль, сталкер.

Поет: «Чуть он отлучится, забьюсь, как в петле,