Повесть о преждевременном. Авантюрно-медицинские повести - Виктор Горбачев

Все эти грязные ручьи стремглав проносились мимо дома Циолковского и образовывали тут же, за домом, огромную лужу, которая иногда держалась до середины мая, пока земля не впитывала в себя влагу, и весеннее солнце не выпаривало её.

Вид отсюда был замечательный: Калуга с многочисленными церквами и позеленевшими садами наверху, живописно разбросанными на горе. Внизу, шагах в ста от дома, текла полноводная Ока. Слева (за рекой Яченкой) темнел знаменитый калужский бор – место прогулок молодёжи. А за рекой, среди зелени, вилось шоссе. Прямо на холме располагались сады, парки, дома и церковь.

Кабинет Циолковского, она же мастерская, она же спальня, на втором этаже ветхого домика завален заготовками для дирижаблей, моделями ракет, чертежами».

Великие умы часто занимали себя какой-либо механической работой: Спиноза шлифовал стёкла, Монтескье огородничал, Толстой ходил за плугом, Павлов играл в городки, Менделеев клеил чемоданы. Циолковский же любил слесарную и столярную работу.

«Могут ли циклы солнечной активности иметь влияние на мир растений животных и даже человека?»

Константин Эдуардович надолго задумался…

«Было бы совершенно непонятно, если бы такого действия не существовало. Такое влияние, конечно, существует и скрывается в любых статистических данных, охватывающих десятилетия и даже столетия. Вам придётся зарыться в статистику, касающуюся живого и сравнить одновременность циклов на Солнце и в живом мире.

А по поводу гибели животных в профильтрованном воздухе… Ну что же… Раз есть живая и мёртвая вода, почему бы не быть живому и мёртвому воздуху?!»

«Это здорово», – вдруг обрадованно воскликнул Константин Эдуардович.

«Это касается и моих работ по звёздоплаванию. Ведь человек при полёте в космос будет обречён дышать искусственным воздухом без всякого электричества. И если это так смертельно, то следует этот вопрос обсудить.

Если так, если не простой молекулярный кислород, а ионизированный в определённых порциях поддерживает жизнь, то это же противоречит современным взглядам – и тогда вы обречены на муки, непризнание и клевету. Это, имейте в виду, обязательно для таких больших деяний, и от этого вам не увильнуть.

В то же время, это очень заманчиво – на вашем месте я бы попробовал и не обращал бы внимания на мосек, которые, конечно, будут лаять на вас даже тогда, когда весь мир признает ценность ваших работ, и академики увенчают вас лаврами. Моськи будут лаять… Это – общий закон…»

Вот так: старый рвался заселить далёкие планеты, молодого заботило влияние Космоса на Землю…

И ведь оба знали про мосек, но явно недооценили особенности отечественной породы…

О, человек, о, как напрасноТвоё величье на Земли,Когда ты – призрак, блик неясныйИз пролетающей пыли…

Глава 3. «Нет памяти о прежнем, да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после нас».

«Папа, мы с тобой должны непременно посетить Козельск», – заявил однажды Шура по приходу из училища.

«Что так?» – генерал всегда вполне серьёзно относился к любой инициативе сына.

«Сегодняшний урок истории показал, что в обороне Козельска от татаро-монголов есть много непонятного… Концы с концами не сходятся.

Сам посуди: почти пятьдесят суток ордынцы топтались под стенами этого крошечного городка. И это при том, что он им вообще был не нужен – ни богатства там особого, ни какого-то стратегического значения. Рязань, Владимир, Галич пали за несколько дней… А тут, понимаешь, битва почти как за Киев…

Поэтому интересно взглянуть, что там за неприступная крепость такая. Тем более, что это совсем рядом, всего семьдесят вёрст».

«Принял к сведению», – по-военному отрапортовал отец, и это означало, что с сего момента началась их обоюдная подготовка к поездке. Традиционно активная, надо сказать, подготовка.

Изучалась вся доступная литература, посещались ещё раз все музеи, опрашивались все краеведы и тому подобное.

В истоках будущего широчайшего научного диапазона профессора Чижевского – Леонардо да-Винчи 20 века – и такая научная строгость и тщательность в том числе.

«Обрати внимание на берега», – показал рукой отец, когда они пересекали Оку.

«Метров семь, не иначе, подъём воды был. А в Козельске две реки сходятся – Жиздра и Другусна. Стало быть, две “большие воды” по весне. Вот тебе и рубеж труднодоступный. Распутица, брат, для военных – сущая канитель…»

«Фортификация достаточно грамотная», – помесивши изрядно окрестную грязь, констатировал генерал.

«Оно, конечно, и распутица, и укрепления – вещи немаловажные, могут статься при обороне и решающими. Но в случае с Козельском имеют право на существование и другие версии. Скажем, передовые войска просто стояли и ждали подхода основных сил. К тому же не исключено, что сказывалась общая потрёпанность в недавних сражениях, и требовалось зализать раны…»

«А я читал, – проявил осведомлённость Шура, – что монголы просто мстили городу за давнее убийство послов бывшим козельским князем Мстиславом Святославовичем».

«Слабая версия, потому как смоленский князь, например, тоже был участником того позорного убийства. Да и богатый торговый город Смоленск куда как более заманчивая добыча для алчущих ордынцев, чем захудалый Козельск. Ан нет. Смоленск вообще никогда татаро-монголами не штурмовался…

И чего вдруг тогда Батый на Новгород не пошёл?! Вот как раз распутицы-то никакой и не было, а совсем даже наоборот, и конница могла форсированным маршем идти по замёрзшим рекам и озёрам…

Но давай на время оставим в покое Козельск и поговорим о более позднем “стоянии” на нашей Угре. Здесь загадок не меньше.

Иван Третий – великий князь московский, государь Всея Руси – на одном берегу Угры, на другом – татарский хан Ахмат. Тоже долго стояли, несколько месяцев друг за другом поглядывали. Потом татары вдруг снялись и понеслись во весь опор домой, в степи, и это считается концом “ордынского ига” на Руси.

Но это было потом. А до того Иван Третий продемонстрировал, что он совсем не горит желанием сражаться с ордынцами. Епископ Вассиан употребил всё своё красноречие и эмоции, даже угрожал отречением от церкви, и всё для того, чтобы убедить государя выйти на защиту своей страны… Наконец-то государь соизволил пройти с войском двести вёрст и расположиться лагерем на левом берегу Угры…

А дальше, во время стояния, и вовсе странные вещи начались…

Ахмат хочет вести переговоры с государем и объяснить, наконец, чего из степей на Угру припёрся, а государь… не желает вообще с ним общаться… Вообще молчок: ни государь, ни послы – полная обструкция хану.

Представляешь, несколько месяцев тысячи и тысячи воинов с обеих сторон просто уничтожают провиант в полном бездействии…

Потом вдруг, в один момент, татары тоже молчком исчезают, оставляя правый берег Угры в кострищах, лагерном мусоре и конском навозе…

Теперь для поиска истины давай попробуем выстроить общую картину татаро-монгольского нашествия, без деталей, как в школе учат.

В начале 13 века в монгольских степях самый живучий хан – Чингисхан – всеми правдами и неправдами собрал кочевые племена в одну армию, наладил в ней железный порядок и надумал завоевать весь мир… Начал с Китая, потом вышел на Русь, потом уже его внук, хан Батый, пожёг Польшу, Чехию и вышел к Адриатическому морю.

Править в покорённых государствах ханы доверяли определённым князьям на основании выдаваемых им ярлыков, а сами получали дань и терроризировали население зверствами и грабежами. За триста лет такого татаро-монгольского ига случались попытки Руси от него освободиться. В 1380 году, например, Дмитрий Донской разбил ордынского хана Мамая на Куликовом поле…

Ну, а потом уже было стояние на Угре, непонятное бегство ордынцев и их совсем уж таинственное, бесследное исчезновение…

История Древней Руси известна по некоторым материальным источникам, редким старинным рисункам, а также материалами раскопок. Основной принято считать Радзивилловскую рукопись “Повесть временных лет”, копию которой Пётр Первый привёз в начале 18 века из Кеннигсберга, чуть позже в России оказался и её оригинал.

Но в одном мы с тобой правы: на сегодняшний день в истории татаро-монгольского ига есть ещё очень много тайн. И не только в обороне Козельска или в стоянии на Угре.

Изволь:

– армия Золотой орды насчитывала триста-четыреста тысяч всадников, и каждый имел по два-три коня для транспортировки оружия, фуража, добычи и для боя, разумеется. Это же почти один миллион голов! Чем их кормить?! Передовые всё съедят и вытопчут, а арьергард?

– кстати, лошади под монголами, как установили учёные, почему-то были вовсе не монгольской породы;

– в самом войске, как свидетельствуют многие источники, большинство ордынцев были вполне европейской внешности, мало того, христиане… Сам Чингисхан, как и большинство его военноначальников с русскими именами-прозвищами, были высокими, светлоглазыми, с большими русыми бородами. Да будет тебе известно, что у мужчин монголоидной расы борода практически не растёт;