Шагнуть в неизвестность - Юрий Иванович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опять только отрицательное мотание головой.
— Тогда что вас здесь так заинтересовало? — Вопрос хоть и чисто абстрактный, потому как здесь ничего интересного существовать не могло по сути, но прозвучал строго. Настолько хотелось хоть слово услышать от девушек.
Как ни странно, но и в этот раз они не ответили. Все та же, похоже более старшая и авторитетная, красавица просто чуть пригнулась и ткнула пальчиком в какой-то рисунок. По всем понятиям рисунка на каменной стене просто не могло быть, но там и в самом деле что-то виднелось. А когда ветеран присмотрелся лучше и осознал, что именно там нарисовано, то стал наливаться краской от бешенства и праведного гнева.
— Кто?! Кто посмел это сделать?!
Девушка умудрилась и плечами пожать, и бровями подвигать вопросительно. Причем подобные ужимки показались Крусту до странности знакомыми. Просто в тот самый момент он был весь под впечатлением пошлого рисунка: мужское достоинство с сопутствующими ему атрибутами.
«Кто это мог сделать? Неужели те два парня? За что и получили в нос от возмущенных красавиц, а потом придумали другую причину инцидента. Тогда сразу понятно их нежелание подавать жалобу. Но если это не они? Вдруг эти самые паломницы так побаловаться решили? Ведь никого не поймал на горячем! — Не выпуская своего перекрученного посоха из левой руки, он деловито правой достал из-за пояса небольшой нож, пригнулся и попытался содрать лезвием вульгарное непотребство, — Что за дурацкие шутки? Да что же творится?!»
Рисунок совсем не оказался рисунком! А совершенно иным по цвету, но весьма однородным по составу участком плиты. Словно контуры другого цвета проступили изнутри!
Точно так же в малоприметных местах лабиринта проступали и проступают перед глазами редких счастливчиков легендарные символы-значки. Только те геометрические и художественные обозначения видны в виде неглубокой резьбы по камню и раза в два меньше, тогда как явный рисунок выделялся величиной в ладонь взрослого мужчины. Вдобавок водрузить нечто подобное на собственный герб не осмелится ни один здравомыслящий человек.
Как бы данный казус ни случился и что бы он ни означал, но он отныне существовал и его не смыть и не уничтожить с помощью зубила с молотом. Да и не положено как бы оспаривать то, что решил сам Пантеон показать людям.
Поэтому вновь распрямившийся хранитель прикрыл стену своим балахоном и заверил требовательно взирающих на него девиц:
— Какие только вандалы в святые места не проходят! Но мы обязательно разберемся, отыщем и накажем виновных. А вам я бы посоветовал помалкивать об этом случае и преспокойно продолжать осмотр Пантеона. Всего хорошего! Счастливого дня!
Но паломницы и не пошевелились, чтобы уйти. Мало того, одна из них стала делать вид, что тщательно осматривается, а потом с жутким произношением выдавила:
— Искать виновных!
— Да нет, нам помощников не надо, сами справимся.
Понятно, что задавать вопрос, не видели ли они, кто это сделал, было бессмысленно, это Круст понимал. Но вот коверкающий нормальные слова акцент уже основательно подтолкнул к единственно верной мысли. Слишком много получаюсь совпадений в одежде, поведении и произношении этой троицы с одним человеком. Не говоря уже про ужимки и хитрющие попытки все вытянуть из собеседника, а самому при этом и слова не сказать. Точно так же себя вел недавний, слишком зачастивший сюда паломник. Тот самый, о котором в последние дни велось столько разговоров и пересудов. Оставалось только развеять последние сомнения, и хранитель с терпеливостью опытного учителя младших классов стал вопрошать:
— Насколько я понял — вы из очень-очень дальнего далека? — Расплывчатое пожатие плеч. — Скорее всего, с Пимонских гор на восточной оконечности нашей империи? — Настороженное молчание, — И вы все — сестры? — Первый несмелый кивок, — И здесь в столице разыскиваете своего брата? — Сразу три синхронных кивка, — И зовут его Борей?
— Борис! — с надеждой в голосе воскликнула старшая красавица.
— Не знаю, может, у вас в горах его чуть по иному называют, но здесь он представился Бореем. Вот такого роста, — И хранитель ладонями показал высоту описываемого им парня, его худобу, а также обрисовал словами, как тот выглядит, почему так мал и в каком возрасте стал инвалидом при падении.
В конце этой сценки все девицы завизжали от восторга, запрыгали на месте, словно дикие козы, и чуть не полезли к ветерану целоваться. При этом они радостно восклицали, перебивая друг друга:
— Да, да!
— Это он!
— Борис! Борей!
— Где он!
— Нам надо его срочно увидеть!
— Быстрее!
А вот с того самого момента чем-то еще порадовать паломниц Крусту было нечем. Скорее наоборот. Только вот ни ему, ни остальным коллегам только истерик в самом Пантеоне не хватало. Поэтому он выставил правую ладонь вперед и стал строго шикать на расшумевшихся красавиц:
— Тихо! Тихо! Здесь нельзя так голосить! Остыньте! И если хотите знать, где Борей остановился…
— Хотим!
— Хотим!
— Хотим!
— …то следуйте за мной, я проведу. По счастливой случайности именно я и поселил Борея в южную пейчеру к своему старому приятелю Емляну. Э-э-э… может, помочь?
Он весьма удивился, как девицы лихо помогают друг дружке собраться, накинуть на спины рюкзаки, закрепить те оригинальными затяжками и ремнями и оправить широкополые плащи накидки. При этом жестами давая понять, что ни в какой помощи не нуждаются.
— Ладно, тогда идите за мной, выведу вас к выходу самой короткой дорогой. А уже там посмотрю для вас какого-нибудь провожатого до нужной пейчеры. Может, и сам проведу, если все спокойно.
Они уже вышли в зал, и зрачки у девушек забегали в глазницах с утроенной скоростью.
Опасаясь, что красавицы заработают косоглазие или споткнутся о встречных паломников, Круст немного снизил скорость.
— Что, еще здесь не были?
— Угу.
— Нуда, с самого утра вы как раз сюда по восточным анфиладам и успели добраться.
А здесь самые величественные залы.
Девицы шли за ним дисциплинированной цепочкой, рассматривая красоты выпученными глазами, и продолжали «угукать» от восторга. И от их реакции на увиденное в голову приходили вполне логичные мысли: «Кажется, они еще более дикие, чем их братец. Полдня шататься по Пантеону, отыскать пошлый, пусть и уникальный рисунок, но не слишком спешить в самые светлые и знаменитые залы — это уму непостижимо. И на расправу они скоры, кулаком готовы любого встречного приветить. Кстати, кто из них так любит драться? — Хранитель оглянулся, присматриваясь, с какой легкостью девушки продолжают движение с тяжеленными рюкзаками, — Выносливые! Похоже, они все обучены себя защищать с младенчества. Недаром Борей утверждал, что его сестры великие фехтовальщицы. По словам Мансаны, он и про злость сестричек упоминал. Хм! А ведь в пейчерах не трагедия со слезами может произойти, а фирменный скандал с побоищем. Попробуй таким дикаркам объясни, почему братца не уберегли! Да еще инвалида покалеченного. Придется и в самом деле лично вести их туда и уже на месте сделать так, чтобы не сразу вся правда раскрылась. Пусть они сами вначале денек обживутся, с дороги успокоятся, да и мы с Емляном их морально подготовим, момент должный выберем».
Вот с такими мыслями один из старших хранителей и привел паломниц к выходам из кургана. И уже там решил коротко переговорить с коллегами, предупреждая о своем отсутствии. Пока обменивался несколькими фразами, троица красавиц ушла вперед, остановилась на вершине лестницы, ведущей в город, и принялась с такой интенсивностью и восторгом обмениваться мнениями и впечатлениями о панораме, что совершенно забыла про чужие уши. Так что Крусту удалось довольно много подслушать и вполне сносно понять той жуткий горный выговор, которыми пользовались уроженки Пимонских гор.
— Это сказка! Я своим глазам не могу поверить!
— Одной себе я бы тоже не поверила! Хорошо, что нас трое!..
— И воздух! Вы чувствуете, какой он необычный?
— Да здесь все необычно! Кто бы мог подумать, что тут такие дома, стены…
— Да! Красотища!
— Только вот куда Борька подевался? — чуть не рычала от злости самая старшая девица, — Уж мог бы время рассчитать да нас встретить как положено!
— Ха! От таких красот у кого угодно мозги свихнутся, — фыркнула одна из сестриц, — Небось обо всем на свете забыл да по крепостным стенам лазит.
— Сомневаюсь, он стал более ответственный, — заступилась за брата третья девушка. — Скорее, он приболеть мог.
— Тогда его счастье! Иначе я ему рога обломаю! — пригрозила самая старшая сестра.
Услышав такое резкое и жутко негуманное высказывание, хранитель сочувственно поежился: «Ну и семейку имел парень».
Затем громко кашлянул, привлекая к себе внимание и опасаясь, чтобы его не обвинили в подслушивании:
