Проповедь и преподавание по Ветхому Завету: Руководство для Церкви - Уолтер Кайзер - мл.

Обладание Божьим словом по ценности и пользе не было мелочью, так как по важности оно уступает лишь дару, данному в Его Сыне. Но в трудные времена простого обладания Божьим словом недостаточно для укрепления общины. Фактически, длительное пренебрежение Его словом может привести к тому, что Бог Сам будет редко передавать Своё послание, чтобы лишь немногие могли его обнаружить и с пользой применить. В таком случае смертные не смогут создавать, копировать или заменять Божье послание сомнительной альтернативой.

Такой дефицит Божьего слова указывал на то, что Бог осуждает Свой народ и его лидеров, способствовавших тому, что Его слово исчезло. Подобную ситуацию мы видим в страшных словах пророка Амоса (Амос 8:11–12):

Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод, — не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних. И будут ходить от моря до моря и скитаться от севера к востоку, ища слова Господня, и не найдут его.

Иногда Бог даёт нам то, чего мы хотим (когда мы отказываемся слушать Его слово), но вместе с этим Он посылает и истощение нашим душам (Пс. 105:15). В таких случаях Бог посылает тишину, тьма наших дней сгущается, поглощая нас невыносимой печалью и унынием.

Единственно известное средство решения этой проблемы — возглас, услышанный в эпоху Реформации: post tenebras lux! — «После тьмы — свет!». Вот почему Кальвин и его преемники сделали заключение, что сеет может прийти к Божьим людям и в Женеву (Швейцария) только через проповедь Писания. Поэтому Женевским церковным постановлением 1541 г. предписывалось читать шесть проповедей в неделю. Одна из них произносилась в воскресенье на рассвете, следующая произносилась в обычное время в 9 утра. Катехизис для детей преподавали в полдень, после чего в 3 часа дня следовала очередная проповедь; также проповеди читали по понедельникам, средам и пятницам. Считалось, что только таким способом можно было вернуть свет и рассеять тьму. Не последовать ли нам примеру жителей Женевы, установив нечто большее, чем 25-минутное назидание или 10-15-минутная тематическая проповедь в воскресное утро как единственный источник для нашего христианского роста в течение всей недели? Имеют ли ветхозаветные тексты, исключенные из проповеди, свои специфические функции в передаче Божьей истины? Не следует ли нам включить в расширившийся таким образом спектр библейских текстов ветхозаветные тексты, которые играют свою специфическую роль в проповеди и поучении?

Слово Божье может быть таким же внезапным и шокирующим для нас, каким оно было для священника Илия (1 Цар. 3:2-14). Это было потрясающее призвание: несколько раз Бог призывал юного Самуила (ст. 2-10). Слова «звать», «призвал» появляются не менее 11 раз в ст. 4-10. Однако Бог не упрекает Самуила за несообразительность и медленный ответ, Он просто: «… пришел… и стал, и воззвал, как в тот и другой раз» (ст. 10). Терпение и нежность нашего Господа просто изумительны.

Но таким же изумительным и потрясающим является и содержание Его слова. В нашем случае это было то слово, которое Господь хотел передать Илию через Самуила. Суверенный Бог сказал: «вот, Я сделаю дело в Израиле, о котором кто услышит, у того зазвенит в обоих ушах» (ст. 11). Поскольку Илий был неспособен обуздать своих сыновей, Бог осуждает его семью и вина его рода никогда не сможет быть искуплена жертвами и приношениями (ст. 12–14). Следовательно, слово Бога для одних может быть благословенным призывом к служению Ему, а для других — карой за неспособность действовать в соответствии с Его словом, объявленным ранее.

Поступая так, Бог демонстрировал Свою полную суверенность и верховную власть над всем (1 Цар. 3:15–18): Он не зависел ни от того, кто передавал Его слова (ст. 15–17), ни от слушателей (ст. 18). Таким образом, Писание учит нас говорить «Аминь» не только в ответ на благословения Божьи, но и в ответ на Божье наказание.

История Самуила заканчивается тем, что Бог доверяет ему Свои слова как служителю (1 Цар. 3:19-4:1а). Фактически, Бог показал, что: «…не осталось ни одного из слов его неисполнившимся» (3:19). Здесь Бог подтвердил и защитил божественный авторитет слов, произнесённых Самуилом. И именно это в наши дни подтверждает важность проповеди по Ветхому Завету — наивысший авторитет Самого Господа.[7]

Одним из трагических последствий отделения Ветхого Завета от Нового является неспособность верующих людей увидеть, что жизнь, служение, смерть и воскресение Иисуса были ясно предсказаны задолго до того, как стали реальностью. Рассматривая более ранний Завет как нехристианское послание, мы не ожидаем найти в нём что-либо христологическое или мессианское и таким образом извлечь пользу из его изучения, не говоря уже о чтении, преподавании или проповеди по Ветхому Завету. Но подобный взгляд несостоятелен в свете доказательств, которые предлагает нам сам текст.

Мессия — в самом сердце послания пренебрежённой части Библии. Например, по подсчетам раввинов, Ветхий Завет содержит 456 отрывков, которые относятся непосредственно к Мессии или к мессианским временам.[8] Даже если это количество преувеличено в силу специфических стандартов исследования, используемых в некоторых сообществах, то и после сокращения списка оно остается довольно впечатляющим.[9]

К сожалению, значительная часть современных учёных разделяет скептический подход к мессианским представлениям авторов Ветхого Завета. Типичным для таких рассуждений является заключение, к которому приходит Иоахим Беккер: «Нет никаких доказательств существования настоящего мессианства до 2 века до Р.Х.».[10] Беккер пытается уверить нас, что свидетельства пришествия Мессии появляются лишь на пороге Нового Завета! Удивительно то, что Беккер осознаёт противоречие между собственными выводами и верой христиан первого века, которые не имели Нового Завета, даже его части. Он признаёт: «Подобное заключение [которое он сделал выше] противоречило бы одной из центральных тем Нового Завета, который с невиданным постоянством, интенсивностью и единодушием настойчиво утверждает, что приход Христа был заранее провозглашён в Ветхом Завете. Историко-критический метод не может не учитывать это свидетельство Нового Завета».[11] Беккер пошёл ещё дальше в разрушении своих же заключений. Он пишет: «Искать Христа на каждом этапе истории Израиля и Ветхого Завета не только верно, но это обязанность, возложенная на нас боговдохновенным свидетельством Нового Завета, значение которого мы должны стремиться понять».[12]

Действительно, существует согласованная система ветхозаветных мессианских пророчеств, в точности исполнившихся в Новом Завете. Очень немногие заметили органичное единство в совокупности; часто довольствуются гораздо меньшим, наугад выбирая отдельные стихи то здесь, то там.

Толкователю не нужно выжимать мессианский смысл из Ветхого Завета с помощью двойного значения отдельных отрывков. Напротив, он должен уметь показать, что ветхозаветные авторы осознавали бесспорную связь между временными/ историческими событиями, описанными в их пророчествах, и их наивысшим исполнением в Мессии — и это должно быть сделано обоснованно, без пренебрежения общепринятыми правилами толкования.

Те, кто доказывает, что мессианское значение, указывающее на Иисуса как на Мессию, глубоко скрыто в тексте, противоречат апостолам, которые смело заявляли, что события, имевшие место в жизни Иисуса, произошли в точности, как предсказывал Ветхий Завет! Ветхий Завет не может иметь более очевидного значения наряду со скрытым христианским значением. Иначе цитирование стихов для попытки убедить неверующих в том, что Иисус есть полное исполнение ветхозаветных предсказаний, равнялось бы глупости. Если мы ошибочно полагаем, что это значение было скрытым в более раннем откровении Бога, то как оно может убедить тех, кто размышляет, был ли Иисус посланным от Бога, согласно Божьему предвечному плану?

Джеймс X. Чарльзворт утверждает, что «в Ветхом Завете термин «мессия» не означает последнего Божьего посланника в истории спасения… Новозаветное понятие о Мессии связано с Ветхим Заветом через богословие раннего иудаизма».[13]

Но это утверждение упускает многократные утверждения самого Ветхого Завета. Действительно, понятие Мессия используется всего 9 раз в отношении Помазанника, пришедшего в лице Иисуса Христа.[14] Тем не менее, и иудеи (особенно накануне христианской эры), и ранняя церковь находили довольно много текстов (возможно, даже сотни), поддерживающих мессианское толкование, о чём мы уже говорили выше.

Уже в день Пятидесятницы (Деян. 2:16–36) апостол Пётр использовал Ветхий Завет, чтобы показать, что смерть, погребение и воскресение Иисуса были ясно предсказаны его авторами. Пётр обращается к пророку Иоилю (2:28–31), псалмопевцу (Пс. 15), к словам царя Давида (2 Цар. 7, Пс. 109) — и пункты его речи становятся началом возникновения новозаветной литературы.