Великие противостояния в науке. Десять самых захватывающих диспутов - Хал Хеллман

Урбан не начинал строительства собора Святого Петра, однако оно подошло к завершению именно во время его правления. Его присутствием отмечен не только балдахин, но и все в огромном здании. Трудно не заметить огромную бронзовую скульптуру, изображающую Его Святейшество с правой рукой, поднятой в благословении или предостережении. Его сопровождают две мраморные фигуры, символизирующие Милосердие и Справедливость. О вкладе Урбана в строительство храма свидетельствует также текст на большой мраморной доске над входом в собор.

Его пчел можно увидеть не только среди лавровых листьев, украшающих колонны под балдахином, но и по всему Риму. Они изображены также на стенах огромного Дворца Барберини, в котором сейчас расположена Римская национальная галерея. Пчелы украшают и очаровательный фонтан дель Апи.

Одни ученые считают, что пчелы на гербе Барберини символизируют подлинное имя папского семейства — Тафани, что означает «овод». Другие придерживаются мнения, что пчелы представляют собой символ божественного провидения. Третьи же полагают, что пчелы означают усердие и продуктивность, а Папа Урбан VIII действительно занимался строительством и заботился о красоте города. В то же время нельзя забывать и о жале пчелы. Достаточно вспомнить хотя бы дело Марка Антония де Доминиса. Этот ярый еретик умер в заточении до суда, а его тело и работы были сожжены по приказу Урбана в 1624 году.

Именно с этой силой столкнулся Галилео Галилей, когда осмелился бросить вызов могуществу Урбана в начале XVII века. По иронии судьбы, гнев Папы обрушился на Галилея в то время, когда в соборе Святого Петра освящались скульптуры Урбана, Справедливости и Милосердия.

22 июня 1633 года Галилео Галилей предстал перед судом Священной канцелярии инквизиции в Риме. Казалось, что против этого 69-летнего старика ополчилась вся Римская католическая церковь. В свою защиту он ссылался на «жалкое состояние физического здоровья». Под угрозой пыток, заточения и даже сожжения на костре его заставили на коленях «отречься, проклясть и возненавидеть» все дело его выдающейся жизни, посвященной научным размышлениям и труду. Отмеченный «сильным подозрением в ереси», он должен был «с чистым сердцем и искренней верой» отказаться от своей веры в то, что Солнце, а не Земля, является центром Вселенной и что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот.

Поскольку Галилей сделал это добровольно — по крайней мере, на словах, — серьезной кары ему удалось избежать. Например, одним из наказаний было следующее: Галилей должен был раз в неделю на протяжении трех лет читать семь покаянных псалмов. Тем не менее ученого поместили под домашний арест на всю оставшуюся жизнь. Кроме того, была запрещена его книга «Диалог о двух главнейших системах мира — птолемеевой и коперниковой» (1632), которая легла в основу судебного процесса. Ее включили в Индекс запрещенных книг (Index librorum prohibitorum), утвержденный инквизицией.

Предмет спора

Галилея судили десять кардиналов. Самого Урбана VIII на суде не было, но в основе этого исключительного процесса были именно гнев и раздражение Папы. Окончательное решение подписали только семеро из десяти судей, что указывает на отсутствие среди них единодушия.

Возможно, это произошло из-за того, что в то время порог терпения Папы был ниже обычного. Хотя конфликт Урбана и Галилея занял серьезное место в истории науки, он был лишь одной из множества проблем, беспокоивших Святейшего Отца. Тридцатилетняя война достигла своего апогея, армии католиков и протестантов сходились в жестоких битвах по всей Европе. Угроза вторжения заставила Папу заниматься укреплением своей крепости (замка Святого Анджело) и другими оборонными мероприятиями.

В это же время Папу преследовали неудачи в разных сферах. В сложной игре за власть его перехитрил кардинал Ришелье. Он видел, как империя Габсбургов силой вернула себе огромные папские земли. В довершение всего он узнал, что церковные догматы серьезно оспариваются новой наукой Галилея. Перед Урбаном очень четко вырисовывались грядущие катастрофы. Хуже всего было то, что Галилей написал свою книгу языком математики, а не библейским стихом.

Урбан был избран Папой в 1623 году в возрасте 55 лет. До этого он был кардиналом Барберини, которого все считали сердечным, сострадательным и умным человеком.

Он был одним из тех немногих, с кем Галилео мог спокойно обсуждать свою работу. К сожалению, политические неудачи, высокий пост и, возможно, пришедшая вместе с ним власть сделали свое дело. Они превратили сердечного и сострадательного Урбана в человека с крутым нравом, подозревающего всех и вся. Одно из самых больших подозрений Урбана состояло в том, что Галилей обманывает и предает его.

Следуя строгим правилам протокола, Галилей подал свою книгу на изучение церковным цензорам и получил их разрешение. Он ввел в заблуждение всех церковных служителей тем, что представил свои идеи в виде гипотез, что в глазах церкви делало их допустимыми. Галилей думал, что ему почти удалось выйти из трудного положения, издав еретический труд и не вызвав при этом гнева Папы Урбана.

Что заставило Галилео полагать, что ему удастся выйти сухим из воды? До выхода в свет «Диалога» Папа считал себя одним из лучших друзей Галилея и почитателем его таланта. Во время одного визита Галилея в Ватикан, вскоре после избрания Урбана, знаменитому ученому были даны шесть аудиенций. При этом каждая длилась больше часа, что было беспрецедентным расточительством папского времени. По сути, Галилей думал, что может безопасно писать «Диалог» главным образом по причине избрания Урбана на этот высокий пост.

Оба они родились и выросли во Флоренции, оба посещали Пизанский университет, где Галилео изучал медицину, а Урбан — право. Будучи кардиналом Барберини, Урбан даже выступал посредником Галилео в первом противостоянии Святой Палате (официальное название инквизиции. — Примеч. пер.). Тогда, в 1616 году, Галилей был предупрежден, что поддержка гелиоцентрической концепции может грозить ему неприятностями. Тогда же ему сказали, что он может рассматривать эту концепцию лишь как гипотетическую идею. Он не должен представлять ее как реальность и даже думать о ней в этом ключе.

В 1632 году, через 16 лет после этого предостережения, Галилео был уже широко известным и уважаемым ученым. В то время он служил астрономом и философом при дворе великого герцога Тосканы. По всей вероятности, в решении Галилея опубликовать «Диалог» была некоторая доля самоуверенности.

Необходимо отметить, что религия занимала важное место в жизни ученого. Он не был ни насмешливым атеистом, ни воинствующим агностиком. Он посещал в юности Католическую школу, а обе его дочери стали монахинями. Самое главное — он считал себя верным сыном Святой Матери Церкви. Другими словами, он полагал, что действует во благо церкви, а не во вред. Не заботясь о последствиях, он пытался оградить церковь от доктрины, которая, по его мнению, подлежала опровержению.

Доказательство его удивительной лояльности можно обнаружить в письме, написанном в 1640 году, через семь лет после процесса. К тому времени он был слеп и по-нрежнему находился под домашним арестом, принуждаемый на протяжении многих лет ругать свой «Диалог». Несмотря на это, он рассуждает (в письме к Фортунио Лицети) о том, имеет ли Вселенная предел или же она бесконечна. Заканчивается письмо следующим образом: «Только Священное Писание и Божественное откровение могут дать ответ на наши благочестивые вопросы»{3}. Мы видим, что ученый по-прежнему остается искренне верующим человеком, а не революционером с горящими глазами.

Как и итальянский философ Джордано Бруно до него, Галилей склонялся к мысли о бесконечности космоса. В то же время он отказывался обдумывать последствия этого утверждения, одним из которых, несомненно, являлось наличие множества обитаемых миров. В глазах церкви обе идеи были совершенно еретическими. Бруно, который не был так осторожен, как Галилей, защищал свои идеи более недвусмысленными терминами и в итоге предстал перед судом инквизиции. За отказ публично отречься его сожгли на костре в 1600 году. Галилей был хорошо осведомлен о драматическом исходе спора Бруно со Святой Палатой.

Однако он продолжал развивать свои идеи и по-прежнему подвергался из-за них различным нападкам. В молодости Галилей вступал в конфликты в основном с преподавателями университетов в Пизе и Падуе, резко критикуя метафизику Аристотеля. Несмотря на то что он начал поддерживать идеи гелиоцентризма в конце XVI века, до 1612–1614 годов его взгляды не противоречили церковным догматам.

Поэтому ученого удивила такая сильная реакция Папы. Едва кто-либо произносил имя Галилео, как это пытались делать некоторые его друзья в надежде смягчить гнев Папы, Урбан приходил в ярость. Незадолго до судебного процесса Тосканский посол в Риме, хороший друг Галилея, едва войдя в папский кабинет, был встречен сердитым криком: «Ваш Галилей осмелился вмешиваться в такие вещи, в которые не следовало бы вмешиваться, он коснулся самых важных и опасных предметов, которые в наши дни могут взбудоражить общественность»{4}.