Алхимический марьяж Элистера Кромптона - Роберт Шекли

Тридцать лет назад в Антарктиде, на Земле Мэри Бэрд, в городке Амундсвилле, родился мальчик. Родителями его были Бесс и Лиль Кромптоны. Лиль работал техником на шотландских плутониевых рудниках. Бесс была занята неполный рабочий день сборкой транзисторов на местном радиозаводике. У них обоих было зарегистрировано вполне удовлетворительное физическое и умственное здоровье. Ребенок, названный при крещении Элистером, проявлял все признаки отличной послеродовой приспособляемости!

Первые десять лет жизни Элистер рос во всех отношениях нормальным ребенком, разве что был несколько угрюм, но дети часто без всяких на то причин бывают угрюмыми. А вообще-то Элистер был любознательным, подвижным, привязчивым и беззаботным созданием, а по интеллекту даже превосходил своих сверстников.

На десятом году жизни замкнутость Элистера заметно возросла. Бывали дни, когда ребенок часами оставался сидеть в полном одиночестве, уставясь в пустоту и порой даже не откликаясь на свое имя.

Никому не пришло в голову расценить эти приступы зачарованности как симптомы заболевания. Посчитали, что он просто впечатлительный, нервный ребенок, что он предается мечтам и что со временем у него это пройдет.

Периоды зачарованности стали чаще и интенсивнее на одиннадцатом году его жизни. Мальчик сделался раздражительным, и местный врач выписал ему успокоительные таблетки. Однажды, когда ему было десять лет и семь месяцев, Элистер без всякой причины ударил маленькую девочку. Когда она закричала, он попытался задушить ее. Убедившись, что это ему не по силам, он поднял учебник и попытался раскроить ей череп. Какой-то взрослый оттащил брыкающегося, орущего Элистера от ребенка. Девочка получила сотрясение мозга и почти год провела в больнице.

А Элистер, когда его расспрашивали об этом случае, утверждал, что ничего такого не делал. Может, это был кто-то другой. Чтобы он причинил кому-нибудь зло - да никогда! И вообще - ему нравилась эта девочка и он собирался жениться на ней, когда они вырастут. Дальнейшие расспросы привели к тому, что он впал в оцепенение, которое длилось пять дней.

Тогда еще можно было спасти Элистера, если бы кто-нибудь распознал у него ранние симптомы вирусной шизофрении.

В средней полосе очаги вирусной шизофрении существовали в течение многих веков, иногда вспыхивали и настоящие эпидемии - такие, например, как эпидемии кликушества во времена средневековья. Иммунологи никак не могли найти вакцину против вируса. Поэтому обычно, пока шизоидные компоненты были достаточно податливы, прибегали к массированному расщеплению; затем определяли и оставляли в организме доминирующую личность, а остальные компоненты с помощью проектора Миккльтона перемещали в инертное вещество тел Дюрьера.

Тела Дюрьера были способными к росту андроидами со сроком жизни в сорок лет. Однако Федеральный закон разрешал попытку реинтеграции личности по достижении ею тридцати лет. Отторгнутые личности, развивавшиеся в дюрьеровых телах, могли, по усмотрению доминирующей личности, вернуться в первоначальное тело, где все они благополучно воссоединялись друг с другом - но только если расщепление было произведено вовремя.

В маленьком же, заброшенном Амундсвилле местный врач-терапевт прекрасно справлялся с обмораживаниями, снежной слепотой, пингвиновой лихорадкой и другими антарктическими заболеваниями, но в болезнях средней полосы не разбирался.

Элистера положили на пару недель на обследование в городской изолятор.

Первую неделю он был угрюм, застенчив и чувствовал себя не в своей тарелке, лишь изредка прорывалась его былая беззаботность. На следующей неделе он стал проявлять бурную привязанность к ухаживавшей за ним няне, которая, в свою очередь, называла его "милым ребенком". Казалось, под ее благотворным влиянием Элистер снова становится самим собой.

Но вечером на тринадцатый день пребывания в изоляторе Элистер совершенно неожиданно располосовал лицо нянечки разбитым стаканом, а потом предпринял отчаянную попытку перерезать себе горло. В госпитале, куда его поместили, чтобы залечить раны, он впал в каталепсию, которую врач принял за простой шок. Элистеру прописали абсолютный покой и тишину, что при данных обстоятельствах было самым худшим из всех возможных решений.

После двухнедельного ступора с характерной для кататонии мышечной расслабленностью болезнь достигла своего апогея. Родители отправили ребенка в Нью-Йорк в клинику имени Эла Смита. Там незамедлительно поставили точный диагноз - вирусная шизофрения в запущенной форме.

Элистеру было уже двенадцать лет, но он мало соприкасался с внешним миром, во всяком случае, недостаточно, чтобы специалисты смогли выявить его наклонности. Теперь он почти не выходил из состояния кататонии, его шизоидные компоненты становились все более несовместимыми. Жизнь его проходила в каком-то странном, непостижимом сумеречном мире, полном кошмарных видений. Массированное расщепление в таком случае вряд ли могло привести к хорошим результатам Но отказаться от операции значило обречь Элистера провести остаток жизни в клиниках, навеки погребенным в сюрреалистических темницах его разума.

Родители выбрали меньшее из зол и подписали согласие на запоздалую, отчаянную попытку расщепления.

Под глубоким синтогипнозом у него были выявлены три независимые одна от другой личности. Врачи поговорили с ними и сделали выбор. Двум из них дали новые имена и поместили в тела Дюрьера. Третью, собственно Элистера, которую они нашли наиболее подходящей и надежной, оставили в его подлинном теле Все три личности при операции несколько пострадали, поэтому исход ее признали ограниченно удовлетворительным Доктор Власек, лечащий нейрохирург, отметил в своем отчете, что для всех троих в силу их неадекватности нет никакой надежды на последующую реинтеграцию по достижении ими тридцати лет. Слишком поздно было произведено расщепление, и шизоидные компоненты утратили взаимопонимание, а также начисто лишились каких бы то ни было общих черт характера. Он подчеркнул, что о реинтеграции не может быть и речи и что каждому из них придется жить по-своему в пределах собственной суженной личности Стремясь предотвратить нежелательную, да и невозможную попытку реинтеграции, двух Дюрьеров отправили к приемным родителям на планеты Эйя и Йигга. Доктора пожелали им всего наилучшего, сами, впрочем, не веря в это.

Элистер Кромптон, доминирующая личность, оставшаяся в подлинном теле, поправился после операции, но двух третей его натуры, утерянных после отторжения шизоидных частей, ему всегда недоставало Его навек лишили таких человеческих черт, эмоций и особенностей, которые ничем невозможно заменить.