Меня не обманешь! - Джудит Макуильямс

— Вы поедете с мужем в больницу? — спросил фельдшер. — По дороге вы сможете сообщить нам его имя и все остальное.

— Поезжайте, миссис Форестер, — поддержал его полицейский.

Полицейский протянул ей руку, и она забралась в машину. Съежившись на откидном сиденье, она старалась не мешать фельдшеру, который измерял Лукасу давление.

— Скажите, он страдает какими-нибудь хроническими заболеваниями?

— Нет, — ответила она.

— Прекрасно! — Мужчина крякнул, разрывая на груди Лукаса рубашку.

— Далеко еще?

При взгляде на мертвенно-бледное лицо Лукаса ее начинала бить дрожь. Пробивавшаяся щетина резко контрастировала с неестественно побелевшими щеками, придавая ему слегка беспутный вид. Большой кровоподтек, начинающий синеть на левой стороне лица, усиливал это впечатление.

— Скоро приедем. — Фельдшер откинулся назад, когда шофер сделал резкий поворот.

— Вы можете подождать здесь, миссис Форестер. — Мужчина пропустил ее в небольшую комнату, где были только черная виниловая кушетка и оранжевый пластиковый стул. — Присядьте, а я пойду и скажу доктору, что вы здесь, хорошо?

Джослин коротко кивнула и опустилась на кушетку. Сжав пальцы в кулаки, она пристально смотрела на побелевшие костяшки. Крупные слезы, падавшие на них, потрясли ее. Нетерпеливо смахнув их, она вытерла заплаканное лицо рукавом пальто и собралась достать из сумки носовой платок. Но сумки не было. Затуманенными глазами Джослин оглядела комнату и, не увидев сумку, перестала думать о ней. Лукас…

Джослин с трудом подавила приступ панического страха.

— Миссис Форестер, — высокий немолодой мужчина торопливо вошел в комнату. — Я доктор Эдвардз, нейрохирург. Мы только что осмотрели вашего мужа. Продолжается внутричерепное кровотечение, и его необходимо остановить, — пояснил он. — Чрезвычайно удачно, что вы были вместе с ним; в противном случае мы бы потеряли драгоценное время, разыскивая его ближайших родственников.

Джослин содрогнулась. Вспомнив жестокие глаза Билла, Джослин подумала, что он бы не стал спешить со своим согласием на операцию.

Джослин не осмелилась признаться врачу, что она не жена Лукаса. Пока его жизнь в опасности, она будет молчать.

Глубоко вздохнув, Джослин сказала:

— Я подпишу все, что необходимо.

У нее вырвалось рыдание.

— Я знаю, как вам тяжело, миссис Форестер, но постарайтесь не беспокоиться. Результаты вполне удовлетворительные. Уверен, операция пройдет успешно. К Рождеству напоминать ему о том, что произошло, будет только шрам. А теперь попытайтесь отдохнуть. Я пришлю вам секретаря с документами, которые вы должны подписать.

Джослин молча кивнула. Ей оставалось только запастись терпением и ждать, когда закончится операция.

Ожидание показалось ей бесконечным.

Наконец, когда нервы Джослин были уже на пределе, в дверь быстро вошел врач. Его широкая улыбка сказала ей все, что она хотела знать.

Джослин почувствовала облегчение. Она потрясла головой, пытаясь избавиться от неприятного шума, и это движение оборвало ее связь с действительностью.

Прошло несколько минут, прежде чем она пришла в себя и обнаружила, что лежит на кушетке, а над ней склонилось обеспокоенное лицо доктора.

— Как он? — спросила она.

— Вне опасности. Кровотечение остановлено, и, насколько я могу судить, церебральных нарушений нет.

— Насколько вы можете судить? — повторила Джослин. — Что это означает?

— Именно то, что я сказал. Я не увидел ничего, что указывало бы на осложнения от перенесенной травмы. Полицейский принес чемоданы из вашей разбитой машины и сумку, которую вы, очевидно, забыли. Все это в вашей комнате.

— Благодарю вас. Когда я смогу увидеть… мужа? — Ей было непривычно произносить это слово. Непривычно и, как ни странно, естественно.

— Сейчас он в реанимации. Через час мы переведем его в палату интенсивной терапии. А пока я советую вам пойти прилечь. Обещаю, что я приду за вами, как только мы переведем его в палату.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Доктор Эдвардз попросил вас встретиться с ним, прежде чем вы пойдете навестить своего мужа, — сказала Джослин медсестра, когда она подошла к медицинскому посту хирургического отделения.

Джослин почувствовала, что бледнеет. Что случилось? Вчера ночью, когда она навещала Лукаса, он еще не пришел в сознание, но медсестры были довольны его состоянием.

— Лукас не… — Джослин была не в силах договорить.

— Нет, конечно, нет! — поспешила успокоить ее медсестра. — Просто… А вот и доктор Эдвардз! — С видимым облегчением она поспешила прочь, увидев, что врач идет к ним.

Джослин повернулась, нетерпеливо ожидая, когда он приблизится. Если в состоянии Лукаса не произошло ухудшения, то единственная причина, почему доктор настаивает на встрече с ней, означает, что каким-то образом стало известно, что она солгала им.

Вероятно, его волнует ответственность, которую придется нести больнице за проведение операции без соответствующего разрешения.

Джослин расправила худенькие плечи и приготовилась мужественно встретить ярость доктора. Главное, что Лукас вовремя получил необходимую помощь и никакой бюрократ не решал, когда лечение окажется юридически безопасным.

— Миссис Форестер! — Доктор Эдвардз захватил ее врасплох. Если он узнал, что она не жена Лукаса, почему он называет ее так? — С вашим мужем все в порядке. — Врач без труда понял, что скрывается за выражением ее лица.

— Но?.. — продолжила Джослин, чувствуя, что он что-то недоговаривает.

— Не волнуйтесь! Ничего страшного. Просто временная проблема. У мистера Форестера небольшая амнезия.

— Амнезия? — она в недоумении посмотрела на врача.

— Обычное явление при травмах головы, уверил он Джослин. — Это обнаружилось сегодня утром, когда мы привели его в сознание. Память должна вернуться к нему через неделю. Самое большее через две.

— Амнезия, — повторила Джослин. — То есть он не помнит, кто я?

— Сейчас не помнит, — подтвердил врач.

— Как я должна вести себя? — наконец спросила она.

— Самое важное — сохранять спокойствие и не пытаться заставлять его напрягать память. Каждый день он будет что-нибудь вспоминать, пока память полностью не вернется к нему. Отвечайте на любые вопросы, которые он будет задавать, и, главное, старайтесь не волновать его.

— Понимаю, — медленно произнесла Джослин, лихорадочно соображая, что ей делать. В свете последних событий не может быть и речи о том, чтобы признаться, кто она действительно такая. — Когда он сможет выйти из больницы? — спросила Джослин.