Роковой соблазн - Владимир Колычев

– А право имеешь? – спросил он, выстреливая слова.

Костя напряженно промолчал.

– Право доказать надо… Махаться можешь?

– С тобой? – Костя, конечно, готов драться не на жизнь, а на смерть, но хотелось бы обойтись без этого.

– Ну, ты же под крутого косишь…

– Давай! – Костя поиграл плечами, разминая их перед грядущим боем.

– «Стрелка» у нас, а людей не хватает, с нами поедешь. Если отобьемся, живи.

– Э-э… – разволновался вдруг Сашка.

– И ты давай! – Бизон махнул рукой, увлекая их за собой, и вышел из кафе, мощным плечом нечаянно затронув дверной косяк.

Встревоженно громыхнула железная с деревянной обшивкой стенка. Костя на мгновение задумался. Куда это тащит его Бизон, чем все это может закончиться?.. Не хотел он ехать на бандитскую разборку, но Сашка уже ломился за Бизоном, не оставляя выбора.

Под ногой хрустнула консервная банка, кто-то пнул такую же пустую бутылку, и она с глухим перезвоном покатилась по асфальту, но эти звуки растворились в торопливом топоте шагов. Одна толпа шла на сближение с другой – через площадь у стадиона, отданную под вещевой рынок. Торговли еще нет, но враждующие банды уже выясняют отношения. Костя смутно понимал, против кого Бизон вел братву, какой-то там Васюк со своими отморозками, какая-то Севастопольская улица. Раньше он и слыхом не слыхивал про этого Васюка, но шел с ним драться. А битва будет жестокой, не зря же Бизон раздал пацанам стальные прутья. Не бить будут, а убивать. Ему бы повернуть назад, скрыться за небрежно поставленным ларьком с едва просматривающейся на нем надписью «Союзпечать». Сбежать бы, и пусть без него разбираются. Но нельзя, тот же Сашка неправильно его поймет. У Гасана глаза горят, как у волка в погоне за крупным зверем. Лось и на рога поднять может, а он прямо светится от счастья. Сашка всегда любил подраться, но и Костя никогда не отлынивал от этого дела. Но Гасан сейчас чувствовал себя в своей стихии, а он – нет. Ему бы сейчас к плите, к разделочному столу. Тунисских пирожков бы напечь, брик с яйцом называется. Листовое тесто, четыре яйца, двести граммов рубленого куриного мяса, лук, перец, соль. Фарш кладется в тесто, в люля его катать не надо… Люлей отвесят ему сейчас, если он не остановится. И отвесят, и посолят, и поперчат…

Перед глазами мелькали широкие спины в кожаных куртках. Костя старался не заглядывать вперед. Вдруг там толпа человек в двадцать, а у Бизона под рукой и дюжины не наберется. Вдруг предстартовый мандраж станет невыносимым, вдруг ноги повернут назад. Нельзя так, нельзя… Тем более, возможно, все обойдется. Васюк вроде бы побаивается связываться с пролетарской братвой, да и Бизон одним своим видом производит устрашающее впечатление. Сойдутся «братки», поговорят, решат вопрос миром и разойдутся. А Костя получит поблажку или даже полное освобождение от бандитского налога. Он же не отказывался от драки, смело поехал на разбор и в бою бы не отступил…

– А-а! – заорал кто-то из вражеской толпы.

Где-то рядом тоже закричали, Костя встряхнулся, и сразу в уши хлынул хор дико ревущих голосов.

– А-а-а!

Ощущение такое, будто он вынырнул из воды в самую гущу морского боя. И тут же перед глазами всплыл зверский оскал вражеского бойца. Только что перед Костей шла чья-то спина, и вдруг он оказался лицом к лицу с противником, который метил в него кулаком. В лучах заходящего солнца тускло сверкнула сталь – это надвигался на него шипованный кастет.

Не будет никаких выяснений, не уйдут отморозки, да и Косте уже не улизнуть. Выход у него сейчас один – биться до последнего… Об этом он подумал, когда шип кастета чиркнул по щеке. Вроде бы и момент удара уловил, и реакция не подвела, но совсем увести голову не смог. По скользящей рука с кастетом прошла, но ведь больно!

Боль взбесила Костю, он вдавил стальной прут в живот врага, оттолкнул его от себя, добавил ногой, отпихивая дальше. И кулаком, с размаха, от всей души, сверху вниз, в переносицу… Противник шарахнулся назад, проседая в коленях, Костя рванул к нему, собираясь добить, но сбоку на голову вдруг опустилось что-то тяжелое. В глазах потемнело, в ушах загудело, но руки не опустились. Костя наугад ударил вправо, подался влево, выгадав драгоценные две-три секунды. Совсем он в себя не пришел, но кулаками молотил без остановки. Стальной прут выпал из рук, но это его ничуть не смущало…

И снова перед глазами всплыла знакомая уже физиономия. Налитые кровью глаза, мясистые раздувающиеся ноздри. Костя снова увернулся от удара, махнул рукой, сшиб противника с ног. На этот раз никто не помешал его добить. Завалив парня на землю, он сначала ударил его кулаком в лицо, затем – ногой по ребрам. Бандит упал, но тут же вскочил на ноги, зло зыркнул на него и рванул в сторону. Туман перед глазами закрывал обзор, нужно было повернуть голову, чтобы проследить за ним взглядом, но тут перед Костей всплыло лицо Бизона.

– Нормально, чувак! – громыхнул он, разглядывая его.

Костя глянул по сторонам. Все, закончилась свара. Одни бегут, другие догоняют, но это уже где-то вдалеке, и голосов сквозь вату в ушах не слышно. Зато слух резал сдавленный стон раненого, к которому и спешил Бизон. То ли ножом парня проткнули, то ли железкой голову проломили. Чуть в стороне от одного лежащего на земле валялся другой, но к этому никто не подходил. Или поздно уже помогать, или это вражеский боец.

Впрочем, для Кости здесь врагов уже не существовало. И друзей тоже. Сашка где-то бегает, а кроме него, больше никто ему не нужен. Пропади она пропадом, эта братва…

Костя повернулся к Бизону спиной и шагнул к машинам, на которых подъехали «братки». Все закончилось, претензий к нему нет, значит, и делать ему здесь нечего. Это бандитские разборки, пусть сами пожинают плоды победы, а ему пора возвращаться к своим делам. А Сашка придет, никуда не денется, не маленький уже.

Голова болела, кружилась, перед глазами плыло, под горлом стоял густой тошнотный ком. И еще в глаза лез пот, смешанный с кровью. Костя провел рукой по голове, вминая пальцы в волосы, нащупал шишку с глубокой, кровоточащей ссадиной на ней. Ничего не скажешь, сильно ударили. Нос распухал, под глазом заплывало; рваная рана на щеке, губа разбита, но челюсть вроде бы цела, зубы на месте. Жить можно…

Он вышел к дороге, но сразу машину остановить не смог. Водители специально жали на «газ», увидев его с поднятой рукой. Вид у него, мягко говоря, не ахти, он все это прекрасно понимал, но все же тихо матерился сквозь зубы вслед проезжающим автомобилям.

Наконец его подобрала белая «шестерка». Водитель хотел что-то спросить в развязном тоне, но наткнулся на его предупреждающий взгляд и прикусил язык. Не хотел Костя говорить, откуда он и почему в таком виде.