Смерть на выживание или Кто не спрятался - я не виновата! (СИ) - Елисеева Валентина

Жена Николая Селиванова заведовала кухней и была шеф-поваром кафе. Кухня размещалась в полуподвальном помещении, до нее не донеслись крики из холла на первом этаже, так что когда пришло время подавать горячее, а муж так и не явился вниз, чтобы дать соответствующее распоряжение, Галина Селиванова отправилась искать супруга и выяснять, какие проблемы у него возникли. Остановленный ею официант, тащивший гостям новую порцию красного вина, посоветовал поискать хозяина в служебном помещении. Галина вытерла мокрые руки о передник и двинулась в сторону комнаты отдыха.

Вздохи и охи за дверью ванной она услышала сразу, как переступила порог.

– Сейчас-сейчас, еще немножко, – пропыхтел ее муж и за дверью интенсивно завозились.

– Осторожнее, нежнее, – негромко упрашивал глухой женский голосок, доносящийся как сквозь вату, – не так резко.

– Не дергайся. Погоди, погоди...

Возня за дверью через несколько мгновений закончилась ликующим воплем Селиванова и женским стоном, полным неподдельного и беспредельного блаженства.

Женский голосок показался Галине знакомым, но из-за полнейшей растерянности и подспудно подступающей ярости она утратила способность размышлять здраво. С твёрдым намерением разобраться в происходящем, Галина вслепую нашарила в чулане старую чугунную сковороду. Действие это произошло чисто инстинктивно, так и угрожающее помахивание найденным орудием поварского труда.

Муж за дверью облегченно пыхтел, включилась вода в душе. Дверь ванной комнаты скрипнула, супруг Галины шагнул через порог и звонкий «Бум!» сопроводил совершенно случайную встречу сковороды с его лбом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Селиванов вскрикнул и осел на пол, его жена ахнула, опуская сковороду и удивлённо рассматривая меховую шкуру, валяющуюся перед душевой кабиной.

– Тетя Галя, что с вами?! – воскликнула перепуганная Вика, выглядывая из-за двери кабинки. – Что вы делаете?!

Галина замерла, уставилась на родную племянницу мужа.

– Это вы что здесь делали? – несколько запоздало поинтересовалась она.

– Костюм панды снимали, я в нем через полгорода шла, чуть от теплового удара не скончалась.

– А-аааа...

Сковорода упала поверх шкуры, а Галина бросилась причитать над безвинно пострадавшим мужем.

– Все бабы – дуры! Бог вас в наказание мужикам создал! Сперва разберись – потом дерись! – гаркнул Селиванов.

– Так я и хотела разобраться, – начала объясняться Галина, но смертельно обиженный муж отмахнулся от заботы жены и пошел прикладывать лёд к наливающейся на лбу шишке.

В классическом, настоящем танце живота главное – показать завораживающее движение всех мышц, чарующе полное владение своим телом, подчиняющееся зажигательной мелодии. Это чувство ритма и пластика, это серьезная физическая нагрузка и еще более серьезная физическая подготовка. Исполняя танец важно не переступить тонкую грань, отделяющую искусство от вульгарности.

– Если вульгарности нет в мыслях и сердце танцора, то ее не будет и в движениях его танца, – любила повторять наставница Вики в искусстве восточных танцев. – Не думай о том, как твое выступление могут интерпретировать зрители, отдайся музыке, получай удовольствие от каждого выверенного движения и тогда ни у кого не повернется язык назвать твой танец пошлым – он будет чист и прекрасен, как утренняя роса.

Так Вика и поступала. Активное движение изгоняло из души злость и расстройство от неудачного прошедшего дня, заряжало бодростью и оптимизмом. Карантин закончился, у конторы снова будут клиенты, а у нее – нормальная зарплата, заметно превышающая тот обязательный минимум, что во время карантина босс выплачивал всем сотрудникам. К сожалению, десятитысячное пособие на детей приходило только на Женьку, так как Насте недавно стукнуло восемнадцать, она в этом году заканчивала школу. Весело этак заканчивала – в дистанционном режиме, даже последний звонок проходил через конференцию в ZOOM, а Настя сидела в кресле в нарядном платье и в домашних тапках на босу ногу – ниже груди её все равно видно не было.

Но во время танца Вика не раздумывала о материальных проблемах, она отдыхала душой. Сегодня у нее было два выхода на сцену: на танец живота и на восточный танец с платком. С блеском исполнив оба номера и сорвав шквал аплодисментов, Вика ушла на кухню перекусить божественной стряпней тети Гали. Там же сидел хмурый дядя Коля, вокруг которого увивалась провинившаяся супруга, бросая на него то жалостливые (на шишку на лбу), то умоляющие о прощении взгляды.

– Садись, Викуля, садись, звездочка наша, я тебя накормлю, – засуетилась тетя при виде племянницы. – Спасибо, что помогла нам сегодня, Ольгу в группе Игоря подменила, а то выставили бы нам претензию за неполное исполнение договора. Как дела у Женечки с Настюшей?

Вика принялась уплетать за обе щеки запеченный в невероятно вкусном соусе картофель и телячьи зразы с черносливом, параллельно рассказывая о делах своей небольшой семьи. Родители Вики утонули в море пять лет тому назад: в честь двадцатилетнего юбилея со дня своей свадьбы они отправились в трехдневный круиз вдоль побережья Черного моря и попали во внезапно нагрянувшую бурю. Вика с братом и сестрой тогда гостила у Селивановых, в дом дяди Коли и принесли страшную весть о том, что их родители не вернутся за ними через три дня, как обещали. Вообще никогда не вернутся.

Вика тогда была девятнадцатилетней студенткой, только перешедшей на третий курс ВУЗа, факультет экономики и управления. Ее сестре Насте было 13, брату – 9 лет, и была бы им прямая дорога в детский дом, если бы не родня. Вика тогда со слезами умоляла социальных работников доверить ей опеку над братом и сестрой, но без помощи Селивановых ей это вряд ли удалось бы. У дяди Коли и тети Гали было четверо собственных детей, за которыми постоянно присматривали бабушка с дедушкой: родители тети Гали, пожилая супружеская пара.

– Где четверо, там и шестеро, даже семеро, хоть тебя официально удочерять уже поздно, – сказал тогда дядя Коля, крепко обнимая дочь единственного брата.

– Я сама возьму опеку над Женькой и Настей, вы просто помогите ее оформить, поручитесь за меня или как там по закону положено, – попросила Вика. – Я совершеннолетняя, я имею право на опеку, как ближайшая родственница!

– Ты неработающая студентка, – напомнила тетя Галя.

– Значит, перестану быть студенткой и пойду работать, но на вашей шее мы висеть не будем, вам своих четверых детей кормить надо и кредит за кафе все соки выжимает, я-то знаю, курсовую работу на базе вашей бухгалтерской отчетности писала, – упрямо ответила Вика и отговорить ее не смогли.

Вика забрала документы из университета и устроилась секретарем-диспетчером в частную компанию пассажирских перевозок. Селивановы помогали, чем могли, но уменьшившаяся семья Вики осталась семьей Вики, и в целом она справлялась, хоть порой было очень трудно: молодой девушке не так легко воспитывать двух подростков. Как ни странно, больше всего конфликтов возникало с Настей, а не с Женей: брат у Вики был мировым пацаном, вдумчивым, флегматичным и на редкость ответственным для своих уже четырнадцати лет. А вот со вспыльчивой, тщеславной, обидчивой Настей приходилось непросто. Однако дети понемногу выросли, стало проще, и год назад Вика восстановилась в университете на заочном отделении.

Рассказав, как прошел последний экзамен ЕГЭ у Насти и об уже известных результатах её первого экзамена по русскому языку, Вика похвасталась, что и сама последний экзамен сдала на отлично и закрыла летнюю сессию без долгов. После ответного рассказа о делах семьи Селивановых, Вика попросила у дяди телефон – позвонить домой. Набрала брата и тот сразу ответил:

– Привет, дядь Коль! Скажи, что Викуся у тебя, а то ее телефон сто лет не отвечает, я тут типа волноваться начинаю.

У Вики потеплело на сердце – брат всегда был ее лучиком счастья в самый беспросветный день.