Русская идея от Николая I до Путина. Книга III-1990-2000 - Александр Львович Янов

Очевидно, что докладчики исходят из представления, что господствует в мировой политике жестокая игра с нулевой суммой, где выигрыш одного обязательно означает проигрыш другого. Правда, будь «от-щепенским» элитам предоставлено слово в этом докладе, они могли бы возразить, что, допустим, элиты слабой и разодранной на части послевоенной Германии ровно ничего безумного не видели в том, чтобы стать «нормальной европейской страной». Более того, были уверены, что именно такое представление о мире как раз и было единственным залогом ее будущего процветания.

И не ошиблись ведь: не помешали Германии недоброжелатели и враги вокруг. Не помешали они и посткоммунистическим восточноевропейцам. Почему же мешают они одной лишь России? Согласитесь, что тут есть, над чем задуматься. Увы, слова в Изборском докладе «отщепенские» российские элиты, разумеется, не получили. Так и остался он, этот основополагающий вопрос, висеть в воздухе…

Под конец доклада становится очевидно, что докладчики начали терять терпение и с некоторой даже угрозой напоминают «отщепенцам», что «наблюдаемые тенденции элит расходятся с декларируемыми претензиями России на одну из ведущих ролей в международных отношениях». Особенно «после Мюнхенской речи Президента, задекларировавшей, что РФ претендует на статус одного из ведущих акторов мировой политики». Короче, хотите быть лояльными власти, так извольте быть лояльны до конца, согласиться с восторгом населения. Забудьте об опыте Германии, которая добилась именно такого статуса без всяких конфликтов с окружающим миром. Прикрикнули, одним словом.

Статистика неумолима, однако

И свидетельство ее беспощадно: что-то и впрямь неладно в Датском королевстве. А именно, число противоречащих населению элитарных «отщепенцев», убежденных, что нет у России, как нет у Германии, никакой особой геополитической миссии в мире, РАСТЕТ. Если тех, кто верил в эту миссию, было в 1999 году подавляющее большинство (83 %), то в 2008, как раз после Мюнхенской речи Путина, было их уже 64 %, а в 2012-и вовсе меньшинство (40 %).

Еще худшие новости для имперцев. Если в середине нулевых почти половина респондентов считала, что национальные интересы России распространяются на территорию СНГ (т. е. бывшей советской империи), то к 2012 году осталось их лишь жалкие 15 %. Таким же примерно (14 %) было число тех, кто включал в сферу национальных интересов России приграничные страны. Тех же, кто, как докладчики (и население), был уверен, что Россия «имеет миссию в масштабах всего мира» остался вообще мизер — 11 (!) %.

Самым обескураживающим, однако, было то, что чем моложе были респонденты, тем УЖЕ определяли они сферу национальных интересов России. «Можно предположить, — уныло констатируют докладчики, — что постепенно геополитические амбиции, унаследованные от советского прошлого, сменятся более трезвой оценкой существующего положения дел. Все больше людей считает, что Россия фактически утратила статус мировой державы и должна сосредоточиться на решении внутренних проблем».

А. Г. Дугин

М. В. Леонтьев

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Но это ведь прямо противоречит, как с негодованием заметили вначале и сами докладчики, всему сегодняшнему курсу внешней политики! За объяснением этого загадочного противоречия они обратились к экспертам Валдайского клуба, тоже, конечно, пропутинского, но живущего все-таки в реальной, а не в параллельной реальности, не в королевстве кривых зеркал, где обитают Изборцы. Но, увы, ничего утешительного и от них они не услышали: «Эксперты объясняют это тем, что сейчас внешнюю политику курирует старшее поколение, по советской инерции склонное к геополитическому мессианству. А им на смену идут молодые прагматики… и мобилизационные стратегии для них непривлекательны».

Так вот в чем разгадка! Путин, Лавров, Сечин и вся правящая сегодня компания, оказывается, просто люди вчерашнего дня. И завтрашние «молодые прагматики» готовятся сказать им, как солдаты из знаменитой поэмы Маяковского: «Которые тут временные? Слазь, кончилось ваше время». Так не объясняет ли это мрачные предчувствия Изборцев? И истерические вопрошания А. Проханова «Где ты, Святая Русь?», и суровые заклинания М. Леонтьева о «предательстве элит», и гневные инвективы А. Дугина: «Между российским государством и российским народом стоит антигосударственная и антинародная прослойка — элиты, правящий класс. Эти элиты и есть главная проблема России. Они — классовый… враг»?

Что все это значит? Не готовят же изборцы революцию против «предательских элит». Не намереваются свергнуть «правящий класс». Или готовят и намереваются? Или просто неистовствуют бесы, предчувствуя конец?

Вопросы

Но если у нас нет оснований подозревать докладчиков Изборского (!) клуба в преувеличениях, — а у нас их нет: каждая цифра в этой роковой статистике для них что нож острый — то вся картина путинской России, как с унынием, если не с ужасом воспринимают ее сегодня русские европейцы, буквально переворачивается головой вверх, не правда ли? И объясняется скорее их поверхностным, скажем мягко, знакомством с европейской историей? В том числе и с тем, что именно так, эрой несвободы и кажущейся безнадежности, как раз и завершались до сих пор великие европейские революции?

Да, у диктатуры тоже есть своя временная ниша в революционном процессе. И диктаторы как символы порядка после бурных лет неустройства добивались не только единоличной власти, но и всенародной любви. Кончалось это для них, однако, плохо. Абсолютная власть, как известно, развращает абсолютно. Кружится голова. Отсюда роковые ошибки. Лорд-протектор Кромвель ввязался в гибельную войну с Испанией и взимал для этой войны произвольные налоги не хуже казненного монарха, Бонапарт вторгся в Россию, положив на ее полях свою старую гвардию и объединив против себя Европу. Результаты мы знаем. Важно здесь для нас одно: несмотря на всенародную любовь, оказались диктаторы временщиками. И долго еще приходилось расчищать Авгиевы конюшни, которые они за собой оставляли.

Если верна положенная в основу этого эссе гипотеза, то не должна ли так же завершиться и революция 1991 года? А поскольку случай тут особенно тяжелый, меры после ее завершения понадобятся чрезвычайные. Понадобятся не только «кризисные менеджеры» вроде Ходорковского. Европе тоже придется засучить рукава, чтобы помочь покончить с последствиями последней архаической конвульсии, потрясшей ее со времен мировой войны. И одной гуманитарной помощью дело не обойдется. Без «плана Маршалла для России», на который не решился Запад в эпоху Горбачева и Ельцина, на этот раз не обойтись. И «примирение элит», как в пореволюционной Англии, понадобится. И массовая, так сказать, детоксикация населения.

Есть неудачный «французский опыт» такой детоксикации: наполеоновская легенда терзала Францию десятилетиями после революции. Есть, разумеется, и удачный «германский опыт». Но он потребовал оккупации страны, о которой в нашем случае не может быть и речи. Потому и говорю я о «плане Маршалла для России»: