БОББИ ФИШЕР ИДЕТ НА ВОЙНУ - Джон Айдинау

Слухи о появлении нового вундеркинда постепенно распространялись по шахматному сообществу. Мальчик с таким потенциалом не появлялся с 1920 года, когда девятилетний поляк Сэмми Решевский впервые совершил турне по США. В тринадцать Фишер уже получал приглашения на сеансы одновременной игры, где сражался с несколькими игроками сразу. Один такой сеанс он дал на Кубе, отправившись туда в сопровождении матери. В июле 1956-го он выиграл чемпионат США среда юниоров, став самым молодым победителем за всю его историю. В том же году ему предложили выступить в элитном турнире на Кубок Розенвальда. Это было состязание по круговой системе (каждый участник играет со всеми остальными) для лучших шахматистов страны, считавшееся наиболее престижным в американском шахматном календаре. Тактический шедевр Фишера против Дональда Бирна (брата Роберта) мгновенно, хоть и несколько преувеличенно, стал именоваться лучшей партией века. Ослепительное произведение искусства, многослойное по своей сложности и демонстрирующее отважное, дерзкое видение, эта партия сосредоточенно изучалась по всему миру. По словам международного мастера Боба Уэйда, 17-й ход, которым Фишер (чёрные) отступил слоном на e6, игнорируя нападение на своего ферзя, поднял партию на «непревзойдённую высоту». На самом же деле у Фишера не было никаких альтернатив этому ходу, поскольку все остальные привели бы к поражению; но быстрота, с которой его противник потерпел крах, казались чудом для любителей шахмат. Уже на 25-м ходу стало ясно, что фигуры Бирна в отчаянном положении. Советский гроссмейстер Юрий Авербах говорит, что после этой партии он понял: над шахматной гегемонией СССР нависла угроза.

Фишер превращался в высокого, неуклюжего подростка, и его способности развивались и крепли с невероятной быстротой. Зимой 1957/58 года он снова участвовал в Розенвальдском турнире. На этот раз значимость результата была вдвойне высока: по нему определяли чемпиона Соединённых Штатов и тех американских игроков, которые выйдут в межзональный турнир. Фишер не проиграл ни одной партии и за два месяца до своего пятнадцатого дня рождения стал чемпионом США! Он завоёвывал этот титул ещё восемь раз.

Фишеру четырнадцать. Самый молодой чемпион США среди юниоров через несколько месяцев станет самым юным чемпионом США.

Теперь Фишер попал в заголовки газет. Пресса восхищённо сообщала, что познания в дебютах[8], технические навыки и интуитивные прозрения у этого мальчика такие же, как у ветеранов-гроссмейстеров. В 1957 году Регина написала советскому лидеру Никите Хрущеву письмо с просьбой прислать её сыну приглашение на Международный фестиваль молодёжи и студентов. Однако ответ утвердительный пришёл слишком поздно, чтобы Фишер смог туда поехать. К тому времени он был уверен, что однажды станет чемпионом мира, и готовился посетить Москву, эту Мекку шахматистов, чтобы сыграть с лучшими мастерами. Он отправился в Москву год спустя, на этот раз с сестрой.

Поездка превратилась в кошмар. Дело не в том, что его плохо встречали. Напротив, Советский Союз принял его как почётного гостя, поместив в роскошный отель, предоставив машину, водителя и переводчика. Ему предложили посетить Кремль и Большой театр. Однако Фишер отверг все предложения — он приехал играть в шахматы! По утрам он отправлялся в Центральный шахматный клуб, возвращался в гостиницу пообедать и снова пропадал в клубе до самого вечера, где его противниками, среди прочих, были молодые русские мастера Александр Никитин и Евгений Васюков. Начальнику отдела шахмат Спорткомитета Льву Абрамову, отвечавшему за его пребывание в СССР, Фишер заявил, что хотел бы сыграть с гроссмейстерами. Абрамов утверждает, что обращался ко многим гроссмейстерам, но юный американский чемпион поинтересовался, сколько ему заплатят. Абрамов ответил, что не в обычаях его страны платить гостям. В результате Фишер провел лишь несколько блиц-партий с будущим чемпионом мира Тиграном Петросяном. Даже в том возрасте стремление Фишера к признанию было очевидным. Его неуважение питалось въевшейся в сознание антипатией ко всему советскому, активно подкрепляемой нарастающим антикоммунистическим климатом США. Переводчик Фишера пожаловался начальству, что тот проявляет грубость, и паломничество было закончено. Американские правительственные документы содержат сообщение, что, будучи в Московском шахматном клубе, Фишер назвал русских «стадом свиней» и написал оскорбительную открытку, которую цензор мог показать советским шахматным властям.

Следующие пятнадцать лет карьера Фишера представляла собой длинную, неровную, извилистую тропу; он сводил с ума тех, кто его поддерживал, следуя к желанной цели — сразиться за шахматную корону. В то время, чтобы стать участником матча на первенство мира, необходимо было преодолеть три препятствия. Первым был региональный этап — зональный турнир. Затем международный этап — межзональный турнир. Наконец, победители последнего сходились в битве, называемой турниром претендентов. Победитель этого соревнования получал право встретиться с чемпионом мира в борьбе за титул. Весь цикл чемпионата проходил примерно раз в три года.

Выиграв американский чемпионат, Фишер автоматически попал в межзональный турнир 1958 года, проходивший в югославском курортном городке Портороже. Он самонадеянно объявил, что его стратегия на пути к турниру претендентов — сыграть вничью с сильными гроссмейстерами и побить слабых, и эти прогнозы были восприняты как юношеская бравада. Однако Фишер почти добился обещанного, победив в шести партиях, проиграв лишь две и сделав пять ничьих. Таким образом, он стал самым молодым международным гроссмейстером в истории шахмат. Его игра совершенно справедливо была названа поразительной, дав ему место в турнире претендентов, который должен был проходить на следующий год в Югославии.

Контраст между звёздным статусом в международных шахматах и обыденной жизнью ученика средней школы тяжело выдержать любому пятнадцатилетнему подростку, даже из благополучной семьи, а таковая у Фишера отсутствовала. Он беспрестанно ругался со своей властной матерью. В нем были её собственные черты — к примеру, высокий интеллект. Она являлась великолепным лингвистом, говоря помимо английского ещё на пяти языках — французском, немецком, русском, испанском и португальском. Диплом медсестры в нью-йоркском университете она получила, как говорят (возможно, это преувеличение), с лучшими оценками за всю историю. Подобно Бобби, она обладала врождённой нелюбовью ко всякого рода авторитетам и была нонконформистом. Сложная, бескомпромиссная личность, Регина мало общалась и почти ни с кем не дружила. Часто она вела себя так, будто основной функцией шахматной федерации и правительства США было холить и лелеять талант сына: Регина регулярно посещала заседания федерации, проявляя бурную энергию и пытаясь доказать необходимость большего финансирования её мальчика. Короче говоря, для трудного, необщительного, одержимого и независимо мыслящего подростка она должна была казаться «источником всех трудностей».

В местной школе Эрасмус-холл Фишер вел себя замкнуто и ничем не интересовался; он мало работал и игнорировал навязываемые авторитеты. Он не понимал, как диплом средней школы может способствовать успеху в уготованной ему судьбе и истинной карьере. Учителя видели, что в Фишере кроется чрезвычайный ум, но учить его было невозможно. Иногда на уроках он доставал карманные шахматы, и даже если они оказывались конфискованы, учителя все равно не могли остановить жадные блуждания его ума по шестидесяти четырём клеткам. Возможно, они не осознавали, насколько незащищённым Фишер чувствовал себя вне доски. Как только представилась такая возможность, Фишер оставил школу.

Живя в собственном мире, Фишер не выказывал никакого интереса к внешнему. Тем временем Америка оказалась на краю социального переворота: общество «Saturday Evening Post» Нормана Рокуэлла раздирало в клочья. Самый глубокий раскол проходил в расовом вопросе: улицы захлестнули марши протестов за гражданские права. В 1963 году Мартин Лютер Кинг провел 250 тысяч демонстрантов через Вашингтон, произнеся историческую речь: «У меня есть мечта...» В 1964-м Кассиус Клэй отказался от своего «рабского имени» и стал Мохаммедом Али. В 1968 году на Олимпийских играх в Мехико спринтер Томми Смит, получивший «золото», поднял руку, сжатую в кулак, как символ борьбы негров за свои права. В гетто по всей стране прокатилась волна мятежей. Доктрина Кинга о мирном протесте была отвергнута воинственно настроенными Малколмом X и Стокли Кармайклом.

Правительство Линдона Джонсона всё глубже погружалось в долги, создаваемые не только войной с неравенством, дискриминацией и бедностью, но и постоянно растущими проблемами во Вьетнаме, где было убито 58 тысяч американцев и 300 тысяч ранено. Подсчёт «мешков с трупами» вошёл в язык публичных дебатов и выражений личной боли; антивоенные демонстрации на улицах и в университетах потрясали американские устои. Антивоенное движение слилось с кампанией за равные права, и студенты начинали играть в политике всё более значимую роль.