Золотой Разброс 3. Постскриптум - Всеволод Буйтуров

Кепка нарезала куда-то в тайгу.

— Ловить будем? – спросил Ханов Тогизбей. – А то там впереди поганое болото. Его даже звери стороной обходят. Птицы над ним не летают. И никакой растительности, кроме трухлявых берёзовых пней.

— То что надо! – заверили Шамана Великие Ханы.

Бежит Берёзовый, чувствует, земля под ногами хлюпать начала. Лужа какая-то. Хрен с ней. Можно с таким видео и по лужам побегать. А голова у мерзавца от долгого ношения на ней бересты совсем варить перестала: куда бежать в тайге, дороги не зная?

Как по колено стала чавкающая при каждом шаге жижа, что-то до папараци дошло, попробовал обратно повернуть. А сзади шофёр с монтировкой. А страшнее всего Прохор без всего. Зачем ему монтировка, если вместо кулаков кувалды?

Пришлось дальше и глубже шпарить. Вот уже под задницей болотная вода. Ешё шаг. Что за оказия? Ноги прорастать начали в болотный грунт! Караул! Овощ в болтно-торфяном горшочке из живого человека делают!

— Не человек ты! — Сообщила выскочившая прямо перед носом прорастающего человекопенька кикимора. — Людей в это болото не принимаем. Как и они нас к себе не подпускают. Здесь последняя наша вольная кикиморская территория…и твой последний приют. Будешь вечно тут стоять в своей дурацкой шапке, а мы тебе от скуки жопу щекотать будем! — Кикимора разразилась отвратительным смехом, вырвала камеру из рук завершившего карьеру журналиста (туго в поганом болоте с новыми игрушками), шумно испустила газы, а может просто болотный газ из недр вышел, и, нырнула обратно в гнилую воду…

Париж! Париж?

Или куда уехал цирк

Четырёхаршинный забор, Густой парк, охрана в форме гвардии неизвестного, а может и не существующего государства. У богатых свои причуды. Встреча носила полуофициальный характер. Многие позволили себе явиться в обличии, привычном для их среды обитания. Конечно, люди во фраках, смокингах и визитках имелись в достатке.

А среди них выделялись господа в сценических костюмах из неизвестных театральных постановок, бритые молодые люди в трикотажных штанах с лампасами, военные в мундирах различных армий. На такие мелочи во время рабочих встреч не обращали внимание. Дело не давало возможности терять драгоценные минуты на обсуждение дресскода.

Не было в последнее время никакого дела. Не было Председательствовавшего: наверное, неотложные дела.

Привыкли господа время проводить в этом здании, в этом роскошном зале. Подумали и решили: без начальства даже лучше — никто на мозги не капает, про субсанции и конвертации с дефрагментациями в уши не шуршит.

Особенно понравилась идея безвластия господам банкирам: никто денег не требует под бесконечные обещания мирового господства. Посещать же совещания вошло у господ в привычку.

Решили,быть домику за четырёхаршинным заборчиком самым модным закрытым клубом. Название само просилось. На въезде в парк поместили грандиозную вывеску:

 «Тайное общество»

Клуб ценителе французской кухни

***

Есть ли ещё где-то в живой природе тайные общества, мечтающие о мировом господсте, нет ли на свете таких обществ и лож – нам об этом ничего не известно. И знать не желаем…

Немного о лингвистике

Вопрос, заданный Фирузу Счастливиму на достопамятном концерте в Чумском БКЗ, на самом деле следует формулировать гораздо шире: вместо « На каком языке Вы поёте» следовало спросить «Какой язык не придаёт первостепенного значения вербальной составляющей?

Ответ: Древний язык Подсознания. Творческий замысел Певца воспринимался публикой на подсознательном эмоциональном уровне.

Казалось бы, это упрощает задачу исполнителя: вываливай все эмоции на слушателя и дело в шляпе. Но шляпа здесь ни причём. Любая неточность и неискренность, мгновенно зачеркнут смысл произведения.

Певец-невербал Фируз вселял надежду и радость в сердца людей, потому, что сам многие века жил одной надеждой. Как было сердцам слушателей не открыться перед его музыкой. Бурятские сказания воспринимались носителями других языков также совершенно органично.

На Празднике Лесной Благодати Великий Хан Фируз с удивлением обнаружил: все гости от серой мышки до великана-мишки, все люди и Духи говорят на своих языках, абсолютно уверенные в понимании.

Тонкий слух Фируза различал каждое слово, каждую интонацию в этом разноязычном гомоне. Вот он – Древний Язык Единения. С тех пор ответ на вопрос публики о языке не представлял для артиста никакой сложности. Он прямо так и отвечал:

— Я пою на Древнем Языке Единения. Мои соплеменники, к сожалению, сами могут общаться на этом языке с другими народами всего один день в году. Но все люди и мои сородичи в том числе, при правильной подаче материала, воспринимают всё искренне сказанное человеком владеющим Древним Языком круглый год.

Карьеру певца Фируз не оставлял. Сам тянулся к сцене и коллектив свой на улицу выгонять не хотел. Благо, теперь имело Племя двух Великих Ханов. Не беда, если один из них почти всё время на гастролях…

Хорошо знакомый берег №…

Ли-ли, Ли-лия, Ли-лиан и А-гафья

В жаркий полдень после купания можно и на песочке позагорать на берегу Могучей Реки. Солнце и ветерок гнус отгоняют. Шаг ступи в лесную чащу, тут же мошка да комары загрызут. А на солнышке только редкие неповоротливые слепни, да и тех пора уже почти отошла.

Поплавали сестрички, улеглись на песок.

— Пора нам, Лилия, домой собираться. Загостились. — Обратилась Лилиан к сестре.

— Чего здесь-то не живётся? Не гонит никто. — Удивилась Лилия.

— Верно, не гонит. Только ты в Тайге с мужем да детьми у себя дома, а я в гостях. Мой дом в Париже. — Отвечала Лили. – Я ведь женщина состоятельная, благодаря щедрости и порядочности графа Толстого. Замуж хочу. И никаких прыжков по Времени!

— Что, и нас навещать не будешь? — почти обиженно спросила Лилия.

— При чём тут…вы точно для меня в своём чуме место постоянное забронировать должны. Не отстану.

— Везёт некоторым. — Без зависти, но грустно протянула Лилиан.

— Кому это некоторым? — поинтересовалась супруга Хана.

— Тебе и Парижанке, к примеру.

— Чего прибедняешься. Или Верхнеудинск тебе не нравится?

— Да что там Удинск? Жить как? Придётся на Ваших хлебах существовать.

— Бедная ты бедная сестрёнка. Нам бы с Прохором в такой бедности пожить!

— Тьфу-тьфу! Сплюнь и не говори так больше! Что за жизнь у меня была? Отдала Лилия меня в полную собственность влюблённому идиоту. К тому же и прихвостню Ложи. Кстати, кто-нибудь помнит, в какой город мы его бомжевать распределили?