Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют - Валерий Замулин

Учитывая данное обстоятельство, я постарался уделить должное внимание этой стороне оборонительной операции, показать, что победа на юге Курского выступа (как, впрочем, и в битве в целом) добывалась тяжёлым трудом не только личным составом восьми танковых и механизированных корпусов, но, в первую очередь, сотнями тысяч красноармейцев и командиров тридцати пяти пехотных дивизий, раскрыть слабые и сильные стороны советских стрелковых соединений, участвовавших в ней, их численность и потери в каждом сражении на трёх главных направлениях.

Работа с документами советских стрелковых дивизий и корпусов оказывалась наиболее трудоёмкой и всегда вызывала большие сложности. Причин этого несколько. Во-первых, в условиях тяжелейших боёв штаб часто сам не знал о реальном состоянии соединения по несколько суток подряд, так как не получал необходимой информации из подразделений и частей. Во-вторых, в ходе операции «Цитадель» противник большое значение придавал выявлению мест дислокации и уничтожению штабов и пунктов управления наших войск. Поэтому часто, ещё до начала атаки в результате мощных авиаударов и артналётов гибли офицеры, отвечавшие за учёт, сгорали документы, выходила из строя связь. В-третьих, в действующей армии существовала такая практика, когда значительная часть офицеров управлений даже армейского и корпусного звена в напряженные моменты направлялась на передовую «в помощь» командирам полков и даже батальонов. В результате в штабе оставалось минимальное количество офицеров, и каждый из них был не в состоянии выполнять обязанности за несколько человек одновременно. В-четвёртых, в ряде случаев командиры частей, ссылаясь на объективные причины, сознательно не передавали или занижали цифры убыли личного состава, стремясь скрыть свои просчёты и ошибки. Всё это в комплексе привело к тому, что хотя основная часть пехотных соединений Воронежского фронта не находилась в окружении и, по меркам войны, их штабы работали в достаточно благоприятных условиях, сегодня их архивные фонды в ЦАМО РФ за период Курской битвы очень скудные, документы разрозненные и не дают полного представления даже о том, какие событиях происходили в их полосе.

Поэтому надеюсь, что собранный по крупицам за несколько лет достаточно обширный материал, публикуемый в книге, будет интересен читателю и оценен по достоинству исследователями Курской битвы.

Изучение столь масштабного события прошлого— это большой кропотливый труд, который не под силу одному человеку. Мне повезло, на мою просьбу о помощи откликнулись многие добрые и порядочные люди: ветераны минувшей войны, действующие офицеры Российской армии, сотрудники архивов, исследовательских институтов, увлечённые и неравнодушные к истории нашего Отечества граждане США и Германии. Сердечно благодарю всех, кто словом и делом помог мне при сборе документального материала, в личных беседах и письмах делился своими воспоминаниями и мыслями о событиях, участниками которых они были, переводил тексты и вёл поиск фотографий.

Особую признательность хочу выразить единомышленникам, чей вклад в это издание трудно переоценить. Это ректор Белгородского государственного университета, доктор социологических наук, профессор Леонид Яковлевич Дятченко, первый заместитель начальника Центрального архива Министерства обороны России полковник Сергей Иванович Ярош, историк Алексей Валерьевич Исаев и гражданин США Гари Диксон.

Глава 1

СРАЖЕНИЕ ЗА ПРОХОРОВКУ НАЧАЛОСЬ

Гвардейский марш к Прохоровке

К исходу 5 июля 1943 г. Генеральный штаб РККА понял, что им была допущена ошибка при определении района, из которого противник нанесет главный удар по войскам, удерживающим Курский выступ. Поэтому вопрос об усилении Воронежского фронта встал уже на второй день немецкого наступления. К утру 6 июля генерал армии Н. Ф. Ватутин приказал выдвинуть на второй оборонительный рубеж все резервы фронта. Вместе с тем уже к 7 июля в полосу 6-й гв. и 1-й ТА была переброшена часть сил с участков 40-й и 38-й А, незадействованных в отражении главного удара ГА «ЮГ». Следовательно, практически на третий день оборонительной операции Николай Федорович Ватутин исчерпал возможности усиливать опасные направления.

6 июля по согласованию с Генштабом командование фронта обратилось с просьбой к Верховному об оказании помощи стратегическими резервами Ставки ВГК. С трудом, но все-таки И. В. Сталин согласился с предложением A. M. Василевского и удовлетворил просьбу Н. Ф. Ватутина о передаче ему части сил Юго-Западного и Степного фронтов. На белгородское направление двинулись два отдельных танковых корпуса: 2-й и 10-й и две армии: 5-я гв. танковая под командованием генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова и 5-я гв. общевойсковая — генерал-лейтенанта А. С. Жадова. Причем все эти соединения и объединения должны были выходить и действовать в одном и том же районе — железнодорожной станции Прохоровка.

Первыми в указанное место вышли отдельные танковые корпуса. К 19.00 7 июля 10-й тк генерал-лейтенанта В. Г. Буркова из состава 5-й гв. А сосредоточился под Прохоровкой. В это время с Юго-Западного фронта двигался 2-й тк генерал-майора А. Ф. Попова. Марш его бригад и полков в район свх. «Комсомолец» — ур. Сторожевое уже детально описывался, поэтому останавливаться на нём не будем. Гвардейские армии подошли несколько позже, места их окончательного развертывания в ходе переброски уточнялись несколько раз. Так, 8 июля в 15.40, когда одна из них — 5-я гв. ТА была уже на марше в районе Старого Оскола, Н. Ф. Ватутин и Н. С. Хрущёв докладывают в Ставку:

«На прохоровское направление выведены вновь подошедшие два танковых корпуса (10-й и 2-й), которые за счет резерва фронта усилены двумя противотанковыми артдивизионами 85-мм пушек и двумя минометными полками.

Противник, несмотря на огромные потери, настойчиво стремится прорвать наш фронт на обоянском направлении.

Не исключено, что он будет продолжать усиление своих войск на обоянском направлении, стаскивая их с других участков фронта, главным образом с участка Юго-Западного фронта и Южного фронта

Для более прочного прикрытия обоянско-курского направления, а главное, для обеспечения своевременного перехода наших войск в контрнаступление в наиболее выгодный момент, считаем необходимым теперь же начать быстрое выдвижение:

а) армии Жадова — в район Обоянь, Прохоровка, Марьино,

б) танковой армии Ротмистрова — в район Призначное (10 км восточнее Прохоровки), Короча, Скородное.

Кроме того, просим усилить авиацию Воронежского фронта двумя истребительными и одним штурмовым авиакорпусами»[4].

Москва согласилась с этим предложением и отдала приказ: выдвинуть 5-ю гв. А на тыловой армейский рубеж на участке Обоянь — Прохоровка, a 5-ю гв. ТА предварительно сосредоточить в тылу Воронежского фронта — юго-западнее г. Старый Оскол, и быть в готовности продолжать движение в район железнодорожных станций Ржава и Прохоровка.

О том, как был получен приказ о включении 5-й гв. ТА в состав Воронежского фронта и выдвижении ее из мест основного базирования в район г. Старого Оскола (в ту пору Курской обл. — В.З.), а затем и под Прохоровку, П. А. Ротмистров так вспоминал в книге своих мемуаров:

«…5 июля 1943 года начальник штаба Степного фронта генерал-лейтенант М. В. Захаров сообщил мне по телефону, что на Центральном и Воронежском фронтах завязались ожесточенные бои.

В основной состав нашей армии дополнительно включается 18-йтк генерала Б. С. Захарова. Свяжитесь с ним. Приведите все войска армии в полную боевую готовность и ждите распоряжений, — потребовал он.

…на следующий день (6 июля. — В.З.) в армию прилетел командующий Степным фронтом генерал-полковник И. С. Конев. Он уже более подробно информировал меня о боевой обстановке.

— Наиболее мощный удар противник наносит на курском направлении из района Белгорода.

— В связи с этим, — сказал Иван Степанович, — Ставка приняла решение о передаче Воронежскому фронту 5-й гв. ТА и 5-й гв. А. Вам надлежит в очень сжатые сроки сосредоточиться вот здесь. — Командующий очертил красным карандашом район юго-западнее Старого Оскола.

Примерно через час после того, как улетел И. С. Конев, позвонил по ВЧ И. В. Сталин.

— Вы получили директиву о переброске армии на Воронежский фронт? — спросил он.

— Нет, товарищ Иванов, но об этом я информирован товарищем Степиным.

— Как думаете осуществить передислокацию?

— Своим ходом.

— А вот товарищ Федоренко говорит, что при движении на большое расстояние танки выйдут из строя, и предлагает перебросить их по железной дороге.

— Это делать нельзя, товарищ Иванов. Авиация противника может разбомбить эшелоны или железнодорожные мосты, тогда мы не скоро соберем армию. Кроме того, одна пехота, переброшенная автотранспортом в район сосредоточения, в случае встречи с танками врага окажется в тяжелом положении.