Дебрифинг президента. Допрос Саддама Хусейна - Джон Никсон

Мы пытаемся выстроить историю по кусочкам, но никогда не можем с уверенностью сказать, что нам удалось собрать полную и последовательную историю. Воспоминания и реконструкция событий - это кропотливый процесс. Некоторые из тех, кто сыграл роль в свержении Саддама, уже рассказали свои истории. Но историческая летопись далеко не полна. В ней не хватает, прежде всего, того, каким Саддам был лично и что он говорил в течение нескольких месяцев после того, как его схватили 13 декабря 2003 года. Поскольку я был с ним в это время и потратил годы на анализ его лидерства, я постараюсь восполнить пробелы, насколько это возможно. Я надеюсь помочь будущим историкам избавиться от мифов, окружающих этого сложного человека.

Люди часто спрашивают меня: "Каким был Саддам?" и "Был ли он сумасшедшим?". За то время, что я общался с Саддамом Хусейном, он показался мне вполне вменяемым. В мире было сколько угодно психопатов-геноцидников, и было любопытно, что мы решили преследовать именно его, особенно учитывая последствия. Я считаю, что правительство США никогда не задумывалось о том, каким был бы Ближний Восток без Саддама. Конечно, мы слышали все эти ужасы - убийство ста тысяч шиитов на юге и почти стольких же курдов на севере после войны в Персидском заливе, применение химического оружия против иракцев, которых он считал политическими угрозами, кровавая ирано-иракская война, - но мы никогда не связывали эти кровавые деяния с его огромной ролью в соседнем регионе. Мы поняли это только тогда, когда его не стало.

Когда я вернулся из Ирака в 2004 году после встреч с Саддамом, многие мои коллеги-аналитики захотели узнать, чему моя команда научилась у него. Некоторые скептики считали, что все это было пустой тратой времени. На самом деле мы многое узнали о том, как Саддам управлял страной и почему он делал некоторые вещи. Мы также узнали много нового о вопросах, которые использовались для оправдания вторжения в Ирак и свержения его режима. Самый важный вопрос - "Нужно ли было отстранять Саддама от власти?" - так и остался незаданным и без ответа. Политики в Белом доме и руководство ЦРУ на седьмом этаже не хотели слышать, что многие причины, побудившие нас пойти на Саддама, были основаны на ложных предпосылках. Я неоднократно пытался написать какую-то версию этой истории для внутреннего пользования ЦРУ, но получал лишь притворный интерес и отказ: "Это не то, чем мы занимаемся".

Ричард Хаасс был директором по планированию политики в Государственном департаменте во время вторжения в Ирак, а затем стал президентом Совета по международным отношениям. В интервью журналисту Джорджу Пэкеру он сказал, что никогда не знал, почему Соединенные Штаты вступили в войну, и охарактеризовал это решение как "нечто, что просто произошло". В своих мемуарах о войне "Война по необходимости, война по выбору" Хаасс описывает три разных этапа конфликта: во-первых, политические дебаты, которые обычно предшествуют боевым действиям; во-вторых, сами боевые действия; и в-третьих, борьбу за различные интерпретации того, чего достигла война и что все это означало. Эта книга представляет собой мой вклад в третью часть анализа Хааса. Большая часть того, о чем говорится на этих страницах, основана на том, что я узнал во время допроса Саддама.

Наконец, есть и сам Саддам Хусейн. Он явно представлял угрозу интересам США в той части мира, которую наше правительство считало жизненно важной. Он взял гордое и очень развитое общество и превратил его в грязь своим неправильным правлением. На поздних этапах своего правления он стал одержим своим местом в истории и почти не занимался внешними делами. Казалось, он хотел компенсировать свое скромное происхождение. Во многих отношениях он был похож на пенсионера, который любит смотреть исторический канал. Он был увлечен историей, но ему не хватало интеллекта, чтобы усвоить ее уроки. Принятие решений по внешней политике все больше переходило в руки сторонников жесткой линии, таких как вице-президент Ирака Таха Ясин Рамадан, заместитель председателя РСС Иззат Ибрагим аль-Дури и бывший министр иностранных дел Тарик Азиз. Рамадан и его окружение, лишенные воображения и боевого духа, неоднократно упускали возможности выйти из международной изоляции Ирака. Саддам все больше и больше заботился о внутренней безопасности и своем досуге. В плену он часто называл себя президентом Ирака, но при этом говорил, что он "писатель". Из-за этого было очень трудно соотнести Саддама последнего времени с его прежней личностью Багдадского мясника.

"Черт возьми, это Саддам!"

----------

13 декабря 2003 года я находился в Ираке уже восемь недель. Днем стояла великолепная погода - около семидесяти-семидесяти пяти градусов, но ночью становилось холодно, и часто шел дождь. Нередко, проснувшись, можно было обнаружить несколько футов стоячей воды возле своего трейлера в "зеленой зоне". В конце концов наши военные охранники положили деревянные доски в качестве мостов на сушу, создав пешеходную дорожку к***********- зданию в комплексе ЦРУ, где мы выполняли секретную работу и где находились наши компьютеры.

Я был аналитиком в багдадском отделении ЦРУ. Моя работа заключалась в том, чтобы помогать офицерам ЦРУ и армейским спецназовцам находить людей для захвата, чтобы мы могли допросить их для получения полезных разведданных. В поисках Саддама самая важная информация поступала от задержанных, которые могли иметь доступ к иракскому лидеру или его помощникам. Это была кропотливая работа, которая требовала поддерживать постоянный контакт с военными и нашими собственными офицерами по расследованию преступлений, выстраивать как можно больше версий и отвечать на вопросы из Вашингтона и от гражданского и военного руководства в Багдаде о нашем прогрессе в поисках особо важной цели № 1, или ОВЦ-1: Саддама Хусейна.

Соединенным Штатам было отказано в доступе в Ирак после войны в Персидском заливе в 1991 году. В 2003 году я верил, что Соединенные Штаты вторглись в Ирак по правильным причинам: чтобы найти и уничтожить ОМУ (оружие массового поражения) и освободить страну от жестокого диктатора. Я верил в угрозу ОМУ. Эксперты в правительстве и научных кругах, обладавшие гораздо большим опытом, чем я, были убеждены, что Саддам либо обладал оружием массового поражения, либо пытался его приобрести, и этот вывод подтверждался всеми данными разведки, которые я видел.

*******

Как обычно, я начинал день с девяти тридцати утра, когда собиралась "ячейка слияния" - группа аналитиков ЦРУ и военных, которые обменивались информацией и просматривали ночной кабельный трафик. Десять-пятнадцать аналитиков уделяли особое внимание сообщениям о том, что Саддам мог быть замечен - мы называли их "встречи с