Кровь среди лета - Оса Ларссон

Ребекка вглядывалась в толпу, однако не находила ни своей подруги Марии Тоб, ни Монса Веннгрена.

Зато ей навстречу спешил улыбающийся Эрик Рюден, один из совладельцев компании.

— Так это она?

Петра Вильхельмссон разглядывала Ребекку Мартинссон, поднимающуюся по тропинке к особняку. Петра работала в компании совсем недавно. Сейчас она наблюдала за Ребеккой, опершись на перила у входа. Рядом с ней стоял Юхан Грилль, тоже новый сотрудник, и Кристер Альберг, адвокат по уголовным делам лет тридцати с лишним.

— Да, это она, — ответил Альберг, — наша маленькая Модести Блейз.[3]

Он поставил на перила пустой бокал, раздался чуть слышный звон.

Петра покачала головой.

— Подумать только, она убила человека!

— Трех человек, — уточнил Кристер.

— Господи! Но посмотрите… — Петра показала рукой в сторону Ребекки.

Альберг и Грилль принялись разглядывать руку Вильхельмссон, тонкую и загорелую, с осветленными солнцем нежными волосками.

— Дело даже не в том, что она девушка… — продолжала Петра. — Она ведь на вид совсем не такая…

— Но это сделала она, и никто другой, — перебил коллегу Кристер. — Потом у нее был нервный срыв. Сейчас она не справляется с работой, иногда сидит на слушаниях особо громких дел. Это такие, как я, с утра до вечера протирают в конторе штаны со включенными мобильниками. Зато она знаменитость!

— Знаменитость? — переспросил Юхан Грилль. — Но газеты о ней как будто не пишут.

— Нет, но в наших кругах каждый знает, кто она. Юридический мир тесен, ты скоро убедишься в этом.

Кристер Альберг подкрепил свою мысль жестом, показав на пальцах, насколько невелик юридический мир. Он заметил, что стакан Петры пуст, и размышлял теперь, не предложить ли ей его наполнить. Но в этом случае ему пришлось бы оставить Петру наедине с Юханом.

— Боже мой! — продолжала восклицать Петра. — Интересно, каково это — убить человека?

— Я познакомлю вас с ней, — пообещал Кристер. — Мы работаем в разных отделах, но вместе учились на курсах коммерческого права. Подождите, пока Эрик Рюден выпустит ее из своих объятий.

Рюден действительно обнял Ребекку, приглашая ее принять участие в празднике. Полноватый и коренастый, он быстро устал выполнять обязанности хозяина банкета. Казалось, его тело так и исходит паром, словно болото в августе. Он пах «Шанелью» для мужчин и алкоголем. Ребекка дружески похлопала его по спине.

— Здорово, что вы все-таки вырвались сюда, — сказал он ей, широко улыбаясь, после чего протянул бокал шампанского и ключ от номера в придачу.

Ребекка посмотрела на брелок. Он представлял собой кусочек древесины, выкрашенный в белый и красный цвета и прикрепленный к кольцу, на котором висел ключ. «На случай, если пьяный гость уронит его в воду», — догадалась она.

Они обменялись несколькими фразами о погоде.

— Как по заказу! — воскликнул Рюден.

Ребекка засмеялась и поинтересовалась, как идет бизнес.

Все слава богу. На прошлой неделе подцепили крупного клиента из биотехнологической отрасли. Теперь бюро должно инициировать их слияние с одной американской фирмой, так что работы будет невпроворот.

Ребекка слушала, улыбаясь. Но тут явился еще один опоздавший гость, и Эрик Рюден поспешил навстречу ему.

А с Ребеккой заговорил некий адвокат по уголовным делам. Он приветствовал ее как старую знакомую, а она напрасно напрягала мозги, силясь вспомнить его имя. С ним подошли двое новых сотрудников, девушка и юноша. У парня был особый коричневый загар, какой встречается только у тех, кто занимается парусным спортом, и белокурая шевелюра. Невысокий, но широкий в плечах, юноша выпятил четырехугольный подбородок и закатал рукава дорогого свитера, обнажив мускулистые предплечья.

«Совсем как Карл-Альфред»,[4] — заметила про себя Ребекка.

Светлые волосы девушки были с боков схвачены дужками дорогих солнечных очков. На щеках красовались ямочки. Ее кофту с короткими рукавами, под цвет куртки, перекинул через плечо «Карл-Альфред». Они обменялись приветствиями. Девушка по имени Петра пищала, как черный дрозд. «Карла-Альфреда» звали Юхан. Его фамилия показалась Ребекке странной, хотя она так и не поняла почему. Такое случалось с ней в последнее время. Раньше ее мозг прекрасно отсортировывал информацию. Теперь не то. В голове царила полная неразбериха, поэтому ничего и не держалось. Ребекка с улыбкой пожала руки новым коллегам. Поинтересовалась, нравится ли им работа в бюро, о чем они писали диплом и где проходили практику. Ее саму никто ни о чем не спрашивал.

Ребекка курсировала между группами сослуживцев. Здесь каждый прятал в кармане линейку. Только и делали, что измеряли да сравнивали. Зарплаты. Жилье. Связи. Места проведения летнего отпуска. Кто-то выстроил себе дом в Накке.[5] Другой подыскивал просторную квартиру, поскольку появился второй ребенок. Желательно в районе Эстермальм.[6]

— Я старая развалина, — констатировал со счастливой улыбкой тот, кто построил дом.

К Ребекке обратился один недавно разведенный юрист:

— В мае я был в ваших родных местах. Ходил на лыжах между Абиску и Кебнекайсе.[7] Вставал в три часа ночи, пока наст крепкий. Днем он подтаивал и проваливался. Оставалось только загорать.

Неожиданно все смутились. Кто просил этого новоиспеченного холостяка упоминать родные места Ребекки? Кируна встала между ними, словно признак. Тотчас все начали спешно перечислять места, где они побывали: Италия, Тоскана, кто-то вспомнил своих родителей из Линчёпинга. Но Кируна не исчезала. Когда Ребекка оставила эту компанию, все облегченно вздохнули.

Коллеги постарше отдыхали кто на западном побережье, кто в Сконе,[8] кто в шхерах. У Арне Эклёфа умерла мать, и он рассказывал, как все лето занимался делами наследства.

— Это черт знает что такое! — возмущался он. — Если смерть приходит к нам от Господа Бога, то наследники, несомненно, посланцы дьявола. Хотите еще? — Он кивнул на ее пустой бокал.

— Спасибо, нет, — ответила Ребекка.

На лице Эклёфа появилось сердитое выражение, будто заодно она отказалась выслушивать его откровения. Хотя, возможно, как раз это она и имела в виду.

Эклёф поплелся в сторону столика с напитками, Ребекка проводила его взглядом. Если поддерживать беседу с коллегами стоило ей усилий, то стоять здесь так, с пустым бокалом в руке, представлялось просто невыносимым. Словно забытый комнатный цветок в горшке, который даже не в состоянии попросить воды.

«Я могу зайти в туалет, — размышляла она, глядя на часы. — Если нет очереди, я задержусь там минут на семь. Если кто-то будет ждать снаружи — на три».

Она принялась искать глазами, куда можно поставить пустой стакан. Вдруг откуда ни возьмись возникла Мария Тоб. Она протягивала подруге вазочку с вальдорфским салатом.

— Ешь. Я за тебя боюсь.

Ребекка взяла салат. Вид Марии Тоб напомнил ей события прошлой весны.

За немытыми окнами ее квартиры сияло яркое весеннее солнце, однако шторы были опущены. Как-то утром в середине недели Мария зашла к Ребекке в гости. После Ребекка спрашивала себя, зачем она вообще ей открыла. Почему поднялась с постели, а не осталась лежать под одеялом, забыв обо всем?

Тем не менее она направилась к входной двери, почти механически отреагировав на звонок. Не помня себя, Ребекка сняла страховочную цепочку. Потом левой рукой отперла замок, в то время как правая уже нажимала на дверную ручку. Голова не работала. С таким чувством человек приходит в себя, стоя перед открытым холодильником, когда не помнит, как вообще оказался на кухне.

Потом Ребекка думала, что внутри ее, вероятно, сидит некий умный маленький человечек. Может, это девушка в красных резиновых сапогах и спасательном жилете. И это она направляет ее действия. В тот раз именно эта маленькая девушка узнала шаги Марии за дверью. И она сказала рукам и ногам Ребекки: «Тихо, это Мария. Только не говорите ничего своей хозяйке. Просто поднесите ее к дверям и откройте».

Мария и Ребекка сидели на кухне и пили кофе без ничего. Ребекка в основном молчала. В мойке громоздилась гора немытой посуды. Кучи неразобранной почты, рекламных листовок и газет валялись на полу в прихожей. Картину дополняла одежда Ребекки — грязная, пропахшая потом.

Вдруг руки начали трястись. Ребекка как раз хотела поставить на стол чашку, а они задергались, словно две обезглавленные курицы.

— Мне больше не наливать, — пыталась пошутить Ребекка.

Она хотела рассмеяться, но из горла вырвался только беззвучный хрип.

Мария посмотрела ей в глаза, и Ребекка поняла, что она все знает. И о том, как она стояла на балконе и смотрела вниз, на асфальт. И о том, что иногда у нее не хватало сил даже спуститься в магазин за продуктами и приходилось питаться тем, что еще оставалось в доме: пить чай, закусывая маринованным огурцом прямо из банки.