Ведьмин остров - Юлия Былинкина

была изорвана и насквозь промокла и сам он был словно не в себе, не мог говорить и, казалось, даже не понимал, где он находится. Его тут же переодели в сухое и уложили на кровать, где он тут же провалился в глубокий сон. Антон рассказал девушкам, что отправился рано утром к причалу и там внезапно обнаружил у самого берега своего друга, который лежал в воде, крепко вцепившись в огромную корягу. В первый миг Антон испугался, что тот утонул, однако, склонившись над ним, обнаружил, что тот, к счастью, жив, хотя все его состояние вызывало опасение. Видимо, он смог добраться до берега, удерживаясь за корягу, но вот откуда он приплыл и как долго он находился в воде, было неизвестно.

Оставив девушек ухаживать за больным, Антон отправился к себе, пообещав заглянуть к ним на следующий день. Придя к ним следующим вечером, он обнаружил, что другу его значительно лучше — он уже мог сидеть в кровати, а вокруг него хлопотала счастливая Кристина, принося ему то плошку с супом, то травяной горячий чай с медом. Говорить Арсению было еще непросто, однако он смог поведать им свою историю, во всяком случае то, что он смог вспомнить, так как по прежнему в голове его ещё был словно какой-то туман.

Как оказалось, в тот злополучный день, когда погода так внезапно испортилась, вокруг все потемнело, налетел сильный ветер и начался дождь с молнией и громом, лодку его, и так находящуюся несколько в стороне от лодок товарищей, внезапно потянуло течением куда-то в сторону. Как ни пытался Арсений развернуться, ничего у него не выходило, к тому же он потерял одно из своих весел и ему оставалось уповать только на то, что лодку его саму вынесет на берег. Уже давно он не слышал голосов своих товарищей, а тьма вокруг все больше сгущалась. Пару раз молния ударила, казалось бы, совсем недалеко от его лодки и Арсению уже стало казаться, что спасения не будет, как внезапно почувствовал толчок — лодка ударилась о берег.

Оглядевшись, насколько это было возможно в этой тьме, Арсений понял, что находится на одном из островов, разбросанных то здесь то там посреди их большого озера. Затащив лодку подальше на берег, чтобы ту не унесло обратно в озеро, он решил переждать здесь ночь, чтобы уже утром решить, как же ему отсюда выбраться, как внезапно, к своему удивлению, он обнаружил, что сквозь ветви деревьев пробивается какой-то слабый свет. Рыбак знал, что островки эти необитаемы, никто их жителей на них не селился и только изредка в грибную пору рыбаки могли изредка на них высаживаться, чтобы заодно с уловом принести потом домой и ведерко-другое грибов. Однако сейчас для грибов пора еще не наступила да и никто бы не остался ради них на озере ночью. Теряясь в догадках, Арсений поспешил по направлению к источнику света, и пробравшись сквозь заросли елочек вскоре вышел на опушку, где, к своему удивлению, обнаружил стоявшую там небольшая избушку. Было в ней что-то пугающее — вся какая-то кособокая, с кривыми окнами, с крыши повсюду свисали гниющие водоросли, а вокруг были разбросаны коряги и кости животных. В одном из окон Арсений увидел тот самый свет, который заметил с берега, а так как он очень продрог и устал, то, хотя и не без колебаний, постучал в дверь сторожки. Однако, когда та открылась, он уже сразу пожалел о своем поступке — настолько испугала его старуха, открывшая ее. Была она невысока ростом, сгорблена, одета в какой-то черный длинный балахон, к которому был приколот волчий хвост, седые космы торчали в разные стороны, а глаза ее светились какой-то своей особой внутренней силой и злобой. "Кто это тут пожаловал, не зван — не прошен", — проговорила она, и острые стальные зубы блеснули в ее рту.

Как ни испугал Арсения ее вид, но отступать было уже поздно, к тому же взыграло и мужское самолюбие — почему он, молодой здоровый парень должен испугаться хотя и несколько странную, но всего лишь небольшую старушонку, которая едва ли достигала ему до груди.

Он второпях объяснил что попал сюда на остров не по своей воле и что только потому смеет тревожить ночной покой старой женщины, а не из-за пустой прихоти. "Ну ладно, заходи уж тогда внутрь, хлопец, поглядим, какой ты у нас есть, — как-то странно сказала старушка и пустила его в дом. Внутри было так же мрачно, как снаружи — повсюду на каких-то кривых полках были расставлены самые разнообразные баночки со странным содержимым — где-то была налита какая-то зеленая густая жидкость, где-то — черная, в других находились разного размера когти зверей или их хвосты или шерсть, а в печи примостился огромный котел, из которой несло чем-то нестерпимо вонючим. Для себя Арсений решил, что пусть и пробудет здесь до утра, но потом не останется в таком странном месте даже лишней минуты и с утра сразу отправится способ добраться до дома. Словно прочитав его мысли, старуха сказала — "Отдохнешь, так и быть до утра, а завтра катись откуда пришел". Впрочем, она принесла ему одежду — такую же странную, как все вокруг — неопределенного цвета из какой-то непонятной жесткой ткани, издающей мышиный запах. Однако она была сухая, а продрогшему парню так хотелось сменить свою мокрую одежду, что он с благодарностью принял и ее. Надев ее, он внезапно почувствовал, как одежда мгновенно словно приросла к нему и стала будто бы продолжением его кожи. "От утомления еще не то померещится, — попытался успокоить себя он, — завтра утром сразу же переоденусь в свою одежу, уж надеюсь, она к тому времени просохнет." Старуха же принесла ему чашку с какой-то горячей жидкостью. "На-ка, выпей, — скорее приказала она, чем просто предложила, — а не то как заболеешь, так и останешься здесь гостить дольше задуманного" При этом она захихикала и снова блеснули ее стальные заостренные зубы. Испугавшись такого поворота, парень мигом выпил этот весьма мерзкий на вкус напиток. После этого он погрузился в какое-то странное состояние — все вокруг стало каким-то необычным, предметы, казалось, поменялось местами, избушка стала казаться намного больше и даже уютнее, а одежда, еще недавно вызывающая у него неприятные ощущения, показалась теперь впору, словно всегда он ее и носил. А вскоре Арсений почувствовал, что погружается в сон. И едва дойдя до лежанки за печью, на которую ему указала старуха, он мгновенно уснул. Проснувшись утром, он увидел,