Бумаги Иисуса - Майкл Бейджент

– И где он теперь? – поинтересовался я.

– Не знаю, – последовал ответ. – Думаю, в Париже. Мне очень жаль, что так вышло с нашими фотографиями.

Больше я о них не слышал. Без квитанции музея я ничего не мог сделать. К счастью, дома у меня сохранились несколько отбракованных снимков, которые могли подтвердить, что коллекция действительно существует, но не давали представления о ее содержании. Эксперт, изучивший оставшиеся у меня снимки, пришел к выводу, что большинство текстов представляют собой записи торговых операций.

Десять или двенадцать лет спустя я шел по улице крупного европейского города с рядами дорогих магазинов и увидел одного из палестинцев, который в тот памятный день присутствовал в банке. Я подошел к нему и спросил, помнит ли он меня.

– Конечно, ответил он. – Вы коллега…

Он назвал имя моего приятеля.

– Знаете, – начал я. – Мне всегда хотелось знать, что стало с теми древними текстами, которые я фотографировал в банке. Их продали?

– Я ничего о них не слышал, – скороговоркой пробормотал палестинец и, сделав вид, что очень занят, вежливо извинился и поспешил уйти.

Нельзя сказать, что я очень удивился, потому что уже много лет жил в мире, где важные ключи к загадкам прошлого казались одновременно доступными и неуловимыми. Как мы убедимся в дальнейшем, эти сундуки с документами не единственный пример того, что доказательства существуют, но, к сожалению, находятся вне пределов досягаемости.

Глава 2

Сокровища священника

Занимаясь исследованиями, я с удовольствием поддерживал переписку с историками и коллегами, обсуждая то, что скрывают традиционные исторические концепции. Некоторые письма привлекали особое внимание. Вот одно из них.

«Смею вас заверить, что это „сокровище“ не золото и драгоценные камни, а документ, содержащий неопровержимые доказательства, что Христос был жив в 45 году нашей эры. Намеки, оставленные благочестивым кюре, так и не были поняты, но из текста становится ясно, что подмена была произведена фанатичными зелотами по пути к месту казни. Документ был продан за огромную сумму, а затем спрятан или уничтожен».

Ричард Ли, Генри Линкольн и я просто не знали, что делать с этим письмом. Оно пришло от уважаемого и образованного викария англиканской церкви, преподобного Дугласа Уильяма Геста Бартлета.

Под «благочестивым кюре» подразумевался аббат Беранже Соньер, который служил священником в маленькой деревушке Ренн-ле-Шато, расположенной на вершине холма в предгорьях Пиренеев.

Аббат Соньер был назначен священником местной церкви в 1885 году. Его ежегодный доход равнялся приблизительно десяти долларам. Известность, сохраняющуюся по сей день, он приобрел тем, что в начале 90-х годов девятнадцатого века он вдруг разбогател – причина и источник его богатства так и остались неизвестными.[8] Возможно, неожиданное богатство как-то связано с находкой, сделанной им во время реконструкции церкви в 1891 году. Однако «сокровище», которое он обнаружил, по утверждению Бартлета, оказалось не сверкающими драгоценностями (возможно, утраченные сокровища Иерусалимского храма, как мы предположили в самом начале), а нечто еще более необычное – некие документы, касающиеся Иисуса и, следовательно, самих основ христианства. В тот момент такое предположение казалось нам невероятным, и мы без колебаний отложили письмо викария «в папку».

Разумеется, мы предполагали, что в темных коридорах истории происходит нечто странное, но в процессе работы над книгой «Святая Кровь и Святой Грааль» мы столкнулись с таким количеством неожиданных и крайне противоречивых сведений, уводивших нас от содержания этого письма, что решили отложить его тщательное изучение. В то время гипотеза, что Иисус остался жив, не показалась нам достойной внимания, поскольку все наши усилия сосредоточились на исследовании вероятности того, что к моменту распятия у него был по меньшей мере один ребенок – или его жена была беременна. Закончилась ли жизнь Иисуса на кресте или нет – этот факт не имел отношения к нашему повествованию о его женитьбе, о роли его потомков в европейской истории и о легендах о Святом Граале. Именно эти гипотезы составили основу нашего бестселлера «Святая Кровь и Святой Грааль», впервые опубликованного в 1982 году.

Тем не менее, заинтригованные этим крайне необычным и одновременно конфиденциальным письмом, мы все время возвращались к его содержанию. «В чем заключались, – спрашивали мы себя, – „неопровержимые доказательства“ того, что Иисус не умер на кресте и прожил еще достаточно долго? И какие вообще могут быть неопровержимые доказательства в исторической науке?» Вероятно, это документы, но разве существуют документы, которые невозможно поставить под сомнение?

Самые надежные документы, полагали мы, должны быть в высшей степени прозаическими – они не служат никакой цели и не являются аргументами в споре; скорее всего, это некая опись, исторический эквивалент списка необходимых покупок. Нечто вроде документа римской эпохи, бесстрастно сообщавшего: «Александрия, четвертый год правления Клавдия (45 год н. э.). Иисус Бен Иосиф, приезжий из Галилеи, ранее допрошенный и оправданный Понтием Пилатом, настоящим признается владельцем земельного участка за пределами городских стен».

Однако все это выглядело несколько натянуто.

После выхода в свет книги «Святая Кровь и Святой Грааль», когда поднятый ею шум улегся, мы решили – скорее, просто из любопытства – нанести визит автору письма и выяснить, что еще он может нам сообщить. Он жил в Лифилде, в Оксфордшире, сельском графстве Англии с идиллическими деревеньками из каменных домиков, центром которого является древний университетский город Оксфорд. Преподобный Бартлет жил в одной из небольших деревень в холмистой местности на северо-западе графства. Наш разговор состоялся у него в саду. Мы присели на деревянную скамейку, и прозаичность окружающей обстановки только подчеркивала необычность темы, которую мы обсуждали…

– В 30-х годах я жил в Оксфорде, – рассказывал преподобный Бартлет. – На той же улице проживал один из влиятельных деятелей англиканской церкви, каноник Альфред Лиллей. Я видел его каждый день.

Альфред Лесли Лиллей (1860–1948) до своей отставки в 1936 году занимал должность каноника и управителя Херефордского собора. Он считался знатоком старофранцузского языка, и по этой причине к нему часто обращались за консультациями в трудных для перевода случаях.

Ежедневные беседы сблизили Лиллея и Бартлета, и в конце концов Лиллей стал доверять Бартлету настолько, что поведал необычную историю. Он рассказал, что в начале 90-х годов девятнадцатого века один молодой человек, его бывший студент, попросил его приехать в Париж в семинарию Сен-Сюльпис, чтобы помочь в переводе странного документа (или документов – Бартлет уже точно не помнил), происхождение которого тщательно скрывалось. В Сен-Сюльписе работала группа ученых, в задачу которой входило тщательно просматривать все поступающие документы – как предположил Лиллей, по поручению одного из кардиналов римско-католической церкви. Ученые обратились за помощью в переводе, потому что не могли понять текст. Возможно, он показался им настолько скандальным, что они сомневались в правильности своей интерпретации.

– Они не знали, насколько близки к истине, – вспоминал Бартлет объяснения Лиллея.

– Каноник сказал, что их ждали бы огромные неприятности, узнай о документе некоторые люди. Это была очень деликатная тема. Лиллей смеялся, представляя, что могло случиться, если бы французские священники рассказали о документе всем. Лиллей не знал, что случилось с ними [документами], но предполагал, что за них была уплачена огромная сумма и что в конечном итоге они оказались в Риме. Он не исключал, что церковь могла уничтожить эти документы.

Лиллей был абсолютно уверен в подлинности документов. Они были крайне необычными и разрушали многие из наших представлений о Христе. Ознакомление с этим материалом, считал он, вело к отказу от ортодоксальной церковной доктрины. Лиллей точно не знал, откуда взялись эти бумаги, но полагал, что в двенадцатом и тринадцатом веках ими владели катары, еретическая секта, существовавшая на юге Франции – хотя сами документы были гораздо старше. Он также был уверен, что после уничтожения катаров бумаги хранились в Швейцарии, пока в результате войн четырнадцатого века не попали во Францию.

– К концу жизни, – продолжал Бартлет, – Лиллей пришел к выводу, что всю информацию, которая содержится в Евангелиях, можно поставить под сомнение; он не знал, где истина.

Мы с Генри были потрясены. Бартлета никак нельзя была назвать глупцом. Священник не только получил степень магистра в одном из колледжей Оксфорда, но также защитил диссертации по физике и химии в университете Уэльса и по медицине в Оксфорде. Он был членом Королевского общества хирургов и Королевского общества терапевтов. Назвать его высокообразованным человеком – значит, ничего не сказать. Он явно восхищался каноником Лиллеем, с уважением относился к его знаниям и нисколько не сомневался, что Лиллей точно описал документ или документы, которые он видел в Париже. Нам хотелось побольше узнать о Лиллее, попробовать получить дополнительную информацию о материале, связанном с Иисусом, а также выяснить, кто в семинарии Сен-Сюльпис и в Ватикане мог интересоваться им.