Пока «ГРОМ» не грянул. На Берлин в 1941 году - Игорь Градов

   - На какой день назначить наступление? - спросил Тимошенко.

   - А сами вы что предлагаете?

   - Наиболее удобный период - середина июня, с 10 по 15 число.

   - Хорошо, давайте план, я подпишу.

   Тимошенко протянул бумаги, и Сталина размашисто написал красным карандашом: "Наступление начать 12.06".

Москва

Посольство Германии

6 мая 1941 года

   Посол Германии Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург внимательно посмотрел на военного атташе, 65-летнего Эрнста Кестринга.

   - Скажите, вы иногда не ощущаете себя русским? Ведь ваши предки довольно долго жили в России, да и вы сами, насколько мне известно, окончили военное училище в Санкт-Петербурге...

   - Да, у моего отца было имение в Тульской губернии, - спокойно ответил Кестринг, - и я действительно окончил Михайловское артиллерийское училище, тут вы совершенно правы. Но жить в России и быть русским - совершенно разные вещи. Я знаю многих немцев, которые обрусели, но это не относится ко мне лично. Отец всегда говорил мне: "Эрнст, помни о фатерлянде!" Потому я и вернулся в Германию в 1913 году, накануне войны. А почему вы спросили?

   - Я прочитал ваш доклад, и мне показалось, что вы несколько преувеличиваете те изменения, которые произошли в Красной Армии. Такое впечатление, что вы поддались сталинской пропаганде или вспомнили о своем русофильстве. Вы пишите: "По нашим данным, в СССР полным ходом идет перевооружение авиации, танковых войск и артиллерии. В основном оно будет закончено к июню 1941 года. Красная Армия за последние месяцы получила не менее пяти тысяч новых танков и более двух тысяч самолетов, в том числе самые современные, со скоростью полета 500-650 км/час. В войска поставлены артиллерийские системы с начальной скоростью снаряда до 1000 м/секунду, способные пробить лобовую броню наших танков". Можно подумать, что вы получаете сведения напрямую из советского Генштаба/

   - Я считаю, что было бы крайне глупым и даже опасным недооценивать силу Красной Армии, а также то, что она уже фактически готова к войне. Советы оправились от финской авантюры и сделали правильны выводы. Я вижу возросший потенциал России, как военный, так и промышленный. Он поистине огромен, а материальные ресурсы Красной Армии, особенно людские, неисчерпаемы. Это надо знать, иначе можно сделать роковую ошибку. Россия уже не та, что была двадцать лет назад, это индустриальная держава. Прибавьте практически полное отсутствие внутренней оппозиции и силу русского духа. И вам станет ясно, что мы имеем дело с очень сильным и опасным противником. По поводу же своего источника информации я могу сказать, что он вполне проверенный и надежный. Мой агент служит в Генштабе РККА и имеет доступ к самым секретным документам.

   - Вы и мой советник Густав Хильгер - два главных русофила в посольстве, - примирительно сказал Шуленбург. - Впрочем, я полностью согласен с вашими выводами. Ваш доклад я немедленно передам в Берлин. Кстати, как вы оцениваете последние шаги Сталина? Он, похоже, отказался от репрессий и даже начал кое-кого возвращать из лагерей. Не означает ли это некоторое послабление во внутренней политики?

   - Ни в коей мере. Сталин - очень разумный человек, он понимает, что накануне войны нельзя слишком туго закручивать гайки. Тем более что они и так закручены до предела. Он возвращает из лагерей специалистов, особенно военно-технических, и тут же помещает их на закрытые заводы. Это, кстати, еще одно свидетельство о подготовке к войне.

   - А его последние заигрывания с англичанами?

   - Не более чем отвлекающий маневр. Сталин - типичный восточный диктатор, хитрый и жестокий. У него не может быть друзей, есть только враги, подданные и рабы. К первым он беспощаден, ко вторым строг, а к третьим снисходителен. Такова логика любой восточной деспотии. Прибавьте к этому типичное кавказское коварство и склонность все решать с помощью оружия.

   - Интересно. А я слышал, что Сталин считает себя русским. Недавно на приеме во французском посольстве мне рассказали такой анекдот. Для нового фильма, где главным героем должен был быть, разумеется, сам Сталин, подобрали грузинского актера, очень на него похожего. Кинопробы показали вождю, и тот якобы сказал: "Сталин - русский человек, и играть его должен русский актер!"

   - Одно не исключает другого. Россия - азиатская страна, несмотря на все усилия Петра Первого и всех последующих Романовых. За триста лет она приобрела чисто внешний европейский лоск, который легко слетает при малейших катаклизмах. Вспомните недавнюю революцию и гражданскую войну - более жестокое время трудно себе представить. Семь миллионов человек, погибших от голода и тифа, убитых в сражениях, бежавших за границу... И все ради того, чтобы одних правителей сменили другие, более жестокие. Что это, если не азиатчина?

   - Пожалуй, вы правы. Я, похоже, несколько поторопился с зачислением вас в русские патриоты.

   - Нет, вы совершенно правы, я действительно патриот России. И буду делать все, что послужит ее благу. И благу Германии, разумеется.

   Шуленбург удовлетворенно кивнул и дал понять, что разговор окончен. Кестринг собрал бумаги и покинул кабинет. Посол еще некоторое время изучал документы, потом вызвал секретаря и попросил отнести их в шифровальный отдел. Сегодня же ночью доклад Кестринга передадут в Берлин. Там должны точно знать, что происходит в России.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Берлин

6 мая 1941 года

Фридрихштрассе

   Штурмбанфюрер СС Вильгельм Краух слушал радиоприемник. Передавали мелодию "Лили Марлен", ставшую необыкновенно популярной этой весной. Надоело, решил Вилли, и покрутил ручку настройки. Быстро нашел лондонскую радиостанцию, зазвучала игривая американская песенка "О'кей, малышка". Краух любил передачи из Лондона, особенно английскую и французскую музыку. Немецкие песни казались ему или слишком слащавыми (как эта "Лили"), или чересчур уж бравурными. Последних, кстати, было намного больше.

   Штурмбанфюрер сделал приемник погромче. Можно было не опасаться, что кто-нибудь услышит, в квартире он был один - прислуга давно ушла, а жены не было. Вилли любил женщин, охотно заводил с ними кратковременные интрижки и даже непродолжительные романы, но при этом был убежден, что жениться ему еще рано. Ему всего 32 года, карьера вся впереди. К тому же глупо связывать себя с одной женщиной, когда есть такой выбор...

   Не все коллеги по работе одобряли его взгляды - в берлинском управлении гестапо процветали консервативные взгляды на семью, но упрекнуть его в аморальном поведении никто не мог. Вилли знал рамки дозволенного и всегда придерживался правил. Многие из сослуживцев, между прочим, тайно завидовали ему, его свободе и независимости.

   В принципе Вилли не прочь был связать себя узами брака, но подходящая партия все никак не складывалась - мешало его низкое происхождение. Для службы в гестапо родословная у него была в самый раз, но вот для выгодной женитьбы - нет.

   Краух вырос в маленьком, заштатном городишке на юге Германии. Его отец был типичным лавочником - малообразованным и грубым. В семье, помимо Вилли, было еще четверо детей, он старший. Особыми талантами Краух-млпдший не отличался и в школе учился весьма посредственно. Но он не хотел, как отец, всю жизнь стоять за прилавком, выслушивать жалобы глупых фрау на высокие цены и ленивых мужей. Лет в двадцать жениться на какой-нибудь Хельге, завести пятерых отпрысков, ходить по вечерам в пивную, а по воскресеньям - в кирху, экономить каждый пфенниг, откладывая по марке на черный день... Нет, это не для него. Втайне Вильгельм мечтал о столичной жизни, веселом обществе, женщинах, деньгах и славе. Но как добиться всего этого сыну лавочника из захолустья?

   И тут судьба милостиво улыбнулась амбициозному пареньку. В одном классе с ним учился Юрген Зеллер, сын бургомистра. Вилли дружил с Юргеном, участвовал во всех его проделках, далеко не всегда безобидных. Благодаря этому он быстро приобрел славу сорванца (за что был неоднократно порот отцом) и репутацию отличного товарища (что особенно ценилось среди сверстников). После школы Юрген поступил в университет и уехал из города, но лучшего друга не забыл - попросил отца порекомендовать его в полицию.

   Таким образом юный Вильгельм стал полицейским. Он оказался на редкость смышленым и деловым парнем, неплохо справлялся со своими обязанностями и был у начальства на хорошем счету. О детских шалостях давно забыли, и все в один голос говорили, что старому Иоганну повезло со старшим сыном. Вильгельм был совсем не похож на тех оболтусов, которые думали только о том, как накачаться пивом и задрать соседским девчонкам юбку.