Экс - Павел Ганжа

- А что там с моим заболеванием? Синдром Купера-Стейна... Можно его излечить... в ваше время?

- Теоретически - да. Правда, тут не все просто... - замялся переводчик.

- Я так и думал, - прошептал Антон. - Значит, криокамера, заморозка... это бесполезно.

- Нет, вы не правы. Просто есть некоторые нюансы... - Грег посмотрел в блокнот.- Впрочем, я о них вам чуть позже расскажу. Сейчас препараты подали, и вы скоро заснуть должны.

В самом деле, Ветров почувствовал, что веки тяжелеют, а 'картинка' стала терять четкость. Хотелось еще что-то сказать, но язык не слушался.

'Ну, и ладно', - мелькнула конформистская мыслишка, и Антон провалился в объятия Морфея. Или кто там в нынешнюю эпоху за него.

Когда Ветров проснулся, переводчик уже сидел у ложа. На той же 'табуреточке'. С неизменным 'блокнотом'. Словно и не уходил. Рядом стоял персонаж в маске и сером халате и возился с какой-то аппаратурой, находившейся в 'ножной' части Антонова ложа.

- Доброе утро, - поприветствовал пациента Грег.

- Доброе. - Антон зевнул.- А вы, что так тут и сидели?

- Нет, конечно. Вы спали больше двадцати часов. А когда мне поступило сообщение, - переводчик постучал пальцем по 'блокноту', - о том, что вы должны проснуться, я подошел.

Ветров с уважением посмотрел на 'блокнот' - продвинутая, должно быть, вещица, если время пробуждения пациента сообщает. Ему аналог тоже бы не помешал - для утоления информационного голода, например. Хорошо, хоть обычным не морят - кормят исправно. И еще, слава богу, Грег появился, а то и парой фраз перекинуться не с кем.

Будто прочитав мысли Антона, персонаж в маске и сером халате что-то прошелестел переводчику. В целом непонятно, но отдельные слова показались знакомыми.

Грег коротко ответил. И опять та же история - почудилось, что отдельные слова Антон узнал. Медик кивнул и удалился. А Ветров не утерпел и спросил, тыкая пальцем (пускай неприлично, но эти экзекуторы - тоже не апологеты вежливости и манерности) в направлении 'серого халата':

- Что за язык?

- Лингво.

- Мне почему-то слова показались знакомыми.

- Не удивительно. В основе лингво лежали староанглийский и протоиспанский. Естественно, со временем он модифицировался, но многое и осталось.

- А-а... - протянул Антон. - Кстати, а почему они, - палец указал в сторону двери, за которой скрылся 'серый халат', - со мной не разговаривали? Я уже подумал, что они, вообще, немые. Или киборги какие-нибудь.

- Нет, медицинский персонал - вполне нормальные люди, - усмехнулся Грег. - Просто такой порядок установлен в клинике. Во-первых, обычно, медики не владеют языками и диалектами пациентов. Во-вторых, до вчерашнего дня вам было противопоказано напрягать органы, ответственные... за произнесение звуков речи. А когда медицина дала добро, привлекли меня.

Ветров мимоходом отметил, что ему действительно говорить стало гораздо легче. Он уже не хрипел и не каркал. Но решил выяснить вопрос до конца.

- Но сказать-то, что мне не надо напрягать... это... ответственные органы, могли бы. Через вас хотя бы. А то молчат, как рыбы об лед.

- Что, простите?

- Как рыбы об лед. Ну, то есть не разговаривают.

Грег нахмурился.

- Медицинским сотрудникам запрещено общаться с пациентами до соответствующего заключения переводчика-психолога.

- Почему, интересно?

- Чтобы не вызвать культурологического шока у пациентов. Ранее были зафиксированы несколько случаев, когда общение с врачебным персоналом до визита переводчика-психолога приводило к ухудшению состояния пациентов. И к клинике предъявляли иски. Сами эксы или их родственники. Поэтому и ввели запрет.

- Кто?

- Извините? - в лучших традициях анекдотов вопросом на вопрос ответил лохматый.

- Кто иски предъявлял?

- Э-ээ... - проблеял переводчик, - пациенты или их родственники.

- Нет, вы сказали по-другому... эксы, кажется.

Грег закашлялся и покраснел. Потом неожиданно подскочил с 'табуреточки', ткнул пальцем в 'блокнот' и произнес:

- От имени клиники и от своего имени приношу вам глубокие извинения за ненадлежащее употребление сленговых слов.

- Да, ладно, - растерялся Антон.

- Вы принимаете извинения?

- Принимаю...

- Претензии ко мне лично, либо к клинике по поводу употребления сленговых слов у вас есть?

- Нет.

- Ваша позиция зафиксирована. Уф... - вздохнул Грег и уселся обратно на 'табуреточку'. - Еще раз извините. Работа. Вы у меня уже шестой за день. Устал что-то, вот порой и срываюсь...

- И все же, эксы - это кто? - не дал уйти разговору в сторону Ветров.

- Так на сленге называют... э-э-э... персон, которые воспользовались в свое время услугами криоцентра. А ныне... э-э-э... прошли курс декрионизации.

- То есть, типа люди из прошлого? - спросил Антон.

- Можно выразиться и подобным образом.

- Понятно. Люди вроде меня.

Переводчик ничего не сказал, только неопределенно хмыкнул и что-то черкнул в 'электронном блокноте'. Вообще, было заметно, что лохматый очень аккуратно подбирает слова. Ветров сообразил, в чем дело, и улыбнулся.

- Грег, не бойтесь, иск я заявлять не собираюсь. Хоть вы меня эксом и обозвали, - увидев, что переводчик явно не понял шутки, торопливо добавил: - Но я без претензий.

- Я не обзывал, а употребил в ненадлежащей обстановке сленговое слово, - уточнил переводчик.

- Тем более... А почему эксы?

- Кто-то из журналистов назвал. И прижилось. Ныне технология заморозки ведь не применяется. Последний клиент воспользовался услугами криоцентра более пятисот лет назад.

- А почему не применяется? Неужели смертельно больные у вас перевелись?

- К сожалению, нет, неизлечимые недуги остались. Одна вейская чума чего стоит... Причина в другом - краткосрочные криогенные процедуры бессмысленны. А заморозка на срок свыше трех лет - опасна. Слишком велик риск летального исхода. Выживаемость - около двадцати процентов.

- Ничего себе! - чуть не присвистнул Антон. - Это, значит, мне еще сказочно повезло.

- Возможно, - улыбнулся собеседник.

- И много нас таких?

- Каких?

- Ну, размороженных, эксов...

- На территории Федерации - более ста тысяч.

- Ничего себе! - присвистнул Антон. Потом он сжал пальцы, сделал вдох, словно собираясь нырнуть в глубокий омут, и рубанул: - Ладно, давайте оставим лирику, перейдем к делу. Что там с моим заболеванием? Этот синдром проклятый лечится или нет?

- Излечение возможно.

- Полностью?

- Да.

- Слава богу! - в двух словах уместилось столько всего... И облегчение, и надежда, и затаенная радость, и еще десяток разных эмоций.

- А вы про нюансы что-то говорили? - вспомнил Ветров.

- О них мы поговорим потом. На данном этапе вам надлежит знать лишь то, что девяносто девять процентов больных при надлежащем лечении достигают полного выздоровления. - Грег в очередной раз заглянул в 'блокнот'. - А теперь вам следует принять пищу.