Казни египетские 2.0 - Саша Чекалов

мира…

но ВАМ-то известно… про красоту-то!!»

…Всё впереди, и…

СПЕШУ вслед за ними всеми я.

(Будучи

даже не гордостью института.)

Старый кот

…Усталые женщины, пьяные девки…

На взрослых детишки таращат гляделки…

Любого могли бы на праздник позвать вы,

но кошки – собачьей достойны ли свадьбы?!

Я кот. Я дрожу под дождём меж поленьев.

По морде бьют капли, да слизывать лень их.

Полати презрев, распростёрт на землé ниц

мой дух, заплутав в лабиринте поленниц.

Галдят мужики, боевые, как парни…

Муж пилит законную: «Не выступай мне!»…

То пой, то пляши, то петардой бабахай,

весёлая свадебка: кошка – с собакой!

Землиста судьба – да разлука небесна.

Ты – пса предпочтя, тоже псеешь, невеста.

…Ущербного месяца сгрызли давнó кость, —

я сыт и… я cut!

Мой удел – одинокость.

Final cut

Бывает, очнусь ото сна —

ну и ну

вновь ýтру весь отданный, как дитя,

могу понимать я и шёпот дождя,

и спрятанную внутрь него тишину:

она – тьмы и света любимая дочь,

и…

хоть ты всей силой ума владей —

чем более внятен тебе тот дождь,

тем менее – гвалт остальных людей.

Вот, думаешь, выйду немой рекой

из русла привычного —

к их костру

да всей гоп-компании нос утрý!

Но вдруг шёпот спрашивает:

«А на кой?»

и вновь ты дитя

никаких идей

внимательно смотришь на свет, на тьму

ещё месяцок… ну, пяток недель

и я окончательно

всё пойму.

Не любят

На улице – чужие рожи,

так отойду же от окна…

Люблю по-прежнему до дрожи

меня отправившую на

заклание:

в безликий цоколь —

одним из кучи кирпичей…

Да, сколько языком ни цокай,

я был «ничо», а стал – ничей.

И что-то делать надо с этим!

А то…

когда не светит нам —

и сами мы, увы, не светим

тяжёлым (как бы) временам.

Лежим остатками отравы,

выветривающейся зря,

и в полусне бубним за нравы…

Но за окном уже заря —

и снова «idiots» и «stupid»

из пасти сыплются звеня!

(А нас – по-прежнему не любят:

ни вас, коллеги,

ни меня.)

Родом из моря

«Откуда умение плавать, эй?» —

со дна ручки кверху мы немо тянем,

но – знать ты не хочешь чужих детей,

космический холод! – и сам, как дитя, нем,

лишь чувствует каждый: не то, не то,

глуха темнота и плотна, как ряса,

как, чёрт возьми, дедушкино пальто…

как мессадж: «О, не доставай! Потеряйся!» —

ну правильно, мы же ведь, я и ты,

лишь гости под небом.

Я крот? Ты – мышь ли?

О нет! Как дельфины мы, как киты

однажды из моря на сушу вышли —

и в море вернёмся…

О да, светла,

но призрачна облачная терраса,

и солнце нас точно спалит дотла,

лаская призывами «не теряться».

Уж лучше обратно…

Хоть человек

где лучше не ищет…

но – как во сне, мы

чего-то всё ждём и глядим наверх,

как донные камни, как рыбы, немы,

а внутренний голос: «Не там! Не там!» —

нам путь наш указывает… И каждый —

не Немо, но всё-таки капитан

судьбы своей, ну!

…«Будь здоров, не кашляй!» —

себе ободряюще шепчем мы…

Закат величаво в своей… порфире ль? —

«Титаником» тонет…

а из тюрьмы

воздушной – пускай их пути темны —

в разгаре давно уж исход амфибий,

угу, «let my people» обратно «go»:

yes, это не жизнь…

и рука не легка с ней,

а я… хоть не Байрон я, а другой,

но тоже не прусь от египетских казней!

…Лес рубят – и щепки летят косяком

рыбёшек…

Куда уж им, промысловым!

…По ком звонят в Китеже? Ни по ком.

Встречают вернувшихся:

«Повезло вам».

На экскурсии

Белокаменно кремль ослепительный отражает

топку солнца – которое жаром и светом жалит! —

но…

ребёнок в автобусе снова уткнулся в виджет.

Ни Земли под собою ни чует, ни – что ей движет.

Был и я таким лет этак тридцать назад, ты понял?

Кроме шуток.

…В Союзе – игрушку «Весёлый повар»,

помню, выпустили (столь же глупую, сколь кривую),

так, бывало, займу у кого-нибудь и – кайфую…

Ну, конечно, сейчас выбор разных чудес богаче, —

чисто рай (и к тому же у каждой семьи – по даче)…

Правда, книг теперь меньше читают (культура тает),

но зато – наслаждаемся: ктó чем предпочитает,

например, видом тех, будто сахарных, стен и башен,

а ребёнок… Ребёнку и времени ход не страшен.

…Всё бесстрастно.

Конец ознакомительного фрагмента.