Душа бабочки - Петр Рингсон

Еще через пять часов, в маленьком домике госпожи Манон собрался консилиум врачей – коллег доктора. Долго они судили да рядили, но, в конце концов, все как-то разом разъехались по домам. А старый доктор, помолчав, произнес:

– Госпожа Манон, у вас необычное заболевание, с которым наука никогда не сталкивалась. Кожа ваших ступней приобрела особое свойство – она, как бы это лучше сформулировать, пожирает все, с чем контактирует достаточно долгое время, превращая съеденное в ваши ткани. Я очень огорчен, мадмуазель, но не пройдет и нескольких дней, как ваши туфельки станут вашей частью, как рука, нога или шея.

– Но что же делать? – воскликнула Манон.

– Есть только два выхода: либо мы отрежем вам ступни сейчас, уничтожив больную кожу – да, мадмуазель, вы останетесь инвалидом до конца своих дней, либо вы смиритесь с тем, что туфли – это еще одна часть вашего тела.

– Ах, этот пройдоха, ах, этот мерзавец! – завопила до смерти перепуганная Манон.

– Что за мерзавец? – поинтересовался доктор.

– Да мужлан, – отозвалась Манон и рассказала доктору свою историю.

Доктор выслушал ее, саркастически улыбаясь, и, наконец, произнес:

– Может быть, в этих туфельках ходил человек, который уже болел этой болезнью – походил час и снял, но они остались заразными. Я не знаю, но так или иначе, это все, что я могу вам предложить.

Оставшись одна, Манон расплакалась. Жизнь казалась беспросветной, ведь впредь все будут показывать на нее пальцем и хихикать: «Эта девушка больна, у нее нет ног, их сожрал какой-то кусок ткани». Так, всхлипывая, она заснула.

Ей снился необыкновенный сон. В этом прекрасном сне она танцевала с Пьером, а ноги ее украшали волшебные туфли – туфли, достойные самой королевы. Во сне Манон ощущала туфельки – частью себя, а себя – частью туфелек. Это было поистине восхитительно!

Пробудившись, она долго не могла успокоиться. Наконец, Манон поглядела на свои ступни:

– У меня прекрасные, восхитительные ноги. Эти чудесные туфельки и мои ноги сольются в одно неразрывное целое. Я буду ощущать ветер, воздух и сырую траву моими каблуками и моими хрустальными подошвами! О! Я даже никогда не смела об этом мечтать! – Она закрыла глаза. – Какой же я была глупышкой, что ничего не понимала! Подумать только, Мари была готова выкинуть кусочек меня, моей души! – Манон откинулась на подушки от избытка чувств и погрузилась в сладкую сказочную дрему…

На следующее утро, проснувшись, Манон тут же наклонилась над своими ступнями и вскрикнула:

– Это был не сон, туфельки стали моей частью! – Она погладила каблуки, почувствовав при этом прикосновение. Счастливая девушка восхищенно взглянула на свои новые ноги.

– Отныне, я буду босой! Мне не нужно никакой обуви, ведь никакая обувь не сравнится с моими ступнями. – Она встала, надела платье и босиком направилась в сторону Елисейских полей, чтобы окунуться в суету магазинов.

Выйдя на улицу, Манон не взяла экипаж, давая возможность своим маленьким восхитительным ножкам привыкнуть к грубой брусчатке. Путешествуя по Парижу, она то и дело оборачивалась, словно вопрошая прохожих:

– Неужели вы не видите, как я прекрасна!

Но нашей прелестнице встречались лишь простолюдины, с удивлением провожавшие глазами богато одетую госпожу, передвигающуюся пешком.

Возле нее остановилась карета, и удалой кучер прокричал:

– Не желаете ли прокатиться?

Манон гордо отвернулась и зашагала дальше.

Наконец она дошла. Ее ножки устали, они исцарапались о жесткие булыжники мостовой и покрылись пылью. Присев отдохнуть, Манон подняла повыше свои ступни, чтобы позволить парижанам любоваться и восхищаться их неземной красотой.

– Как я устала! – громко воскликнула она.

И действительно, девушка чувствовала невыразимую слабость, ведь она никогда раньше не унижалась до того, чтобы ходить по улицам пешком. Наконец, с трудом поднявшись, юная мадмуазель заглянула в ближайший магазинчик.

Она любила погружаться с головой в упоительную атмосферу магазинов: кокетливые шляпы громоздились вдоль стен, симпатичные ленточки самых разных расцветок украшали прилавки, прекраснейшие платья всевозможных фасонов аккуратно висели на плечиках!

Но сейчас Манон только высокомерно улыбнулась, взглянув на свое платье и свои туфельки. Никто и ничто не могло идти в сравнение с этим чудом! Она почувствовала невыносимую скуку и медленно вышла из магазина, не обращая внимания на продавца, угодливо подбежавшего к ней.

Так прошел день. Манон провела его, переходя из магазина в магазин и сравнивая свои ножки с туфельками, громоздившимися на прилавках и с ножками красивейших парижанок. А красавицы завистливо провожали ее взглядом. Каково бы им было, узнай они ее маленький волшебный секрет.

– Это не мои туфельки, это я – прекрасна! – кричала Манон про себя, на самом деле лишь таинственно улыбаясь.

Домой госпожа де Же вернулась довольно поздно, уставшей, но счастливой. Усевшись на кровать, она начала расстегивать платье.

– О, как бы было прекрасно, если бы и это восхитительное платье стало частью меня! Но этому не бывать – я и так невыносимо счастлива!

Она потянула платье, но оно не поддавалось. Она дернула сильнее! Без успеха! Манон сразу все поняла! Она медленно провела пальцами по поясу платья и почувствовала легкое прикосновение… невыразимо приятное прикосновение! Красота Манон и красота платья сливались в одно чудо, да такое, какое никто еще не видел и даже не мог себе вообразить!

В эту ночь Манон не спала – она тихо лежала, прислушиваясь к тому, как платье медленно превращается в нее, в ее кожу, в ее тело…

Наступило утро.

– Мари! – тихо позвала госпожа де Же.

Мари тут же откликнулась, как будто подслушивала у двери. В другой раз Манон бы наказала служанку, но сейчас ей было не до того.

– Мари, ты ничего не замечаешь? – мечтательно вопросила она.

– Нет, госпожа, – виновато ответила девушка.

– Не бойся, говори все, что думаешь, я тебя не накажу, – ласково проворковала Манон.

Мари немного помялась, а потом залилась слезами:

– Что с вами происходит? Я не понимаю, но чувствую несчастье. Что у вас с ногами? Еще недавно эти противные туфли…

– Не смей так говорить, – возмутилась Манон, – но девушку уже было не сдержать.

– Они прилипли к вам, я помню, как вам было больно и как вы их отдирали! Я ведь их хотела выкинуть, но вы мне не позволили. И почему ваши ноги так быстро зажили?

Манон с удивлением поглядела на свои ноги, на них совсем не осталось следов скальпеля. А Мари все причитала:

– Почему же вы не снимаете эти мерзкие туфли?

– Мари!

– Почему вы не снимаете это ужасное платье? Вы даже спите в нем! Смотрите, оно все помялось! Дайте его мне, я его выглажу!

– Ты хочешь сказать: «Выкину»?!

Но Мари уже не