Золушки - Кристина Ульсон

Только Алекс открыл рот, чтобы объяснить, зачем приехал, как Йенс сбивчиво забормотал:

— Сообщение о происшествии поступило лишь через полчаса после прибытия поезда, — срываясь на фальцет, сообщил он. — К этому времени практически все пассажиры уже покинули перрон. Все, кроме вон тех, — добавил он, махнув на небольшую кучку людей, стоящих неподалеку от женщины, которая, как решил Алекс, была матерью пропавшего ребенка.

Алекс украдкой взглянул на часы: без двадцати четыре — значит, ребенок пропал примерно полтора часа назад.

— В составе произведен обыск, ее не обнаружили. Ну, ребенка, в смысле девочку шести лет, ее нигде нет, и похоже, что никто ее не видел, по крайней мере из тех, с кем мы успели поговорить! Весь багаж на месте, девочка ничего с собой не взяла, даже сандалии оставила! Они стояли на полу рядом с ее местом! — затараторил Йенс.

По навесу над перроном забарабанили первые капли дождя, раскаты грома становились все громче. Алекс подумал, что хуже лета на его памяти не бывало.

— Мама девочки? — Фредрика едва заметно кивнула в сторону рыжей женщины.

— Так точно, — подтвердил молодой полицейский. — Ее зовут Сара Себастиансон. Отказывается идти домой, пока малышка не найдется.

Алекс тяжело вздохнул. Ну конечно же, это мама девочки — и спрашивать незачем, и так все ясно! У Фредрики с интуицией явно проблемы — постоянно задает вопросы, вечно все ставит под сомнение! В полиции так не работают, раздраженно подумал комиссар. Остается надеяться, что она скоро поймет, что совершенно не подходит для этой профессии!

— Почему полицию вызвали только через полчаса? — продолжала Фредрика.

Алекс встрепенулся: ну вот, наконец-то хоть один вопрос по делу!

Йенс напрягся — до сих пор он успешно отвечал на все вопросы, которые задавали ему прибывшие на место происшествия старшие коллеги.

— Ну, тут немножко странная история, — начал он, стараясь не смотреть на Фредрику. — Поезд простоял дольше положенного на станции Флемингсберг, мама вышла на перрон, чтобы позвонить, а девочку решила не будить и оставила в вагоне одну…

Алекс задумчиво кивнул. Дети не исчезают, их теряют, снова подумал он, решив, что, видимо, ошибался насчет этой рыжей Сары.

— И тут на перроне к ней, ну то есть к Саре, подошла какая-то девушка и попросила помочь, мол, у нее с собакой что-то стряслось. Вот мама и опоздала на поезд. Сразу же позвонила из Флемингсберга на Центральный вокзал и сообщила, что дочка осталась в поезде и что она немедленно возьмет такси, чтобы нагнать поезд в Стокгольме.

Алекс нахмурился.

— Когда поезд прибыл на вокзал, обнаружилось, что ребенок пропал, и тогда проводник и остальной персонал начали обыскивать поезд. Народ валом валил из вагона, практически никто из пассажиров не проявил желания помочь. В поиске принял участие один из охранников, который обычно стоит около закусочной «Бургер-кинг» этажом ниже. Потом на такси приехала мама, та самая Сара, и ей сообщили о пропаже девочки. Поиски продолжились, все решили, что девочка проснулась и вышла из вагона в числе первых. Но найти ее им так и не удалось, и вот тогда-то они и вызвали полицию. Мы ребенка тоже не нашли…

— По громкой связи объявили о том, что пропал ребенок? — спросила Фредрика. — Вдруг она успела уйти с перрона и зашла на вокзал.

Йенс с готовностью кивнул, а потом удрученно покачал головой: конечно, объявили! Полицейские и добровольцы все еще прочесывали здание Центрального вокзала. Городские радиостанции обещали объявить о пропаже девочки и обратиться к участникам движения в центре города с просьбой быть особенно внимательными. Скоро в поисках будут задействованы таксисты. Если девочка ушла сама, то далеко ей не уйти.

Однако пока что все усилия полиции не дали результата.

Фредрика спокойно кивнула, а Алекс посмотрел на сидевшую на синем ящике женщину. Она выглядела убитой. Уничтоженной.

— Передайте объявление на других языках, — добавила Фредрика.

Коллеги воззрились на нее, удивленно приподняв брови.

— Здесь полно людей, для которых шведский — не родной, возможно, они что-то видели. Объявите о пропаже девочки на английском. Если есть возможность — на немецком и французском и желательно на арабском.

Алекс одобрительно кивнул и, выразительно взглянув на Йенса, дал ему знак выполнять приказ. Тот бросился к вокзалу, лихорадочно прикидывая, где раздобыть человека, говорящего по-арабски. С неба лили потоки дождя, над Центральным вокзалом раздавались гулкие раскаты грома — еще один отвратительный день отвратительного лета подходил к концу.

Едва не столкнувшись с Йенсом, на перрон влетел Петер Рюд. Он подбежал к Алексу и Фредрике и удивленно уставился на ее бежевую двубортную курточку: эта баба что, не в курсе, как должны выглядеть полицейские, чтобы их узнавали даже без формы?! Проходя мимо коллег, Петер удостоил их короткого кивка, помахал полицейским значком, словно говоря «я — свой», и едва удержался, чтобы не похлопать молодых полицейских по плечу. Конечно, он с удовольствием вспоминал годы, проведенные в патрульной машине, но не мог скрыть радости, когда его наконец перевели работать в следственный отдел.

Алекс заметил Петера и благодарно кивнул ему — молодец, быстро примчался!

— Я ехал с собрания по Западному округу, получил сообщение о пропавшем ребенке, решил захватить по дороге Фредрику и сразу ехать сюда, — вкратце объяснил он Петеру. — Вообще-то не собираюсь тут задерживаться, просто хотел проверить, как дела, да и глоток свежего воздуха не помешает, — добавил он, многозначительно взглянув на молодого коллегу.

— В смысле надоело сидеть в кабинете, надо и на поле боя съездить? — ухмыльнулся Петер.

Алекс лишь устало кивнул в ответ.

Несмотря на приличную разницу в возрасте, мужчины были в данном пункте совершенно единодушны. Никакой пост не избавляет от необходимости контакта с грубой реальностью. И ничто от нее так не отдаляет, как просиживание штанов в кабинете.

В то же время оба, полагая, что Фредрика их мнения не разделяет, развивать тему не стали.

— Ладно, — сказал вместо этого Алекс, — давайте так: Фредрика проведет первичный допрос матери ребенка, а ты, Петер, опроси проводников и узнай, есть ли у тех, кто не успел уйти домой, какая-нибудь дополнительная информация. На самом деле нехорошо, конечно, отступать от правила проводить допрос по двое, но, по-моему, сейчас не стоит зря терять время!

Сначала Фредрика обрадовалась такому распределению работы, но тут же заметила недовольную мину Петера. Конечно, он-то рассчитывал, что допрос матери пропавшего ребенка поручат ему! Алекс тоже заметил его выражение лица и быстро добавил:

— С мамой будет разговаривать Фредрика, исключительно потому, что она женщина. Обычно так проще.

Петер тут же заметно повеселел, и Алекс продолжил:

— Ну все, за дело! Увидимся в Управлении, — коротко подытожил он. — Я поехал, буду ждать вас там!

Фредрика вздохнула. «Исключительно потому, что она женщина»! Как всегда! Вечно он оправдывается, давая ей задание! Она чувствовала себя инопланетянкой, попавшей на чужую планету. Уже сам факт ее присутствия в Управлении вызывает вопросы и требует постоянных объяснений! Разозлившись, она совсем забыла о том, что вообще-то Алекс не просто доверил ей провести допрос мамы, но еще и позволил сделать это самостоятельно. Фредрика буквально считала дни, которые ей предстоит проработать в следственной группе Алекса Рехта. Она собиралась продержаться положенный испытательный срок, а потом поскорее уволиться. Есть и другие места, где ее профессионализм оценят по достоинству! Хотя, возможно, там в нем нуждаются куда меньше…

Вот возьму и уйду, подумала Фредрика, представляя, как в один прекрасный день выйдет из Главного управления полиции Стокгольма на острове Кунгсхольмен, или просто Управления, как его называли полицейские.

Затем постаралась сосредоточиться на вещах более актуальных. На деле об исчезновении ребенка.

Фредрика вежливо поздоровалась с Сарой Себастиансон, удивившись неожиданно сильному рукопожатию, которое как-то не вязалось со встревоженным, измученным лицом. Она все время натягивает рукава пониже, отметила Фредрика. Неосознанно — видимо, привычка. Как будто не хочет, чтобы кто-то увидел ее руки.

Возможно, пытается скрыть синяки или шрамы, тут же подумала Фредрика. Если муж Сары грешит рукоприкладством, то полиции в любом случае быстро станет об этом известно. Однако все по порядку — сначала надо задать ей другие вопросы.

— Если хотите, можем пройти под крышу, — предложила она Саре. — Необязательно мокнуть под дождем.

— Все в порядке, — ответила Сара глухим голосом.

— Если вы стоите здесь из-за дочери, — немного подумав, добавила Фредрика, — то, поверьте мне, здесь достаточно людей, которые заметят ее, если она появится.