Пир и Рула - Ярослав Николаевич Зубковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Откуда-то сверху раздался свист, четыре гуся в клювах несли палку, на которой гордо восседал павлин. Приземлившись, гуси убежали к столу, а павлин уважительно склонил голову в сторону орла-беркута. Секретарь громко объявила:
– Ваше величество, уважаемые гости, разрешите вам представить гостя из далёкой Индии, павлин!
Все дружно захлопали крылышками, а павлин, выпятив ярко синюю грудку, сделал несколько шагов вдоль столов, и вдруг хвост его поднялся, раскрылся огромным зелёным веером с блеском и переливами.
Пир в это время продолжал поглощать ягоды рябины, но когда павлин раскрыл свой хвост, он был так поражён этой красотой, что ягодка выпала у него изо рта. Снегирю показалось, что все эти многочисленные «глазки» на перьях павлина смотрят на него и говорят: «Иди к нам, милый Пир! Мы так давно искали тебя!» Он был так околдован этим никогда не виданным зрелищем, что сердечко его внутри затрепетало, он взлетел и направился к павлину. Рула успела крикнуть ему: «Пир, любимый, куда же ты?» Но Пир этого уже не слышал или не хотел слышать, он несколько раз облетел этот огромный хвост, казавшийся ему то ли небом, то ли раем. Поравнявшись с головой павлина, увенчанной царственным хохолком, он заглянул ему в глаза, подведённые белым «макияжем» и забыл обо всём на свете. Голова у снегиря закружилась, и он свалился под огромный хвост. Павлин закружился в страстном танце любви, то наклоняя, то поднимая хвост над Пиром, издавая при этом соблазняющий перьями шелест. Когда танец закончился, Пир сидел на своем хвосте, разбросав лапки перед собой, и в глазах его мелькали яркие кружочки роскошного оперения павлина. Дальше Пир видел всё как в тумане: гуси хватают палочку и улетают с павлином, но снегирь пришёл в себя, взлетел и нагнал птичий кортеж.
– Возьмите меня с собой, пожалуйста! – громко крикнул Пир.
– Зачем? – не поворачивая головы, спросил павлин.
– Я просто голову потерял от вашего хвоста!
– Ну, садись! – ответил павлин.
– А как вас зовут? – присаживаясь рядом на шесток, спросил Пир.
– Меня зовут Сандара, – важно ответил павлин.
На протяжении всего полета до самой Индии павлин рассказывал, что он является самой красивой птицей мира, что хвост, усеянный «глазками», обозначает звёздное небо и является эмблемой гордости, бессмертия, красоты и бесстрашия. Что в Индии всегда тепло, никогда не бывает снега. И вся эта информация повторялась им, только слова менялись местами. Впрочем, Пиру это было безразлично. Он, заворожённый, смотрел на царственный хохолок и ждал только одного: когда Сандара снова раскроет свой хвост.
В Индию они прилетели рано утром, навстречу павлину выбежали пять пав, которые стали его по очереди обнимать.
– Внимание, девочки мои, дорогие павочки! Чмоки-чмоки! – целуя пав, произнёс павлин. – В нашем гареме пополнение, знакомьтесь это Пир!
– Ой, какая маленькая красивая птичка! – обрадовались павы.
– А что такое гарем? – насторожился Пир.
– Гарем – это все мои любимые жёны, которых ты видишь. И ты будешь моей маленькой невестой.
– Не буду я никакой невестой! – возмутился Пир. – Я пацан! Постой, но тебя зовут Сандара, это женское имя…
– Совсем нет! В переводе с хинди Сандара означает "красивый"! Это самое что ни на есть индийское мужское имя, – объяснил павлин.
– Значит, ты…
– Да, я – самец! – гордо произнёс Сандара.
– Ну за каким чибисом тебе, мужику, такой смазливый хвост? – воскликнул Пир.
– Своим хвостом я завлекаю самочек! – и павлин, демонстрируя свои чары, раскрыл хвост, и павы закружились вокруг него.
Пир смотрел на этот хвост, который теперь казался ему просто отвратительным. Но вдруг на фоне павлиньего хвоста он увидел образ Рулы, её маленькую головку и услышал беспокойный голосок: «Пир, любимый, куда же ты?»
Павлин, заканчивая брачный танец, издал резкий отвратительный крик, похожий на вопль мартовского кота, который полностью отрезвил Пира.
– Дорогой, ты оставайся с нами, – радушно произнёс павлин, предварительно откашлявшись, – а я тебе тоже гарем соберу, сколько пав ты хочешь?
– Не надо мне твои гаремы! – сердито ответил Пир и добавил. – Мне нужна только моя любимая Рула!
Снегирь резко взлетел, а врождённый инстинкт проложил его курс домой, на север.
"Как я мог увязаться за каким-то хвостом? – упрекал сам себя, Пир. – Оставить всё: родной заснеженный лес, любимую Рулу, добрых соседей-белок – и променять всё это близкое сердцу на какого-то павлина с гаремом? Как? Ну почему даже глупый петух не бросил свою курицу и не полетел за этим хвостом? Это сделал я! Один я из всего нашего леса. Но как же мне теперь вернуться домой? Как? Как посмотреть Руле в глаза?" – всю дорогу домой он винил себя за свой опрометчивый поступок.
Чувство стыда накрыло его от макушки до коготков, от чего кровь застучала у него в висках молоточками и наполнила каждую его клеточку и каждое пёрышко. Ему казалось, что он весь горит с головы до ног. Он смотрел вперёд и летел так быстро, как никогда не летал, даже не подозревая, что каждая пушинка на его грудке уже окрасилась в алый цвет. Вначале ему хотелось то утонуть, то разбиться об землю, но, пересилив себя, он решил броситься в лапки Рулы и просить прощения у неё каждый день, а там будь что будет!
Пир влетел в родной лес и увидел на сосне Рулу. Он сел рядом и тихо произнёс: «Прости меня, любимая!» Рула повернула головку на Пира, и в этот момент соседка белка прыгнула с другого дерева на их ветку и громко крикнула: «Пир, Рула, на помощь, наш сынок в опасности!» Снегири полетели за прыгающей по веткам деревьев белкой. Хвост, горько плачущего бельчонка, застрял в расщелине между веток. Папа бельчонка старался наклонить ветку, чтобы освободить сыночка. Но ничего не получалось. Пир и Рула, не сговариваясь, начали выклёвывать кору веток с двух сторон, с чем они, в конце концов, успешно справились, освободив бельчонка. Семья белок поблагодарила снегирей и спряталась в дупле.
– Рула, прости меня, если сможешь, – опустив голову, произнёс Пир.
– Я ждала тебя, Пир… – произнесла Рула, разглядывая Пира.
– Но почему ты ни слова не говоришь мне в упрёк? – удивился Пир.
– Мой милый Пир, ты чувствуешь угрызения совести, и это самое главное для меня! Твой стыд идёт во славу тебе и, значит, будет благодатью для нашей семьи, он уже покрыл тебя, так чего же мне тебя мучить, любимый! Грудка твоя стала красной, это будет вечным знаком твоей вины передо мной.
Вот, с тех пор снегири-мальчики имеют алую грудку как напоминание и предупреждение всем остальным:
