Двигатель торговли - Аркадий Шушпанов

— Правда, — согласился Тенников. — Зачем?

— Бунтарь выискался, — сказал Мухин. — Идейный. Революционер, мать его за ногу.

— Иван Тим… — начала было Илона, но Мухин уже махнул рукой и сел.

— Игорь Бернардович, — мягко, но веско произнесла директор, глядя в глаза Тенникову. — Мы, — она сделала небольшую паузу, — предполагаем, — она поставила логическое ударение, — что здесь может быть замешан кто-то из учеников гуманитарного профиля. Конкретнее, ваш «В»-класс.

— С чего. Вы. Взяли? — Тенников тоже произносил каждое слово по отдельности, как трионщик, и с нажимом на «в», как Илона, стараясь унять подступающий гнев.

— Бернардыч, да ты же сам рассказывал! — воззвал Мухин. — Какие у вас бои из-за этой рекламы! Тенников выдохнул через нос. Рассказывал. На свою голову.

План-конспект внеклассного занятия хранился на жестком диске служебного ноутбука. Тенников его так и не дописал.

Тема: Реформа образования и новый закон о рекламе.

Реклама в начале XXI века. Газеты, радио, Интернет. Особо — телевидение. Реклама товаров в кинофильмах и сериалах. Ориентация на немедленную прибыль. Увидел — купил.

201… год. Резкое сокращение рекламного времени и площадей. Рост цен. Удар по телевизионной рекламе.

Проблемы образования в это же время. Недостаток бюджетного финансирования. Непрестижность педагогики как профессии (примеры — иначе не поверят). Общее падение культурного уровня. Кризис фундаментальной науки.

Новый закон о рекламе. Принципиальный ход: сфера образования как основной рекламоноситель. Примеры из прошлого. Игрушечные автомобили «ситроен» для воспитания будущих покупателей.

Почти полный запрет рекламы на телевидении и радио.

Здесь Тенников не стал править. Рекламные ролики и программы, конечно же, в ограниченном количестве остались. Но теперь везде надо было аршинными буквами сообщать: «Спонсор школы, колледжа или университета такого-то». Как раньше: «Употребление пива вредит вашему здоровью».

Проблема с рекламой товаров, не предназначенных детям и подросткам. Официальное разрешение создавать т. н. «зонтичные бренди»: линейка различных и не связанных друг с другом товаров под единой торговой маркой.

Перераспределение рекламных бюджетов. Новая школьная реформа. Волна протестов. Успешный перевод школы на новые рельсы. Реклама на уроках, на переменах, в учебниках. Спонсорство (можно опустить — все сами видят). Резкий скачок в развитии школьной материальной базы.

Дальше Тенников не успел. Впрочем, из детально прописанных конспектов у него получались ровные, но средненькие уроки. Куда лучше выходило, когда он оставлял сам себе поле для импровизации.

В тот раз, безусловно, это удалось.

— Игорь Бернардович, — спокойно сказала с места красивая Фархутдинова. — Получается, мы просто никому не нужны?

— То есть? — искренне удивился Тенников.

— Ну… — Фархутдинова скривила губки. — Главное, получается, не ученики, а деньги.

— Нет, — ответил Тенников. — Главное — как раз ученики. Просто и государство, и общество наконец-то признало вас самой выгодной инвестицией.

По классу прошел шепоток. Даже ленивый Телегин изменил позу, в какой покоился на первой парте. Он являл собой образец флегматика, что не мешало писать меткие и необычайно остроумные сочинения. На Телегина уже обратили внимание менеджеры по персоналу из «Креатив Продакшн».

— Не-а, — заявила Фархутдинова. — Мы — товар, в который вкладываются деньги, а получается прибыль.

— Самую большую прибыль, — Тенников заложил руки за спину, — получаете вы. Вы знаете, сколько стоит год обучения? Не знаете. Потому что для вас оно бесплатное. Можете поспрашивать родителей, как раньше собирали деньги даже на ремонт.

Гуманитарный «В» расшевелился окончательно. Лопоухий Васнецов с передней угловой парты переглянулся с Телегиным и демонстративно открыл ноутбук. Моделью «Смарт Скул» оборудовалось каждое учебное место. Теперь Васнецов начал впервые в жизни рассчитывать, во сколько же обходится его пребывание в школе.

— Игорь Бернардович, — опять взяла инициативу Фархутдинова. — Но вы сами только что говорили: реклама — это манипуляция. Значит, нами манипулируют.

— Верно, — согласился Тенников и прошелся вдоль среднего ряда. Взгляды сопровождали его маршрут. — Школа манипулирует вами уже лет двести. Это большой прогресс. Потому что до того вас просто пороли. Или сажали в карцер.

— А вы не увиливайте, — дерзко сказал принципиальный Маркин.

Наверняка хотел произвести впечатление на Фархутдинову. — Типа или пороть будут, или рекламу крутить на переменах.

Шепоток превратился в гомон. Маркин славился умением ставить вопросы ребром. Теперь классные вольнодумцы осознали погамлетовски острый выбор. Стихийные дискуссии загуляли по рядам, как в годы ученичества Тенникова гуляли по весне любовные записки. Из лаборантской даже высунулся вечно неуспевающий Шлыков из «Г»-класса, который мучился там над изложением.

Тенников поднял указательный палец. Гомон спал, как волна прибоя.

— То, что вам крутят на переменах, создают криэйторы вместе с педагогами. Каждый ролик проходит школьный художественный совет и экспертизу. Ну-ка, поднимите руки, кто пропустил хоть один урок, потому что был на фокус-группе?

Руки поднимались, как трава, примятая чьей-то подошвой: раз травинка, два травинка, потом больше и больше.

— Второе, — Тенников выдержал паузу, ожидая, когда травинки снова опустятся. — Половина трафика — социальная реклама. Тот же самый воспитательный процесс. Жанна, — он посмотрел на Фархутдинову. — Сколько роликов ты сделала в этой четверти? Как ты оцениваешь свою манипуляцию?

Фархутдинова насупилась. Она с восьмого класса посещала школьную экспериментальную студию. Ролик, написаный Телегиным, а ею собственноручно поставленный и смонтированный, завоевал первую премию на молодежном конкурсе соцрекламы. В девятом классе благодаря завучу Мухину ее взяли на карандаш в транснациональной «Смитсонс Эдверт Труп». Хотя до окончания школы ни Жанна, ни кто иной из учеников не могли заключить контракт, компания уже зарезервировала за ней место с полной оплатой высшего образования. Мухина ждали приличные агентские.

Раньше говорили: хороший учитель мечтает о том, чтобы ученики смогли его превзойти. В новую эпоху это приобрело особый смысл. Кадры теперь решали все, как никогда прежде. Низкая рождаемость и общее оглупление сыграло свою роль. Учитель, воспитавший нужного компании ученика, получал процент в течение нескольких лет. Мухин стал завучем благодаря своему нюху на пристраивание юных кадров. Их теперь заочно включали в штат, как в девятнадцатом веке дворянских младенцев мужеского полу с ходу записывали в полк. Если бы Илона ушла на повышение, Мухин наверняка стал бы директором.