Осколки сердец - Дмитрий Распопов

– Да не переживай ты, все просто. Надо сходить в Лес и собрать вот эту приправу, – улыбнувшись, сказал он, показывая мне какую-то траву.

Я похолодел:

– Я не ослышался, в Лес? К эльфам?

По его довольной роже я понял, что слух меня не обманул.

Я шел и думал, как набрать в Лесу травы, и не мог придумать ничего толкового. Поскольку сейчас между родами было перемирие, то нападать на меня никто не будет, но от кучи ловушек и нападения зверья, натравленного эльфами, никто не был застрахован. Взрослые поговаривали, что эльфы поощряют своих детей на подобные шутки и их молодежь таким образом часто развлекается с пересекшими линию размежевания вампирами.

Подняв сухую ветку, я принялся прощупывать дорогу впереди себя, при этом еще и пытаясь внимательно осматриваться. Неожиданно дерн в том месте, куда я в очередной раз ткнул веткой, слегка подался. Я присмотрелся и скривился. Вот и первый сюрприз эльфов – волчья яма.

«Сделана очень искусно, я бы и не обнаружил ее без ветки», – отметил я, разглядывая ее.

Уже почти сделав шаг, чтобы обойти яму по краю, я вспомнил, что рассказывали пострадавшие от ловушек. Эльфы часто ставили видимые ловушки, чтобы преждевременно обрадовавшийся путник угодил в скрытую, устроенную рядом. Отойдя от ямы чуть вправо, я провел веткой по траве перед собой. Она вроде бы ни за что не зацепилась, но через секунду раздался звон спущенной тетивы, и мимо меня пролетели две стрелы. Вздрогнув от неожиданности, я замер. Затем осторожно отогнул ветки ближайшего куста и обнаружил за ним разряженный самострел.

На всякий случай перерезав тетиву, я пометил волчью яму охапкой палых листьев и осторожно пошел дальше.

Ловушки встречались все чаще и чаще. Я уже сменил три ветки, которыми исследовал путь впереди себя, и два раза был поцарапан острыми клиньями, прилетевшими из незамеченных мною ловушек.

Вблизи хрустнула ветка, и я с испугу отпрыгнул в сторону, активировав новую ловушку – вылетевшая из кустов стрела и мгновенная боль в плече дали мне понять, что расслабляться не следует. Надрезав рукав куртки, я начал осторожно расшатывать стрелу. Острая боль ясно дала понять, что ничего хорошего меня не ждет. Посмотрев на оперение стрелы, я попытался вспомнить уроки мастера по оружию, чтобы определить ее тип.

«Так, две черных полосы возле оперения – это вроде бы обычная охотничья, – размышлял я. – Боевые бывают с зазубринами на наконечнике и обычно отравлены магией».

Поняв, что стрела не боевая, я покрепче ухватился за древко и с силой рванул ее из своего тела. Лоб покрылся испариной, от боли помутилось сознание, но стрела вышла из раны. Я, оторвав кусок рубашки, попытался перевязать себя.

«Жаль, что я не прошел посвящение и не могу входить в боевой режим, – с сожалением подумал я, стараясь плотнее прижимать ткань к ране. – Вот если бы прошел высшее посвящение, то вообще мог бы превратиться в Серебряный Туман, и все ловушки были бы мне нипочем».

Обо всем этом оставалось только мечтать. До посвящения в совершеннолетие мне оставалось еще долгих десять лет, а высшее посвящение и вовсе выглядело нереальным будущим.

Боевой режим вампира сильно отличается от обычной его формы. Если в нормальном состоянии кровь вампиру нужна всего лишь раз в три месяца, то при активированном боевом режиме эта потребность резко увеличивается. Чем дольше вампир находится в боевой форме и чем активней движется, тем более длительной и обильной должна быть кормежка.

Например, отряд вампиров, который искал меня в подземельях замка, вынужден был идти в боевой форме пару дней, и после возращения они кормились кровью слуг раз в три дня, и это не считая тех, кто был ранен. Раненые вообще залечивали раны, питаясь раз в день, так как регенерация тканей требовала большого количества крови.

Конечно, пределом мечтаний всех вампиров нашего рода была высшая трансформация. Посвящение происходило, когда вампир достигал двухсотлетнего возраста и его признавали готовым к прохождению этой чрезвычайно болезненной процедуры, которая к тому же была очень опасной. Ведь количество вампиров, выживших после нее, составляло всего одну десятую от общего числа желающих. Но все те, кто захотел пройти и проходил посвящение, становились практически неуязвимыми.

Вампиры, которые трансформировались в Серебряный Туман, могли находиться в этом состоянии сколь угодно долго. При этом их ничего не брало: ни магия, ни оружие. Сами же они могли атаковать магией. Правда, питаться после таких переходов в форму необходимо было несколько раз в день, но проблему это составляло только в мирное время. Во время войны нехватки крови никогда не было. Как на собственном опыте убедились эльфы, данную трансформацию могло пробить только небесное железо. Но оно попадалось очень редко. Только к концу войны эльфы смогли набрать его достаточно для того, чтобы вампиры начали терять своих высших посвященных.

Собственно, из-за этого и было предложено заключить перемирие между нашими расами, на что эльфы, также потерявшие слишком много своих, легко согласились. И продолжался этот мир вот уже несколько десятилетий.

Перевязав рану, я собрался идти дальше, как вдруг услышал невнятные звуки неподалеку. Слегка поколебавшись, я осторожно двинулся в ту сторону, стараясь еще внимательнее смотреть вокруг.

Миновав несколько ловушек, я вышел на тропу, протоптанную зверьем, и увидел то, что так долго искал – ту самую приправу, за которой меня послали. Обрадовавшись, я направился было к деревьям, у корней которых росла эта трава, но вновь раздавшиеся шорохи заставили меня сначала насторожиться, а потом медленно, шаг за шагом, напрягая зрение и слух, двинуться к их источнику. Заметив темное отверстие, частично прикрытое тонкими ветками и дерном, я остановился в метре от ямы, замаскированной в траве. И только теперь понял, что издавало насторожившие меня звуки – в вырытую эльфами яму-ловушку кто-то попался!

Когда я заглянул вниз и увидел этого бедолагу, меня прошиб смех: на дне ямы копошился не кто иной, как эльф, угодивший в собственную ловушку! Такую абсурдную ситуацию трудно было даже вообразить, так как все эльфы метили свои ловушки специальной магией, которую улавливали только они и звери в Лесу. Попавший в собственную ловушку эльф – это почти как укусивший сам себя вампир.

Хотя нужно отдать эльфу должное: если бы не он, я точно угодил бы в яму. Хитрецы расположили ее прямо на пути к деревьям, где виднелись стебельки необходимой мне приправы.

«Наверняка эта ловушка – не единственная, – пришла в голову мысль. – Нужно быть еще внимательнее».

Мои мысли об эльфе-собирателе подтвердились, когда я заметил невдалеке корзинку, содержимым которой были различные растения.