Некровный брат. Свободный полет - Елена Безрукова

меня успокаивало, и сейчас, когда я прижалась к любимой груди мужа, мне стало легче. Я чувствовала его поддержку.

– Мы не будем сдаваться. Ты будешь ещё лечиться. Сколько денег надо – говори. Сколько бы ни было нужно, я их достану для тебя. Хоть звезду с неба. Только, пожалуйста, не казни себя так! Ты не ущербная. Ты хорошая, просто небеса нам пока не дают малыша. Но ты ещё обязательно родишь сама, вот увидишь. Любовь творит чудеса… Хочешь, малышку возьмём из дома малютки?

Я в удивлении уставилась на него. Даже плакать прекратила.

– И ты на это готов?

– Раз предлагаю, значит – готов.

– И ты сможешь её любить как родную?

– Сможешь ты, смогу и я. Мы будем любить её, а потом родим брата или сестру. Я не буду тебя никогда этим упрекать. А ты не кори себя и не плачь. А то заболеешь. Я люблю тебя, Гуфи. Ни за что. Просто потому, что люблю.

Я снова прижалась к нему. Крепко-крепко. Лучший мужчина в моей жизни. Самый родной, самый понимающий. Как бы мне хотелось дать тебе то, что ты так хочешь…

* * *

Чайник закипел, и я выключила газ. Залила кипятком пакетик с чаем. Утёрла глаза от набегающих слёз. Даже сейчас от воспоминай хотелось плакать. Это было очень трогательно.

Кирилл сдержал слово – он ни разу не напомнил мне о том, что я неполноценная женщина. Но у меня всё равно начались комплексы… Мне всё время кажется, что стюардессы на его борту куда красивее и грациознее меня, и однажды он соблазнится одной из длинноногих красавиц. К тому же они могут родить, а я – нет.

Он ругается на меня, когда я заговариваю об этом, но мне сложно порой сдержаться. За время декрета с Соней, мне кажется, что я стала хуже. Постоянно сидела дома. Лишь недавно я вернулась к делам фирмы, которую мы открыли на моё имя. Дизайн-студия, организовать которую мне помог Павел. Кирилл взял у него деньги ради меня. После того, как Илья разукрасил в отместку Киру мою трудовую, меня никуда бы не взяли.

Сейчас я работаю удалённо, если Сонечка болеет, а в другие дни она уже ходит в садик. Студия развивается, заказов очень много, репутация у меня, как художника, хорошая. Когда Кирилл не в рейсе, он помогает вести дела студии, за что ему тоже я очень благодарна. Он со мной во всех моих начинаниях, вот только то, что его почти никогда нет дома, меня очень огорчает…

ГЛАВА 3.

Соня ещё спала, когда у Кирилла затрезвонил будильник. Я встала вместе с ним, чтобы хотя бы за завтраком пообщаться с мужем. С его графиком в последнее время мы общаемся лишь за столом и изредка в постели.

– На новогодние каникулы ты тоже будешь работать? – спросила его, размешивая сахар в чашке.

– Ну, за эту смену мне дадут отгулы до третьего января. Потом – да, снова буду работать.

– Может, поменяешь работу всё-таки?

– Лиза, ты опять? – посмотрел он на меня недовольно. – Мы ведь обсуждали это. Не поменяю.

Я лишь тихо вздохнула. Споры ни к чему хорошему не приведут. Уже проходили это много раз. Опять лишь поругаемся…

Телефон Кира завибрировал. Он лежал на столе экраном вверх. Он загорелся, показывая часть сообщения. Наташа:

«Приветики! Готов к труду и обороне? Куча улыбающихся смайликов».

Я нахмурилась. Опять она ему пишет.

– Ну, ответь своей Наташе. Что ж ты сидишь? – пнула я его, не удержалась.

– Лиз, – стукнул он громко чашкой о стол. – Об этом мы тоже говорили с тобой. Наташа – наша начальница. Я не могу её грубо послать.

– А не надо посылать. Объясни женщине, что общение с ней тебе неинтересно. Если она тебе пишет, значит, ты даешь повод.

– Ничего я не даю, – ответил грубо Кирилл. – Хорошо, сегодня поговорю с ней о том, что моей жене это неприятно. Хватит пилить.

Снова сообщение. Снова Наташа:

«Кирюх, у меня для тебя, кстати, сюрпрайз! Тебе понравится!»

– Сюрпрайз? Она придёт на работу в белье или что? – разозлилась я.

Ревность накрыла с головой, ничего не могла с собой поделать.

Кирилл вскочил на ноги, бросив недопитый чай:

– Знаешь что? Ты меня достала уже. Я не знаю, что за сюрприз. Она сама ко мне привязалась, ясно? Я не виноват, что нравлюсь кому-то кроме тебя. Твоя фраза, кстати. Спасибо за завтрак, дорогая.

Он бросил на стол ложку и вышел в коридор. На глаза навернулись слёзы. В такой день я останусь встречать праздник без своего мужчины, так еще и поссорились из-за этой настырной Наташи!

Вышла за ним следом, смотрела, как он обувается.

– Кирилл, – позвала я его.

Он поднял на меня взгляд. Серые глаза потемнели от гнева. Он сердился.

– Я тебя люблю.

– Я тебя тоже, – буркнул он недовольно, но в щёку на прощание чмокнул. – Твоя ревность в последнее время меня совсем задушила.

Дверь хлопнула.

Да, я неправа, возможно. Но ведь она ему пишет! Значит, Кирилл позволяет, отвечает ей. Я понимаю, что это просто сообщения, вероятно, действительно в дружеском ключе, но ведь всё начинается с простого общения. Я просто не переживу, если пойму, что Кирилл увлёкся этой Наташей…

Прилегла на диван, пока малышка не проснулась. Самочувствие в последнее время жутко странное, да еще и цикл не начался. Опять какой-то сбой очередной. В первые рабочие дни я уже записалась к врачу. Снова буду сдавать череду анализов и выяснять, с чем связан очередной сбой организма и почему вдруг всё нарушилось.

Невольно навернулись слёзы на глаза. Мне всегда плохо, когда мы ссоримся. В последнее время это происходит слишком часто…

– Мамочка-а-а-а! – позвала Соня. – Мася!

Вот и проснулось моё сокровище. Улыбнулась. Это я зову её Масей, а она переняла от меня, считая, что это слово выражает огромную нежность и любовь. Да так оно и есть!

Встала, утёрла слёзы. Ребёнок не должен видеть расстроенную маму. Всё будет хорошо, мы всё переживём. Я постараюсь взять себя в руки, тем более, что Кир обещал мне поговорить серьёзно со своей начальницей. Я ему верю, что он её не любит, иначе бы скрывал общение с ней. Я знаю, что он любит меня, но червяк внутри всё равно точит…

*