Ты можешь - Андрей Геласимов

– Ты Емельянов? – спросил меня человек в кожаной куртке и спортивных штанах.

Позади него стоял еще один, точно такой же.

– Я.

– Это тебе. Можешь не считать.

Он протянул мне через порог наволочку от подушки, раздувшуюся до невероятных размеров.

– Спасибо, – сказал я.

Закрыв дверь, я вернулся в комнату и опустил наволочку прямо на пол. Первый раз в жизни мне приносили домой такую большую сумму. Первый раз в жизни мне приносили деньги бандиты. Первый раз в жизни мне приносили деньги в наволочке. Наверное, мне надо было загадать желание.

Я сидел на диване и смотрел на этот раздувшийся белый мешок с какими-то больничными печатями. Внутри лежала такая большая сумма, что моей семье хватило бы на целый год. Можно было бы совсем не работать. Просто делать все, что тебе нравится, и плевать всяким придуркам в лицо. Может, в конце концов, Алешка был не такой уж дурак, что выбрал эту работу.

Я протянул руку к наволочке и заглянул в нее. Все купюры были российские, достоинством не больше десяти рублей. Наверное, собирали на рынке. Я закрыл наволочку и стал ждать. Время тянулось ужасно медленно. Я почувствовал, что меня начинает тошнить.

В шесть тридцать в дверь опять позвонили. На этот раз там был только один человек, но тоже в куртке и спортивных штанах. Помешались они, что ли, на спорте?

– Николай Семеныч внизу ждет, – сказал он.

– Ага, – торопливо ответил я и пошел за ним.

Николай Семенович скромно курил на заднем сиденье белой «шестерки». За рулем сидел один из тех «спортсменов», которые принесли наволочку.

– Значит, понял, как надо себя вести? – сказал Николай Семенович, выпуская ароматный клуб дыма. – Деньги ни в коем случае не отдавай. Держи их до последнего. Отдашь, только если совсем прижмут.

– Я понял, – с готовностью сказал я. – Деньги не отдавать. Тянуть резину.

– Молодец. Все правильно.

Он пристально посмотрел на меня.

– Боишься?

Я не сразу нашелся, что ему ответить.

– Боюсь, наверное. Я раньше...

– С бандитами не тусовался? – усмехнувшись, закончил он за меня.

– Ну, да...

– Привыкай. Может, еще пригодится.

«Не хотелось бы», – подумал я, но промолчал.

– В общем, иди наверх и жди у себя. А я тут пока посижу.

Ровно в семь в дверь позвонили три раза. Я выглянул в окно и удостоверился, что белая «шестерка» стоит на своем месте. В другом конце двора стояла большая черная иномарка. Рядом с ней я увидел двоих кавказцев. Они оба курили и смотрели на мои окна. В дверь позвонили еще раз.

– Смотри, что у меня есть, – сказал «мой» кавказец, когда я наконец открыл дверь. – Очень полезная вещь. Буду теперь умный-умный. Девушкам буду только красивые вещи теперь говорить.

В руках он держал учебник русского языка для седьмого класса.

– Хорошая книга, – продолжал он. – Ты знаешь, чем отличается функция подлежащего от функции сказуемого в безличных предложениях?

Я молча смотрел на него.

– Не знаешь? Эй, нехорошо. Это же твой язык. Как ты можешь не знать такие важные вещи? Пойдем со мной, я по дороге тебе все объясню.

Мы спустились во двор. Проходя мимо «шестерки», я заметил, что в ней никого нет. В животе появился какой-то неприятный холод.

– Так вот, дорогой, – сказал он, когда мы сели в черную машину. – Ничем эти функции не отличаются. Понимаешь? Ничем. В безличном предложении просто нет подлежащего. Ты понимаешь? Нет лица. Лицо отсутствует. У меня вот есть лицо, и у него есть лицо, – он указал на человека за рулем. – А в безличном предложении лица нет. Оно отсутствует. Как будто никто не виноват. Знаешь, это такие предложения: «Вечереет», или: «Сегодня рано стемнело», или: «Вчера было холодно» и так далее. Понимаешь?

Я кивнул головой.

– Молодец. Вижу, что понимаешь. Но бывают совсем другие конструкции. Например: «Один человек напился, сел за руль и врезался в чужую машину». Это уже не безличное предложение. В нем есть лицо. Понимаешь? В нем есть подлежащее. И у него есть свои функции. Тебе ясно? Вот как ты думаешь, какие функции у подлежащего в таком предложении?

– Денег у меня нет.

Кавказец посмотрел на меня, глубоко вздохнул и укоризненно покачал головой.

– Нет, дорогой, тебе нужно еще позаниматься. Ты совсем не понимаешь функции подлежащего. Хочешь, я тебе эту книгу подарю? Только времени у тебя мало. Ты даже сам не знаешь, как у тебя мало времени. Может быть, даже совсем нет.

– Я не успел. Мне надо еще хотя бы несколько дней. Занял уже в двух-трех местах.

– Нет, это не похоже на правильный ответ. Ты можешь совсем провалить свой экзамен. Пока ты не выучишь функции подлежащего, тебе не удастся перейти к грамматической категории будущего времени. Понимаешь? В этом ведь вся проблема. Его может просто не оказаться. Ты только представь себе свой родной язык без будущего времени. Ты не сможешь сказать таких простых вещей, как: «Я скоро поеду в Америку», или: «Летом я буду жить на даче», или даже еще проще: «Летом я буду жить». Ты понимаешь? Твой язык очень обеднеет без будущего времени, и ты будешь говорить, как какой-нибудь хачик. Ведь хачики почти все неправильно говорят. Так или не так? Ты сам недавно по этому поводу обижался.

– Мне надо еще пару дней. Дай мне немного времени.

– А ты будешь заниматься русским языком?

– Не больше двух дней.

Он помолчал минуту, потом протянул мне учебник.

– Возьми. Я хочу, чтобы эта книга была у тебя. Скоро тебе сдавать экзамен.

Как только я вышел из их машины, они развернулись и уехали. Через минуту ко мне подошел Николай Семенович.

– А это тебе зачем? – спросил он, указывая на учебник.

– Долго объяснять.

– Дай-ка сюда.

Он взял у меня книгу и тщательно пролистал ее.

– Ничего нет.

– Я знаю, – сказал я. – Там и не должно ничего быть.

– Да? – он пристально посмотрел на меня. – Странно... Ладно, чего они тебе сказали?

– Дали еще два дня.

– Хорошо.

Он вынул из кармана небольшую рацию и тихо сказал в нее:

– Отбой.

Как только он произнес это слово, из разных углов двора выехало пять или шесть машин. Я даже не подозревал, что у меня во дворе можно спрятать столько тачек.

– Короче, давай, – сказал он, когда все машины развернулись и уехали. – Может, еще увидимся.

– А мне-то что теперь делать?

– Русский язык учи, – рассмеялся он.

– Да нет, я серьезно.

Он убрал рацию и снова улыбнулся.

– Ничего не делать. Они больше не придут.

– Как не придут? Он же сказал – через два дня.

– Мало ли что он сказал. Хочешь, поспорим? Ты на что любишь спорить?

Насчет кавказцев Николай Семенович как в воду глядел. Мне повезло, что я с ним тогда не поспорил. Вернее, это я сначала так думал, что мне повезло. Короче, ни через два дня, ни даже через четыре никто из них у меня не появился. Вскоре я забрал Ленку с детьми от родителей, и мы стали потихоньку собираться в Америку. Пришли они только на десятый день. Вернее, пришел один этот «мой знакомый».

– Пойдем со мной, – сказал он, когда я, ничего не подозревая, открыл ему дверь. – Пойдем, у меня там машина.

Я пошел за ним прямо в шортах, футболке и в тапочках.

– Садись на заднее сиденье, – сказал он. – Я тоже туда сяду.

За рулем никого не было. Очевидно, он приехал один.

– Ну что, дорогой, все-таки ты пожаловался?

– Я...

– Не надо ничего говорить. Я все про тебя знаю. Ты для меня не загадка. Вообще, никто из вас не загадка. Все, что вы делаете, понятно даже ребенку. Вы даже ребенка не сможете обмануть.

Я почувствовал, что от него сильно пахнет спиртным.

– Хочешь коньяк? – сказал он, вынимая бутылку. – Это очень хороший коньяк. В России такой не делают. И в Европе такого нет. Может быть, только во Франции. Пей, это мой домашний коньяк. Мне его из дома прислали. Пей, тебе сегодня он пригодится.

Я взял у него бутылку и сделал глоток. Вкуса я не почувствовал.

– Нравится? Это самый лучший коньяк.

Он тоже сделал глоток, поставил бутылку на пол и вынул из-за ремня пистолет.

– Боишься?

Я молча смотрел на него.

– Не бойся. Это не страшно. У тебя ведь есть дети? Значит, тебе не должно быть страшно. У меня тоже есть дети. Два сына. Поэтому мне никогда не было страшно. Если я умру, ничего страшного не произойдет. Так я себе всегда говорил. Потому что они уже родились. Они уже есть. Они ходят, говорят, любят. У них тоже будут свои дети. Ты понимаешь меня? Это очень правильно, когда есть отец и есть сыновья. Так должно быть. Так захотел Бог. Ты веришь в Бога?

Я медленно кивнул головой.

– Это хорошо. Это тоже тебе пригодится.

Краем глаза я старался увидеть, нет ли кого поблизости от машины. Двор был абсолютно пустой.

– Бери бутылку, пей мой коньяк.

Я послушно сделал большой глоток.

– Молодец. Нравится тебе мой коньяк?

Я кивнул головой.

– А тот учебник ты выучил, который я тебе подарил?

Я молча смотрел на него.