Краденое счастье - Елена Колядина

– Вот и славно! Начинаем, значит? – Электрон Кимович снял трубку телефона и громко призвал зама: – Ашот Марксович? Ну что же вы? Собрание уже вовсю идет! Как где? В родзале. Быстро-быстро, дорогой мой, присоединяйтесь. Потом простыни поищем. Завтра! После демонстрации всем коллективом дружненько за это дело возьмемся. Наволочки, клеенки, все вернем народу. Нравственная чистота, коллективизм – вот из чего складывается коммунистическое отношение к труду. Нет, это я не про простыни. Это я доклад репетирую. В общем, начинаем без вас, а вы подтягивайтесь.

Электрон Кимович вытащил из ящика стола скоросшиватель с бумагами и скороговоркой открыл собрание:

– 30 апреля, предпраздничное партийно-комсомольское, – он взглянул на Надежду Клавдиевну, – в присутствии одного несоюзного члена, собрание предлагаю начать. Кто за, кто против, кто воздержался? Собрание считать открытым. Кто у нас первым вопросом?

– Я, – вздохнула Валентина, вытащив из кармана клеенчатого фартука ученическую тетрадь за две копейки. – Доклад. «Преемственность славных боевых традиций поколений». Новаторские начинания коллектива…

– Элла Самуиловна, вы – следующая. У вас – что? – громким шепотом обратился Электрон Кимович.

– «О борьбе с буржуазной и ревизионистской идеологией», – перехватив щипцы покрепче, откликнулась Элла Самуиловна.

– Мне-то чего, дальше говорить? – подняла голову от тетради Валентина.

– Конечно, вы знай себе рассказывайте о коллективизме, не обращая внимания на коллектив. Коллектив вас слышит!

Валентина тяжко вздохнула и перевернула страницу, закрутившуюся трубочкой:

– Вот металлурги завода «Серп и молот». Рабочий депутат Верховного Совета СССР Василий Блюев год назад обратился ко всем сталеварам страны с призывом – бороться за право варить… чего варить-то? Потеряла!..

– Сталь, наверное! – нетерпеливо подсказал Электрон Кимович. – Не самогон же!

– Да! – подтвердила, припомнив, Валентина. – Его бригада спьяна… Спьяна… – Акушерка вновь принялась водить глазами по тетради. – Спаяна! Его бригада, Блюева, значит, спаяна…

Надежда Клавдиевна и Элла Самуиловна засмеялись.

– Что такое, что такое? – Электрон Кимович постучал ручкой по столу.

– Да вы сами меня сбили самогоном своим, – обиделась Валентина. – Кстати, Электрон Кимович, брагу-то будете ставить, так перчатку на бутыль наденьте. Нате вот.

Валентина пошарила в кармане клеенчатого фартука и вслед за шоколадной конфетой извлекла резиновую перчатку.

– Не надо мне! – отмахнулся Электрон Кимович.

– Ваше дело не наше: спирту небось запасли к празднику.

– Валентина! – призвал докладчицу к порядку Электрон Кимович.

– Не могу больше! Сил моих нет! – На пороге внезапно появился, тяжело дыша, Ашот Марксович.

– Тужься на задний проход! – привычно велела Валентина Надежде Клавдиевне.

– Так и не нашел клеенки? – сочувственным шепотом произнес Электрон Кимович заму.

– Клеенки! Тут другое дело! В КПСС «г» получается!

– Что, прямо оно самое? – встревожился Электрон Кимович.

– Ну не «г», так пустое место! – с досадой воскликнул завхоз. – Вот и выбирайте, какая КПСС вам больше нравится?!

– Объясни толком, Ашот Марксович, – забыв о докладе, потребовал главврач.

Валентина обрадовалась перерыву и наклонилась к Надежде Клавдиевне:

– Надежда, у тебя трикотина-то отрез еще остался? Ты бы уступила мне его, Наташке на выпускной платье сшить. Уступишь?

– Ага! – пообещала Надежда Клавдиевна.

– Вы мне, Электрон Кимович, позавчера еще велели продумать праздничное украшение помещений роддома, – напомнил завхоз. – В кумачовом обрамлении родильное отделение, это само собой. Но в этом году я задумал кое-что новое: собравшиеся в самой большой палате новорожденные образуют буквы «КПСС».

– За руки, что ли, возьмутся? – удивился Электрон Кимович.

– Да нет, я кроватки велел словом «КПСС» выставить. И такая неприятность – в букве «С» не хватает внизу перекладинки, в смысле кроватки. Вместо «С» получается «Г».

– А если пустую поставить, без новорожденного? – нахмурился Электрон Кимович.

– Так я о чем вам и докладываю: в КПСС пустота намечается.

– Ты, Ашот Марксович, понимаешь, что говоришь?! – тревожно отпрянул главврач.

– Вы от меня-то чего хотите? Я, извиняюсь, родить не смогу при всем желании. Вон, торопите гражданку! Как ее?

– Зефирова.

– Вот. Поставьте задачу! Призовите к партийной сознательности.

– Да она несоюзная! – с сожалением произнес Электрон Кимович.

– Тогда не знаю! – развел руками Мовсесян. – Но за «г» в партии нас точно по головке не погладят! – Внезапно Ашота Марксовича осенило: – Может, из «грязного» отделения новорожденного позаимствуем?

– А кто там, в инфекционном, сейчас свободен?

– С хламидиозом есть.

– С ума сошел?! – Электрон Кимович сделал большие глаза. – Ты бы еще с гонореей предложил.

Электрон Кимович с шумом втянул ноздрями воздух.

– Валентина, кончай давай с преемственностью, со славными боевыми традициями или чего там у тебя, все рожаем дружненько.

– А «Борьба с буржуазной и ревизионистской идеологией»? – напомнила Элла Самуиловна.

– Элла Самуиловна, голубушка, не до борьбы ревизионистской сейчас! Того и гляди ревизия нагрянет мягкий инвентарь искать, так хоть наглядной агитацией отмажемся. Ашоту Марксовичу срочно нужен еще один младенец. Что у нас с Зефировой, доложите!

– Слабость вторичных родовых схваток…

– Накладываем щипцы!

– …не наблюдается.

– А щипцы чего тогда здесь?

– К собранию торопилась, – едва слышно сообщила Элла Самуиловна. – Провела пробную тракцию.

– Давайте собственно тракцию производите! Что вы, голубушка, кота за хвост тянете? Прямо как не член партии!

Элла Самуиловна гневно задышала.

Щипцы возмущенно клацнули.

«А теперь что?» – робко спросила Любовь.

Щипцы крепко ухватили ее головку:

«Ну, Любовь, вперед, по ленинскому пути! Куда бы ни направляла партия товарища Forceps Obstetrico (щипцы были явно в ударе), он всегда и везде с присущей ему энергией…»

Любовь громко закричала, прервав бодрую речь щипцов:

«Ой, больно! Больно!»

Она раскинула ножки и ручки и крепко уперлась в тело Надежды Клавдиевны.

– Что там такое? – Электрон Кимович склонился над Зефировой.

– Не прорезывается! – озабоченно доложила Элла Самуиловна.

Любовь, всхлипывая от боли, крепко держалась внутри.

«Э-эй, ухнем!» – скандировали щипцы.

– Мы придем к победе коммунистического труда! – оптимистично пообещал роженице Электрон Кимович. Но, вспомнив, что не завершил как полагается собрание, уточнил: – Надежда Клавдиевна, включаем вас в соревнование за звание «Молодой отличник качества» и сдачу продукции по талонам комсомольской гарантии.