Рубаи - Омар Хайям

Исследователи на протяжении всего «хайямоведения» задавались вопросом, какие же рубаи принадлежат собственно Хайяму, ведь свод четверостиший, написанных его рукой, так и не был найден. Столетиями его стихи собирались в сводные списки (рубаияты). При переписывании текстов были неизбежны искажения и ошибки. Рукописи ветшали, и рассыпавшиеся отдельные листы могли быть вставлены внутрь книги, не на свои места. В рубаияты Хайяма попадали рубаияты других поэтов, потерявшие начало и имя автора, и впоследствии такой сводный текст воспринимался целиком как хайямовский. Иногда переписчик правил четверостишия, «облагораживал» их, иногда сочинял сам. Отдельный вопрос – чужие произведения, представляющие собой поэтический ответ на четверостишия Хайяма. Современник или поздний почитатель либо развивал или опровергал его мысль, либо пародировал ее. Естественно, чем чаще встречаются в разных источниках одни и те же стихи, тем больше вероятность их принадлежности Хайяму. Многие рубаи имеют несколько текстуальных версий. Поэтому, если составитель сборника был как-либо заангажирован, в своем отборе он тяготел к определенным стихотворениям и отбрасывал другие.

К произведениям Хайяма относили около пяти тысяч четверостиший, хотя ни одна из древних рукописей не содержала более 300—400. Русский востоковед В. А Жуковский в конце XIX столетия даже ввел определение «странствующие четверостишия» – их приписывали то Хайяму, то другим известным или анонимным авторам. Так, многие тексты приписываются наряду с Хайямом Ибн Сине и ат-Туси. Принципы определения авторства были самыми разными. Жуковский предложил считать подлинными лишь те рубаи, которые относят к Хайяму древнейшие исторические сочинения, XII—ХIV веков,– таковых четверостиший оказалось всего шесть. В начале XX века датский иранист А. Кристенсен предложил довольно спорный критерий атрибуции: искать четверостишия, содержащие имя Хайяма, их было двенадцать. Через двадцать три года датчанин, правда, предложил другой способ: сличение самых древних из известных рукописей – в том числе из собрания Оксфордского университета, Британского музея, Национальной библиотеки в Париже, Берлинской библиотеки. Так были признаны 121 рубаи. Дальше – больше, вышеупомянутый Свами Говинда Тиртха в 1941 году опубликовал одну из лучших в истории хайямоведения работ, «Нектар Милости», где привел более тысячи рубаи, с подробным указанием источников, в которых они встречаются.

Кроме того, нет точного представления, в каком виде поначалу бытовали рубаи Хайяма. Существует версия, что они исполнялись устно, даже напевались. Разнообразие вариантов трактуют как свидетельство их первоначальной изустности. Некоторые авторы последующих поколений цитировали его строки в своих работах, иногда «от противного», как образцы крамольных взглядов Хайяма. Наличие множественных версий одной темы, стихотворений, очень близких по содержанию, советский востоковед Е. Э. Бертельс объяснял, в частности, следующим образом. Подвергаясь опасности со стороны фанатичных богословов, Хайям писал «на клочках, обрывках бумаги», а затем читал за кубком вина друзьям. И вот эти, скажем, пять друзей, придя домой, записывали тексты по памяти, естественно, с некоторыми отклонениями, а при позднем собирании эти варианты принимались за отдельные четверостишия.

Среди составителей сборников четверостиший Хайяма известен писатель XV века Яр-Ахмед Табризи, который назвал свой труд «Тараб-ханэ» («Дом Радости»). Многие стихи великого поэта дошли до нас только благодаря ему. Лучшим собранием рубаи является Бодлеанская рукопись (1460 год), которой пользовался первооткрыватель Хайяма для Европы – английский поэт Эдвард Фитцджеральд. Она была составлена в Ширазе и содержит 158 рубаи. В 1859 году Фитцджеральд издал около ста четверостиший в переводе с персидского. Однако, как отмечают Ш. 3. Султанов и К. 3. Султанов, до него Хайяма пытался переводить на немецкий язык Хаммер-Пургшталь, опубликовавший 25 четверостиший, а на французский – Гарсен де Тасси. Однако эти переводы не привлекли к себе внимания. В специальной литературе имя Хайяма-поэта появлялось и ранее: его упомянул Томас Хайд в «Истории религии древних персов» в 1700 году. Фитцджеральдом в книге, включавшей также биографический очерк «Омар Хайям – персидский астроном и поэт», был создан образ восточного мудреца, в юности – гедониста, в зрелом возрасте – разочарованного скептика, в старости – мистика. Кроме Бодлеанской рукописи, английский поэт пользовался копией другой древней персидской рукописи «Рубайята» – из библиотеки Бенгальского азиатского общества. Особого успеха эта поэма (а именно такое впечатление производил перевод, достаточно вольный, в котором фрагменты мыслей были сгруппированы в виде восточной поэмы) поначалу не имела, и ее даже вынужден был защищать Данте Габриэль Россетти, а также писатель и исследователь Ричард Бартон. Однако вскоре «Рубайят» стал невероятно популярен. Фитцджеральд подготовил пять различных редакций перевода, а до конца ХГХ столетия его Хайям переиздавался 25 раз. Сам автор называл свой труд «своеобразным видом литературного метемпсихоза», подразумевая верную передачу духа персидского текста при «переписывании», как он выражался, оригинала на английский.

В 1967 году был издан перевод «Рубайята», выполненный Робертом Грейвсом в сотрудничестве с поэтом-суфием и ученым Омаром Али-шахом. Работая с манускриптом, который хранился в семье Али-шаха с XII века, Грейвс и Али-шах постарались опровергнуть материалистическую интерпретацию «Рубайята», заданную Фитцджеральдом.

Первые русские переводы стихотворений Омара Хайяма появились в России в конце XIX века – самая ранняя публикация датируется 1891 годом, когда «Вестник Европы» напечатал 16 стихотворений в переводе В. Величко (всего им было переведено 52 четверостишия). Первые переводчики передавали рубаи разными по величине стихотворениями, чаще всего восьмистишиями, но иногда вплоть до 16-ти строк. Рифмовка осуществлялась по правилам русского стихосложения.

А в 1901 году К. Герра (под этим псевдонимом выступил поэт и музыкальный критик К. Мазурин) была опубликована книга «Строфы Нирузама». В предисловии К. Герра сообщал, что он издает старую и дефектную рукопись стихов персидского поэта из Хорасана, которая случайно попала к нему в руки во время путешествия по Востоку. По словам К. Герра, читателю была представлена русская публикация старой восточной рукописи стихов некоего Нирузама – хорасанского стихотворца X века. Современники проявили живой интерес к стихам восточного поэта – сборник включал 168 стихотворений, которые издатель назвал строфами. Однако в имени Нирузама был зашифрован перевертыш фамилии издателя – Мазурин, и критики сочли сборник искусной литературной подделкой, сочинениями Мазурина, стилизованными под Саади и Хафиза. Разгадали загадку этого издания спустя многие десятилетия 3. Н. Ворожейкина и А. Ш. Шахвердов, идентифицировавшие в «строфах Нирузама» 110 рубаи Омара Хайяма и доказавшие, что основу публикаций К. Герра действительно составила одна из рукописей Омара Хайяма. Внук Константина Митрофановича Мазурина, проживающий в Париже Константин Константинович Мазурин утверждает, что это была не мистификация, а первый в истории русской литературы опыт отдельного издания переводов стихов Омара Хайяма.

К. Бальмонт первым из переводчиков стал передавать произведения Хайяма четверостишиями. А в 1916 году появилось первое солидное художественное издание, имеющее научную основу Книга «Персидские лирики X—XV веков», представлявшая русскому читателю творчество восьми поэтов, была подготовлена академиком Ф. Е. Коршем и отредактирована после его смерти и опубликована известным иранистом, арабистом и одним из основоположников украинского востоковедения А. Е. Крымским (кстати, Лев Толстой упоминал, что «изучал Коран по Крымскому»). Агатангел Крымский обратил внимание, в частности, на следующее: «В X столетии литературный обычай еще вполне позволял поэтам неподдельную эротику, неподдельную гедонику а далее понемногу в литературе укоренилась довольно лицемерная привычка – писать о немистической человеческой лирической жизни так, чтобы стихи не слишком шокировали богобоязненных людей. Писать так, чтобы богобоязненные люди могли понимать даже самую грешную гедонику и разнузданную чувственность как аллегорию, как высокую набожность, выраженную в мистической форме... Последствием этой традиции стал тот факт, что мы часто не имеем ни малейшей возможности определить, как нужно понимать того или иного поэта,– тем более что сами суфии легко причисляют любого к своему лагерю».

Последующие два десятилетия, до 1934 года, отмечены лишь двумя публикациями переводов Хайяма – И. Тхоржевского и А. Е. Грузинского. В середине 1930-х появились переводы Л. С. Некоры, С. Кашеварова, О. Румера. Если не считать «Строф Нирузама», представивших творчество Омара Хайяма анонимно, в переводах-вариациях, то первый сборник русских художественных переводов Хайяма выпустило издательство «Academia» в 1935 году, когда в Советском Союзе проходил III Международный конгресс по иранскому искусству и археологии. А в 1972 году главная редакция восточной литературы издательства «Наука» провела конкурс на лучшие переводы Омара Хайяма, победителем которого был признан Г. Плисецкий. Результатом этого конкурса стало издание в 1972 году книги «Омар Хайям. Рубайят» – 450 четверостиший, в большинстве своем не переводившихся ранее на русский язык.